Александр Тамоников - Черный город
– Да.
– Кроме вас, здесь есть кто-то еще?
– Нет.
Сомов взглянул на Никонова:
– Проверь!
– Ты не веришь мне, капитан? – усмехнулся старик.
– Я не в том положении, чтобы верить на слово.
– Да? Заблудились, что ли?
Вернулся Никонов:
– Чисто!
Капитан присел напротив старика:
– У нас проблема! Солдат раненый, тяжелый! С ним мы к своим не выйдем.
Старик кивнул:
– Вы хотите оставить раненого мне?
– Да! На время. Мы вернемся за ним.
– Тяжелый, говоришь? – вздохнул чеченец.
– Да.
– Молодой?
– Двадцать лет.
– Совсем мальчишка! А не боитесь оставлять его?
– С вами кто-нибудь проживает? Или боевики заходят?
– Живу я один; боевики кружат по сектору, но ко мне не заглядывают. Знают, наверное, что мои сыновья ушли к ним.
– Ваши сыновья служат у Дудаева?
– Да.
– Понятно! Значит, вы нам помочь не сможете.
– Погоди! Мы люди и должны всегда оставаться людьми, даже на войне. Дудаев принес чеченцам только горе. Он обманул нас, забрал наших детей и бросил погибать за свои бредовые идеи. Оставляйте солдата. Кормить буду, поить буду, смотреть буду; если что, спрячу, но медицинскую помощь оказать не смогу. Я не врач. Да и лекарств у меня нет. Только аспирин да валидол.
– Мы оставим вам боевую аптечку, объясним, как пользоваться ею. Но если домой заявятся ваши сыновья? От них вы солдата не спрячете. А они убьют его.
– Мои сыновья сюда больше никогда не вернутся.
– Они погибли?
– Живы, здоровы! По крайней мере вчера еще были живыми и невредимыми. Не в этом дело. Я сказал, что мои сыновья сюда больше не придут, значит, не придут. И не спрашивай меня, капитан, почему. Это моя личная трагедия.
– Ясно! У меня к вам еще одна просьба будет.
– Что за просьба?
– Нам бы план местности. Вы здесь давно живете?
– Давно.
– Могли бы начертить план?
– Заблудились? Понятно!
Старик встал, прошел к комоду, достал из ящика свернутый лист бумаги. Им оказалась карта. Он развернул ее, объяснив:
– Это карта Грозного девяностого года. С тех пор в городе мало что изменилось, не считая последствий правления Дудаева, бомбардировок вашей авиации и действий войск. Вот это, – он обвел карандашом крестик на карте, – мой дом. Дальше сами определитесь, как и куда вам идти. Но прямо не советую. Безопасней идти вправо, там меньше дудаевцев. Это все, чем я могу вам помочь.
– Спасибо, отец! Мы вернемся за солдатом, обязательно вернемся.
– Постарайтесь забрать его быстрее. – Чеченец вздохнул. – Повторяю, я не врач. И показать его кому-либо даже из знакомых не смогу.
– Постараемся! Куда нам положить раненого?
– Заносите его, а я подготовлю постель в комнате.
Оставив Лукрина у чеченца, передав старику две боевые аптечки, перевязочный материал и объяснив, как пользоваться препаратами, отделение покинуло усадьбу. Отошли недалеко. В соседнем дворе Сомов разрешил бойцам перекурить, подозвал к себе сержанта и, развернув полученную карту, сказал ему:
– Давай теперь, Паша, подумаем, что делать дальше. Впереди самое трудное…
Глава 4
Подумав о своих затерявшихся в городе подчиненных, Голубятников решил пойти спать. Боевики с вечера проводят перегруппировку, значит, с утра ударят. А посему следовало выспаться, сил набраться. Он прошел в комнату отдыха. С улицы доносились одиночные выстрелы: вновь начали свою кровавую работу снайперы. К ним в батальоне уже привыкли – если можно привыкнуть к тому, что жизнь твоя ежеминутно подвергается смертельной опасности. Комбат прилег на спальник. Буржуйка нагрела комнату, можно раздеться. Уснул Святослав мгновенно. И приснился ему сон. Мирный сон. Поле, усыпанное цветами, мягкая трава, теплая, безветренная погода. Приветливое солнце в ореоле огромных белоснежных облаков, невдалеке сосновый лес. Он стоит, подняв руки к солнцу; рядом супруга, собирающая цветы. Стрекот кузнечиков. На душе спокойно, радостно. Подбегает Галина, восторженно кричит:
«Как хорошо-то, Слава!..»
«Да! – отвечает он. – И почему мы раньше здесь не были?»
«Потому, что такое существует только во сне», – улыбается Галя.
«В каком сне, родная? Разве мы спим?»
«Да! Хороший сон, правда?»
И убегает к речушке, что прячется в неглубоком овраге. Святослав смотрит вокруг. Нет, это не сон, это не может быть сном. Он бежит за женой. Она пускает по воде венок:
«Смотри, если венок прибьется к правому берегу, у нас родится дочь, если к левому, то сын».
«А если уплывет?» – спрашивает он.
«Нет! Он обязательно куда-нибудь прибьется».
Течение медленно несет венок и наконец прибивает его к правому берегу.
«Дочь, Слава, у нас будет дочь!» – кричит Галина.
И, сбросив легкое платье, бросается в воду. Речушка небольшая, но глубокая. Галя плывет за венком. Святослав тоже снимает рубашку, джинсы. Играющая бликами солнца вода тянет к себе. Он подходит к воде. И вдруг гремит гром. Неожиданный, сильный. Святослав смотрит на небо, оно вдруг быстро затягивается свинцовыми тучами. Молния бьет в одинокую березу у леса. Дерево загорается. Святослав смотрит на речушку – и не видит Галины. Откуда-то появляется – почему-то в зимнем обмундировании – связист батальона сержант Выдрин. Форма грязная, лицо уставшее. Он кричит:
«Товарищ подполковник! Батальон атакован духами!»
Какой батальон, если роты в гарнизоне? Какие духи, война в Афгане закончилась!.. Вновь грохот грома. Выдрин хватает Голубятникова за плечо:
– Товарищ подполковник!
– Ты, Выдрин, откуда здесь взялся?
– Как откуда? Я никуда не уходил.
– А где Галина?
– Ваша супруга? Дома, наверное, в Рязани.
– А…
И тут Голубятников пришел в себя:
– Что? Что ты сказал? Духи атакуют батальон?
– Так точно!
– Время!
– 23.20.
По соседству со своих спальных мест вскочили Юрченков, заместители. Голубятников, накинув куртку, приказал:
– Быстро всем на КНП.
Юрченков был старше Голубятникова по должности – начальник штаба полка, но батальоном командовал Святослав. И он в данной обстановке принимал решения. Старшие офицеры вошли на КНП. Голубятников приказал связисту:
– Сережа! Связь мне с ротами.
Отчетливо слышалась пулеметно-автоматная стрельба, разрывы гранат.
Первым ответил командир разведроты:
– Аркан! Я – Вьюга! Атакован несколькими группами общей численностью в 20–30 боевиков. Духи применяют переносные гранатометы. Атака поддерживается пулеметным огнем. Держимся.
– Держитесь!
Тут же на связь вышли командиры 7-й и 9-й парашютно-десантных рот. Их доклады были практически идентичны докладу капитана Телинского. Позиции десантников внезапно, без подготовки, были атакованы немалыми силами противника. Подразделения вступили в бой.
И только Стрельцов доложил, что в зоне ответственности 8-й роты ничего не происходит – несмотря на то, что наблюдателями замечено довольно оперативное движение неизвестных сил в северо-западном частном секторе. Голубятников приказал продолжать наблюдение за сектором и подготовиться к отражению атаки. Если духи пошли с севера, северо-востока и востока, то обязательно проявят себя и на северо-западном направлении. Комбат вызвал к себе командира приданной десантно-штурмовой роты капитана Уханина.
– Твои бойцы заняли позиции?
– Так точно!
– Хорошо! Твоя задача – держать здание КНП. Будь постоянно на связи!
– Так точно!
– Свободен!
Уханин вышел в коридор. Голубятников взглянул на связиста и хотел отдать распоряжение вызвать командира дивизии, как дом содрогнулся от сильных ударов. Начальник штаба, отслеживающий обстановку через окно, используя триплекс, снятый с боевой машины десанта, крикнул:
– Командир! Мы обстреляны из гранатометов. Стреляли из частного сектора. На нас прет группировка численностью… короче, солидная банда духов.
По стене прошла очередь. Пули, пробив защиту окна, ударили в комнату.
И тут же прошел доклад от Стрельцова:
– Командир! На объект выдвигается многочисленная группа боевиков, ведущая на ходу огонь по всем зданиям.
– Приказываю уничтожить противника! – крикнул в микрофон Голубятников.
Позиции 8-й роты взорвались ответным пулеметно-автоматным огнем. Командир приданной роты доложил, что боевики, используя укрытия, приближаются и что часть из них пошла на запад. Это было неожиданно. На запад – это к парку Ленина. Но там российские войска. И этого командование сепаратистов не знать не могло. Значит, бандиты решили обойти позиции батальона и ударить с фланга, так как тыл надежно прикрывают подразделения Псковской дивизии. Начальник штаба полка, заместители комбата и особист, разобрав оружие, разошлись по второму этажу и также вступили в бой.
Вскоре Голубятникову стало ясно: главная цель ночного штурма боевиков – КНП батальона. В штабе сепаратистов рассчитывали, что с уничтожением командования батальона роты потеряют управляемость, бойцы и офицеры будут деморализованы, и тогда второй волной удастся наконец сбить десантников с позиций и, если не уничтожить, заставить уйти с привокзальной площади. То, что не удалось сделать днем, бандиты решили осуществить ночью. И надо признать, удар боевиков оказался неожиданным. Но он не застал батальон врасплох.
