Игорь Рябов - Пуля уже в пути
— Потерпишь, ничего с тобой не случится, — я притянул ее к себе. — Повернись ко мне спиной и помни, что я тебе советовал.
Я просунул левую руку ей под мышку и обхватил за грудь, крепко прижав к себе.
— Поехали в лес за орехами, — и сделал шаг назад.
Дно опять круто оборвалось, и мы на какое-то мгновение погрузились в холодную пучину. Когда же вынырнули на поверхность, Оксанка вцепилась заостренными коготками обеих рук в мою, оставляя там глубокие вмятины. Сердце ее гулко барабанило, как у загнанного зайчишки, ощущаясь даже через упругость маленькой груди, уткнувшейся твердым соском в изгиб моего локтя. Густые волосы моментально намокли и висели теперь длинными сосульками.
Я активно загребал правой рукой, борясь с несильным течением, а сердце мое тоже отчаянно рвалось из груди. Только это был не страх. Честно говоря, я хотел, чтобы этот заплыв продолжался вечно. Даже холод перестал ощущать. Так трогательна была безраздельная доверчивость, и казалось допустимым все. В конце концов мне даже стало совестно за свои слишком смелые мысли. Хорошо, что в этот момент я почувствовал под ногами дно.
— Отчепись, приплыли, — пошутил я, но Оксанка, напротив, еще крепче прижалась, словно ее собирались бросить посреди бушующего океана на произвол судьбы.
Она мелко и часто дрожала, и, похоже, не только от холода. Губы ее были приоткрыты, а взгляд блуждал в неведомых далях. Я слегка потряс ее за плечи и вытолкал на берег. Она осталась стоять без движения.
Быстренько разворошив торбу, вытащил оттуда ее и свою одежду. Николай, уже успевший одеться, молча и понимающе наблюдал за мной. Я схватил свою рубашку и принялся лихорадочно вытирать мокрую Оксанку, одновременно пытаясь сделать беглый массаж. Все это время я приговаривал:
— Эй, Ксюшка, очнись! Все уже позади. Да очнись ты! Что с тобой происходит?..
— Ничего, — как-то мечтательно наконец отозвалась она. — Все нормально.
Я взглянул в ее бездонные нежно-серые глаза и на миг утонул в них. Резко тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, я пробормотал себе под нос:
— Напугала ты меня до смерти. Больше так не делай.
И запихнул ей в руки одежду. Оксанка виновато потупилась и стала проворно натягивать майку. Да и я постарался побыстрее одеться, словно у нас проходили негласные соревнования.
Когда с облачением было покончено, Николай бодро произнес, стараясь разрушить замешательство и неловкость, незримо витавшие вокруг нас:
— И куда теперь, командир?
Я огляделся окрест и уверенно рубанул воздух рукой, как саблей, в направлении виллы Бакуриани, указывая направление.
— Туда, и только туда.
Спутники в очередной раз удивленно уставились на меня. А я, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Вдоль берега, кустами. Будем осторожно пробираться и искать, куда мафиози запрятали катер.
— Тогда вперед? — Новиков юркнул в заросли и уже оттуда мечтательно сказал: — Может быть, вместе с катером и поесть что-нибудь найдем, а то у меня уже сквозь живот позвоночник прощупывается.
— Еще сутки поголодаем — и примемся за отлов местной саранчи. Говорят, она так вкусна, что пальчики оближешь.
Я слегка подпрыгнул, проверяя, насколько удобно подогнана амуниция, и впервые после купания посмотрел на Ксюшку без смущения. Словно и не было между нами нескольких затуманивших разум минут.
— Пойдешь посредине, Оксанка.
— Я воль! — Она шутливо вытянулась, опять став сама собой, и вскинула правую руку к виску.
Ее глаза насмешливо блестели из-под тонких бровей. Я подошел почти вплотную и, взяв за запястье, опустил ее руку вниз.
— К пустой голове не прикладывают.
— Как скажешь, милый. — Ксюшка кокетливо прищурилась и, проворно чмокнув меня горячими губами в щеку, счастливо рассмеялась. — Ты только намекни, что от меня требуется, и я что хочешь для тебя сделаю.
— Вперед, пацанка, — сконфуженно скомандовал я и для скорости шлепнул ее по заду.
Она покорно нырнула вслед за Новиковым. А мне только и оставалось, что изумленно покачать головой да пристроиться в арьергард, замыкая маленькую колонну.
— Детский сад какой-то…
С этой стороны реки растительность почему-то была менее густой, и идти стало намного легче. Я даже и не заметил, как мы отмахали пяток километров.
Внезапно Новиков остановился, подняв вверх левую руку. Он внимательно вслушивался пару минут, а затем поманил меня указательным пальцем. Я приблизился к нему, стараясь двигаться бесшумно.
— Что там? — одними губами спросил я, пытаясь услышать то, что его встревожило. Но мой слух ничего особенного не уловил.
Он неопределенно пожал плечами и так же тихо ответил:
— Вроде бы голоса какие-то. А может, показалось.
— Все равно нужно проверить.
Я обернулся к Оксанке и отдал ей инструкции:
— Мы сейчас пойдем на разведку, Ксюха. Замри здесь так, словно ты зомби. И ни шагу в сторону. Что бы там» ни происходило, жди тут. И не как в прошлый раз. Понятно?!
Она послушно кивнула головой, отчего кудряшки пошли мелкой рябью по плечам.
— Если вдруг какая сволочь, окромя нас, появится на горизонте, пуляй первой не раздумывая. Только меня или Николая не подстрели второпях.
Я показал ей, как пользоваться оружием, и, вернув пистолет, толкнул Новикова в плечо.
— Пошли, вояка. Покажем мафикам, где раки на зимовку расположились.
Сбросив с плеч рюкзаки к ногам Оксанки и оставив себе только оружие, мы двинулись вперед. Ступать старались так, чтобы ни одна веточка не хрустнула под башмаками. Пройдя метров сто, мы чуть было не выскочили невзначай на открытое место. Река здесь поворачивала влево почти под прямым углом. Вовремя тормознувшись, мы присели на корточки и медленно раздвинули кусты.
Глава 7
Впереди, в каких-то жалких десяти метрах, колыхался на волнах катер, пришвартованный к маленькому деревянному помосту. А рядом с импровизированным причалом стояла жалкая халупа из белых струганых досок. Прислонившись спиной к стенке, на складном стульчике восседал бородатый детина. Он, сладко зажмурившись, грелся на последнем в этом сезоне солнышке, подставив его еще насыщенным лучам волосатую грудь. На коленях у него покоился автомат, а сигарета, зажатая меж пальцев, чадила сизым дымком.
Около катера возился другой мафик, тоже обнаженный по пояс, бронзовый от загара и щуплый. В таком сочетании он напоминал собой копченые свиные ребрышки. Что он там делал — неизвестно, наблюдать мы могли только его задницу да длинные ноги, обтянутые грязными джинсами.
Новиков взялся было за автомат, но я приложил палец к губам, осуждающе покачав головой. Поднимать шум на всю округу для нас равносильно добровольной сдаче в плен.
— Не буянь, — одними губами прошептал я и вытащил нож из чехла. — Уберем их тихо. По водной глади звуки выстрелов далеко разносятся.
Коля сделал то же самое, и я ткнул указательным перстом вначале в него, а затем в зад мафика, склонившегося над посудиной. Напарник уверенно сложил пальцы, что должно было означать о‘кей. Пришлось поверить на слово.
Осторожно раздвинув кусты, я выполз на открытое пространство и, вскочив на ноги, метнул нож. Прокрутившись в полете только один раз, он вонзился мафику в утробу на сантиметр ниже солнечного сплетения.
Неистово завопив, тот схватился обеими руками за рукоятку и попытался встать. Глазищи его, и так большущие, расширились от боли и ужаса. Автомат свалился с колен на примятую траву.
Николай к этому моменту уже заканчивал со вторым мафиком, отправляя его бездыханное тело вниз по течению. Я же, не теряя драгоценного времени, бросился вперед и добил раненого мощным ударом приклада в висок. Кость звонко хрустнула, и неприятель замертво обрушился к моим ногам.
— На том свете докуришь, — наступив на продолжавший дымить бычок, сказал я. — У чертей наверняка такого барахла в достатке, и они для дружка не пожалеют табачку.
Рядом возник Новиков, прерывисто дыша.
— Хиляк отправился купаться, — торжествующе доложил он. — Жарко сегодня.
— Я видел, Колек. Присоедини к нему и этого. — Я вытащил у мертвеца нож из брюха и вытер лезвие об его же штанину. — Вдвоем им будет веселее плескаться. А я за Оксанкой схожу… И найди у них чего-нибудь пожрать. Наверняка что-то отыщется. Не в ресторан же они ходили три раза в день.
Ксюшка сидела там же, где мы ее и оставили. В руках она сжимала пистолет, и я не рискнул приближаться неопознанным. Еще издали гаркнул во всю глотку:
— Ксюха, это я! Все в порядке. Опусти пушку, а то мне еще хочется на твоей свадьбе погулять.
Она радостно вскочила с рюкзаков и бросилась мне навстречу. Повиснув у меня на шее, скороговоркой выдохнула:
— Наконец-то вернулся. А то страшно одной. Кто там так кричал? У меня аж кровь в жилах застыла от ужаса. Я подумала, с вами что-то случилось, и перепугалась до смерти…
