Дмитрий Красько - Сопроводитель
Так что я проскакал в кухню и бросил недоеденный кус колбасы в холодильник. Биться — так биться.
Прокравшись в подвал, где у меня была оборудована коморка для хранения разных овощей, включая картошку, я выкопал зарытый в углу армейский ящик. НЗ. Заначка на черный день. Четыре гранаты Ф-1, простому народу больше известные под именем «лимонка». Отобрав парочку понаваристей, я распихал их по карманам. Потом подумал и решил, что обойдусь без огнестрельного оружия. А то бес попутает, стрелять начну. Сбегутся охранники — поди, объясни им, что ты не верблюд. Не поймут ведь. А гранатой жахнешь — и объяснять ничего не надо. И так понятно.
Вернувшись в квартиру, я обул более практичные кроссовки вместо домашних тапочек, запер дверь на ключ и, благословленный Зевсом и его многочисленными родственниками, отправился совершать подвиги. Мстить за многократные утренние обстрелы меня и за свою больную голову. По пути, правда, вспомнил, что Змей Горыныч, передавший мне документы на машину, забыл приложить к ним ключи от оной. Это был серьезный прокол с его стороны. Оставалось надеяться, что ключи торчат в замке зажигания. И я надеялся.
Как оказалось, не зря. Они действительно были там — вместе с красивым брелоком в виде львиной головы и еще какими-то ключами, возможно даже, от квартиры, где деньги лежат. Если это поставщик забыл, то сам дурак. Разыскивать его сейчас среди миллиона с изрядным гаком горожан я не собирался. Были дела и поважнее.
«Субару Леоне» — машина хорошая. Я влюбился в нее с первого взгляда. Четыре ведущих и все такое. Правда, бензин кушает пригоршнями, но, рассудив здраво, я решил, что хороший раб и питаться должен хорошо, и успокоился на этом. Да и, по совести, дареному коню в зубы не смотрят. Пипусу надо сказать «спасибо» уже за то, что он соизволил сделать мне такой подарок — а это подарок, натурально, пусть и на несколько дней. В любом случае, он изрядно сэкономил мне деньги и, возможно, время.
И — везет, так везет. Механик с нижнего этажа, каким бы тупым ни был, в конце беседы все-таки с изрядной точностью обрисовал мне домик генерала Коновалова и его местонахождение. Ошибиться я просто не мог. На дачной стороне действительно громадился только один коттедж. И был он, как лихо выразился сосед, похож на замок рыцаря. Уж на что я не психолог, и то в моей душе заколыхалось желание поставить генералу диагноз. А чтобы скучно не было — и второй сразу. Итак, по порядку номеров. Первый: в детстве он был жутко избиваем и часто мечтал о том, как вырастет большой, купит себе меч и лошадь и почнет крушить своих супротивников — безоружных и безлошадных — направо и налево, отчего в его неокрепшем детском подсознании прочно укоренился образ Средневековья, как лучшего времени в истории человечества, в каковое ему не довелось родиться. Так что, став генералом, он отыгрался, соорудив себе подобие детской мечты. Второй диагноз: власть шарахнула генерала в голову и он перепутал своих подчиненных с крепостными и прочими вилланами. А чтобы утвердиться в роли феодала-деспота-герцога, построил себе такое жилище.
Какой из этих двух диагнозов верный, я не знал, но, в моем понимании, они в чем-то исключали друг друга. И я слегка запутался.
Чтобы окончательно распутаться, необходима была беседа с пациентом. Поэтому, загнав машину в какой-то невообразимый дачный переулок, я отправился к коттеджу пешком.
Ать-два, левой-правой. Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд! Меня был не отряд, я вовсе даже был в единичном экземпляре, если не считать дачников и разных прочих огородников, но они были не я, а я был не они, и интересы у нас были разные. Их интересовала картошка-капуста, а меня — бравый авиатор, поэтому я и не обращал на них внимания — быстро прошел по дороге и остановился только у коттеджа. Но не перед воротами, а слегка сбоку — так, чтобы не очень бросаться в глаза, если таковые здесь окажутся.
В коттедж генерала Коновалова просто так, за здорово живешь, было не проникнуть. Если, конечно, ты не друг его безоблачного детства или не Дед Мороз с миллиончиком в «сидоре». Желательно, в долларах. Моя беда была в том, что я не был ни первым, ни вторым. А потому стоял перед замком, разглядывал его и озадаченно почесывал подбородок.
Похож, ничего не скажешь. Я имею в виду архитектуру. Когда-то давным-давно, когда я еще не стеснялся ходить в штанишках розового цвета, имел бесцветную челку и крутую рогатку о двух рожках, я прочитал занятную книжицу под названием «Айвенго». Вы будете смеяться, причем совершенно зря, но я запомнил ее на всю жизнь. Наверное, я натура тонкая и впечатлительная, хотя и сам об этом не подозреваю. Так вот, представьте, когда я читал этого «Айвенго», я представлял себе именно такой замок. Может быть, генерал Коновалов представлял его точно также. Может, мы с ним — родственные души. Астральные братья, потерявшиеся в раннем детстве. Ну, да ладно — на фиг мне еще один брат? Своих девать некуда. Слава Богу, что лет пятнадцать не общаемся уже. А тут еще этот в братья примазывается. Жил без него, и дальше проживу. Скучно, думаю, не станет.
Стены красного кирпича уходили высоко вверх. Сама неприступность. Сколько денег ушло на их возведение — даже предположить не берусь. Концы каждой стены были отмечены изящными угловыми башнями, еще по башне было встроено в срединную часть пролета. Само собой, и ворота. Я, правда, видел их мельком, проезжая мимо на машине, но они были шикарные. Дубовые, чтобы выдержать удар тарана или прямое попадание атомной бомбы. С утолщениями по бокам. Почему-то я сразу подумал о привратной страже. Наверное, помещения для нее тоже были предусмотрены. Полная клиника.
И над всем этим великолепным грибом-роговиком возвышался сам замок-коттедж со множеством башен, башенок и смотровых площадок. Не удивлюсь, если окажется, что на мир конца второго тысячелетия смотрят пятисот-семисотлетней давности пушки. Почему нет? Судя по всему, Коновалов был с приличным прибабахом в голове.
Но все это лирика. Суровая проза жизни требовала от меня принятия решительных мер по отношению к этому чуду зодчества, проникновения внутрь оного и откровенной беседы с его хозяином.
«Где же он свои цветы разводит?» — недоуменно подумал я. Но потом решил, что, скорее всего, вряд ли за этими могучими стенами все сплошь кирпичное. Даже наверняка там есть внутренний дворик, вполне земляной и, может быть, весьма плодородный, где авиагенерал и производит свои опыты a-la Мичурин. Но эта догадка в смысле возможности проникнуть на вражескую территорию мне ничего не давала.
И вообще, судя по всему, попасть туда можно было только с воздуха. А я, к стыду своему, не был ни дельтапланеристом, ни даже парашютистом. Стыдуха сказать, но я и как птица летать не умел. У меня вообще в этом смысле зиял огромный пробел в образовании. Так что необходимо было выбирать какой-то другой способ проникновения в коноваловский замок.
Только вот какой? Я, на всякий случай, прикинул высоту стены. Ничего, собственно, душераздирающего — метров шесть. Для обычного забора, конечно, много, но для замковых стен, поймите меня правильно, мелковато. Хотя, с другой стороны, не будет же генерал, при всей его спеси, возводить посреди современной страны настоящий рыцарский замок — государство может не вполне правильно понять его тягу к истории, напустит ревизоров, налоговую инспекцию с такой же полицией, а там, глядишь, и прокуратура с милицией подтянутся. Вот и доказывай потом, что ты всего лишь воздухом старины подышать захотел. Там люди серьезные работают, могут и посочувствовать, натуральной стариной любоваться отправят. Тюрьмы-то у нас тоже все сплошь старенькие. В общем, хотел генерал того или нет, а пришлось ему уменьшенной копией детской мечты обходиться. Ну, не все коту Масленица, есть и Великий Пост.
Но копия была хоть и уменьшенная, а голову меня поломать изрядно заставила. Все-таки я приперся в такую даль совсем не для того, чтобы архитектурными красотами восторгаться.
План попадания вовнутрь — плохой ли, хороший, не играло роли, поскольку он был единственным — сложился в голове минут через двадцать, и к этому времени я успел отбить себе ноги о крупный щебень, которым было уложено пространство вокруг коттеджа, и меня изрядно покусали комары. Они, эти гнусные кровососущие гады, превратили мое нежное тело, натурально, в дуршлаг, а потому я принялся за воплощение своего плана в жизнь незамедлительно.
А именно — выхватил из кармана гранату, вырвал из нее чеку и швырнул ее, похожую на китайскую грушу или африканский ананас, как только мог высоко. А мог я, как оказалось, солидно — раза в три выше, чем требовалось для перелетания через забор.
Гранату, конечно, было жалко. Не подумавши хорошо, я захватил в дорогу только парочку, и теперь с одной пришлось расстаться. Обидно до слез, но что делать — искусство требует жертв.
