Сергей Зверев - Лимит надежды не исчерпан
Грузия, Тбилиси, проспект Руставели,
7 ноября 2007 года
– Что там происходит? – услышав усиливавшийся шум, Давид повернулся в сторону шеренги полицейских и вытянулся, чтобы лучше видеть происходящее.
– Что случилось? – тревожно спросила Саная. Будучи значительно ниже его, она не могла видеть происходящего из-за голов окружающих их людей.
– Проклятье, похоже, несколько наших затеяли драку с полицией! – воскликнул Давид.
Благодаря своему высокому росту он увидел, как десяток мужчин дрались с полицейскими из оцепления, несмотря на численное превосходство последних. Несколько человек уже были сбиты на землю.
Люди из толпы двинулись на помощь избиваемым. В ответ из-за шеренги полицейских в толпу полетели небольшие металлические предметы, источающие едкий дым.
– Слезоточивый газ! – выкрикнул Леван.
Полицейские бросились вперед. Они опрокидывали людей на землю щитами, били их дубинками, выворачивали руки и надевали на них наручники.
Давид почувствовал, как внутри его нарастает непонятное, необъяснимое чувство. Это было какое-то внутреннее беспокойство, смешанное с ощущением, что сейчас произойдет что-то страшное. Он огляделся вокруг, пытаясь определить его источник, но ничего не увидел. И в глазах окружавших его людей он видел ту же растерянность.
Рядом с ним упала слезоточивая граната, едкий газ резанул по глазам, приводя его в чувство и сбрасывая наваждение.
– Да здравствует демократия! Долой режим Саакашвили! – крикнул он. Стоявшие вокруг подхватили его лозунги. Несколько человек бросились навстречу группе полицейских, Леван и другие последовали за ними. Завязалась драка, в воздухе замелькали кулаки и дубинки.
Берг внимательно глядел на экран. Если с дальнего конца проспекта, где стояла вторая машина, люди в панике разбегались и полицейские легко рассеивали толпу, то ближе к ним все было не столь радужно. Несколько групп мужчин сцепились в драке с полицейскими, и все больше демонстрантов присоединялось к ним.
– Похоже, ваши установки действуют не на всех, – заметил Джонс, повернувшись к Альбертсу. Он тоже отметил, что не все идет так гладко, как хотелось бы.
– Просто чем дальше люди находятся от источника излучения, тем слабее оно на них действует, – ответил ему Альбертс.
– Ну так переключите в режим страха и эту установку и направьте ее на толпу, – скомандовал Джонс. Операторы застучали по клавишам, выполняя полученную команду.
– Мы не сможем воздействовать на тех, кто находится в непосредственной близости от полиции, – нахмурился Альбертс, указывая на дерущихся.
– Вы, главное, обратите в бегство основную массу, – сказал ему Берг. – А этих не так уж и много, полиция сама разберется с ними.
– Кстати, раз дистанция влияет на эффективность работы, может, нам следует подъехать поближе? – предложил Джонс. Линия противостояния уже сместилась на несколько десятков метров от машины, а основная область ее воздействия находилась за ней. Ганидзе тут же отдал команду по рации, и машина медленно поехала вперед.
На экране монитора было отчетливо видно, как по мере приближения машин попавшие в зону воздействия люди начинают разбегаться с проспекта. Толпа редела, все больше людей скрывались во дворах и боковых переулках.
Лишившись поддержки основной массы, передние ряды оппозиционеров, непосредственно столкнувшиеся с полицией, начали растерянно отходить. Вскоре их сопротивление было окончательно сломлено натиском полицейских, и они также бросились врассыпную. Полицейские догоняли их, сбивали с ног и волокли в сторону, чтобы затем отвезти в участок.
– Прекрасно, просто прекрасно! – восторженно произнес Ганидзе, глядя на монитор. – Ваша «Медуза» работает просто великолепно. Профессор, вы гений! – он повернулся к Альбертсу.
– Все прошло очень удачно, – заключил Элисон. – Я ожидал большего сопротивления с их стороны. Теперь дело за вашими людьми, полковник Ганидзе. Мало просто разогнать толпу, надо еще сделать так, чтобы она больше не собиралась!
– Не беспокойтесь, мистер Элисон. Наши люди уже работают над этим. Скоро в Грузии опять станет спокойно, – ответил Ганидзе.
– Будем надеяться, что и в России все также пойдет гладко, – улыбнулся Альбертс.
– После сегодняшней демонстрации возможностей вашей машины я просто не сомневаюсь в успехе операции, – воодушевленно произнес Ганидзе.
Вскоре на проспекте перед ними остались только полицейские и задержанные демонстранты. Все остальные разбежались.
– Полковник Джонс, – обратился к военному Альбертс. – Я полагаю, здесь наша работа закончена. Мы уже можем возвращаться?
– Я думаю, пока не стоит торопиться. Подождем еще час или два, пока не будет окончательно ясно, что с этим митингом покончено.
Грузия, Тбилиси, телеканал «Имеди»,
7 ноября 2007 года
Вахтанг Санадзе попытался унять дрожь. «Спокойно, Вахтанг, спокойно, – твердил он сам себе. – Вдох, выдох… сейчас начнется эфир, и твой голос должен звучать уверенно».
За свою жизнь он повидал немало, но никогда не думал, что станет свидетелем таких событий в центре родного Тбилиси.
– Вахтанг, ты готов? – крикнул ему режиссер.
Вахтанг кивнул.
– Начали.
– Телеканал «Имеди», экстренный выпуск новостей. В студии Вахтанг Санадзе. Президент Саакашвили приказал применить силу против мирной акции протеста, проходящей на проспекте Руставели. Мы только что получили эти кадры от наших операторов с места событий. Сначала полиция применила слезоточивый газ, а затем начала избивать дубинками митингующих.
На основном экране Вахтанг видел разбегающихся людей, которых преследовали полицейские.
– Мы не знаем точного числа пострадавших, но очевидно, что их число измеряется сотнями, если не тысячами, – продолжил говорить он. – Своими действиями фашистский режим Саакашвили ясно показал, что не имеет ничего общего с демократией. Это тоталитаризм в его худшем виде.
За дверью студии послышался нарастающий шум и топот ног.
– Но если президент Саакашвили полагает, что свободолюбивый грузинский народ покорится его тирании, то он ошибается! Мы призываем всех граждан Грузии, которые хотят быть свободными, поддержать нас в нашей борьбе с тиранией Саакашвили. Мы также обращаемся к сотрудникам полиции и военнослужащим… – Вахтанг осекся, так как в этот момент дверь в студию была выбита и в помещение ворвались полицейские. Режиссер возмущенно поднялся им навстречу.
– По какому праву? – начал было он, но один из полицейских сбил его с ног ударом приклада.
– Только что в нашу студию ворвалась полиция! – начал быстро говорить Вахтанг. – Президент Саакашвили хочет, чтобы мы замолчали, но у него ничего не выйдет…
Один из полицейских ударом опрокинул камеру, другие начали крушить аппаратуру и оборудование студии. Вахтанга и остальных сотрудников опрокинули лицом вниз.
Вахтанг начал подниматься.
– Вы не имеете права… – начал было он, но ему на затылок опустился приклад автомата, и он провалился в темноту.
Грузия, Тбилиси,
7 ноября 2007 года
Мамедов шел по улице к проспекту Руставели, куда уехали обе машины. На улицах было необычайно много полицейских и военных. Пару раз ему пришлось сворачивать в сторону и дворами обходить кордоны, не пропускавшие людей.
Внезапно он услышал впереди крики. Люди бежали ему навстречу.
«Похоже, Саакашвили выбрал силовой вариант разрешения ситуации», – подумал Руслан и решительно двинулся вперед. Ему следовало находиться поближе к месту событий и, кроме того, найти этих чертовых американцев.
Когда первые из бежавших ему навстречу людей приблизились достаточно, чтобы можно было разглядеть их лица, Мамедова поразил написанный на них ужас. Люди просто неслись, не разбирая дороги. «Что там случилось? – встревоженно подумал он. – Не могли же обычные полицейские так напугать людей!»
На той стороне улицы появились полицейские с щитами и дубинками. Они сбивали бегущих людей с ног, надевали наручники и куда-то тащили.
Мамедов свернул во двор. Общение с полицией не входило в его планы. Пробираясь дворами к проспекту Руставели, он пытался понять, что же там все же произошло, что могло так напугать людей? Стрельба по толпе? Но неужели Саакашвили мог приказать открыть огонь на поражение, не испробовав более мягкие варианты? Для него это было бы политическим самоубийством. В таком случае даже его американские покровители отвернутся от него.
Мамедов услышал топот ног, и прямо на него выбежал немолодой уже грузин, за которым гнались двое полицейских. Один из них ударом дубинки сбил бежавшего с ног, после чего обрушил град ударов на голову и спину упавшего.
Второй увидел Мамедова и бросился на него. Руслана поразила неприкрытая злоба и ярость в его глазах. Он перехватил руку с занесенной дубинкой и броском через бедро отправил полицейского на землю. Тот попытался встать, но капитан впечатал его шлемом в тротуар, и полицейский отключился. Его напарник, увидев своего коллегу на земле, прекратил избивать упавшего и кинулся на Мамедова; в его глазах горела та же дикая ярость. Впрочем, для человека с такой подготовкой, как у Руслана, справиться с ним не составляло труда, и через несколько секунд на земле лежали уже два полицейских.
