Фредерик Дар - Травля
– Тессинштрассе, пожалуйста?
Он подошел. Песик воспользовался этим и оросил дверцу. Хозяин стал ругать его. Я заверил, что в этом нет ничего плохого! Еще бы, с чего бы сердиться на то, что собаки Берна писают на эту машину! С таким же успехом могли привести слонов из зоопарка (если таковой существует), что мне так же безразлично, как и цвет белой лошади Генриха IV.
Добряк весьма благожелательно дал мне подробные объяснения. Я его поблагодарил и, следуя его уточнениям, самое большое через десять минут звонил у дверей пансиона Виеслер.
Это старинный дом с плесенью вокруг окон и пометами времени на тесаных камнях.
Я заколотил в калитку, что было несколько рискованно, но время осторожности прошло. Сейчас я давал бой времени и не должен был думать о себе. Главное – предупредить Матиаса. Необходимо, чтобы он смылся как можно быстрее этой же ночью, если он еще жив, в чем я не уверен.
Мой стук остался без ответа. Меня преследуют шпики, и я прибыл с большого родео. Было отчего всполошить весь квартал. Наконец-то в одном из окон первого этажа появился свет. Тень приблизилась, поднялась занавеска, и лицо старой дамы в шиньоне прижалось к стеклу, напоминая голову экзотической рыбы. Я улыбнулся особе. Она приоткрыла окно.
– Что происходит? – спросила она.
– Извините меня, вы хозяйка?
– Я мадемуазель Виеслер, собственной персоной, я...
– Простите, что разбудил вас, мадемуазель, но дело идет о чрезвычайном случае. Мне необходимо поговорить с господином Матиасом, это очень срочно...
Старушенция смягчилась. Она была похожа на карикатуру мисс Англиш... По меньшей мере. На ней была ночная сорочка в цветочках, а ее пышный шиньон идеально подходил хозяйке и ее жилищу.
– Господин Матиас еще не вернулся.
Ледяная рука погладила мне спину.
– Не вернулся?
– Нет. Вы по какому поводу?
– Один из его родственников серьезно болен!
– Боже мой! Его мать?
– Вот именно...
Старушка разволновалась. Я продолжал.
– Вы думаете, он будет поздно?
– Не знаю... Он возвращается нерегулярно...
Она издала вскрик лебедя, которого душат.
– Ох! Подождите, мне кажется, я знаю, где он!
– Неужели?
– Да... Я слышала, как он говорил по телефону сегодня после полудня... Он назначил свидание на одиннадцать часов в «Гранд Кав»...
– Что это такое?
– Вы не знаете Берна?
– Нет.
– Это большой ресторан в подвале, с аттракционами...
– А! Очень хорошо!
– Вы не заблудитесь...
Она мне объяснила дорогу.
– Вы говорите, мадемуазель, что у него свидание в одиннадцать часов?
– Совершенно верно!
– Могу я вас спросить, который час?
– Без двадцати минут полночь...
Я побежал к машине. Немного удачи, и, возможно, я приеду вовремя. Вероятно, друзья из сети Мохари строили определенные планы насчет будущего Матиаса... Я надеялся, что их встреча сколько-то продлится, и я успею. Я спятил, подумаете вы, явиться в самый большой ресторан города, тогда как мое фото занимает первые страницы прессы. Но у меня не было выбора. Я перед «Гранд Кав»... Вход похож на вход в метро. Написанная от руки дрожащими и разноцветными буквами афиша возвещает: «Девы Рейна! Цыганский оркестр!»
Я только спустился на один лестничный пролет, как был остановлен очаровательной дамочкой, находящейся за кассой, которая сообщила мне, что необходимо заплатить за билет, чтобы получить право на «Дев Рейна». Что я и сделал. Новый пролет лестницы. Действительно, «Гранд Кав» любопытное заведение. Оно оформлено в виде огромной бочки. Зал, сцена также в форме бочки. Столы – бочки. На галерее теснятся молодые люди, которым нечем заплатить за угощение, а зажиточные буржуа, занятые едой или курящие сигары, длинные, как палочка дирижера, сидят внизу.
С высоты монументальной лестницы я осматриваю галерею. Матиаса там нет... Тогда я спускаюсь и устраиваюсь за столик рядом с колонной.
На сцене «Девы Рейна» приводят всех в бешенство и отчаяние. Их средний возраст, должно быть, около семидесяти четырех лет. Скрипачка, которая дирижирует оркестром, обладает такой головой, что может претендовать на роль «Мадам Пипи» в подземных клозетах. Она играет как на улице, и ее скрипка, следуя движениям смычка, цепляется за вставную челюсть, падения которой на инструмент я жду с минуты на минуту.
Однако я пришел сюда вовсе не слушать музыку. Я посмотрел в зал и, наклонившись вперед, имел несказанную честь заметить за одним из столиков Матиаса. Он был ко мне в профиль и в компании девушки, которая была ко мне спиной. Насколько я мог судить по их поведению, отношения их были отнюдь не холодными. Мой приятель держал за руку свою пастушку и жадно целовал. Решительно, я зря бил тревогу. Люди из организации Мохари более искусны и более терпеливы, чем я предполагал. Они позволили Матиасу продолжать свой путь, думая воспользоваться им в нужный момент.
Женоподобный официант появился и задал мне вопрос на швейцарско-немецком.
– Вы говорите по-французски, дружище?
– Немного, я служил четыре года в Табарэне! – сказал он мне.
– Вы не из Панамы, нет?
– Это видно?
– И слышно тоже...
Он стал меня разглядывать...
– Скажите...
– Да!
– Вы не снимались в кино, случайно?
– Нет, почему?
– У меня впечатление, что я видел где-то вашу фотографию...
Жемчужины пота украсили мой нос13.
– Это просто сходство. Все мне говорят, что я похож на Кэри Гранта.
– Я этого не нахожу, – заключил недоделанный.
– По-вашему, я более схож с Габриелло?
– Я этого не говорил...
Я не собирался больше шутить, так как это грозило осложнениями, если бы он вдруг стал искать газету.
– Дайте мне кислой капусты и бутылку белого...
– Какого?
– Подходящего!
– Хорошо, месье...
Он удалился, подпрыгивая. Я продолжал наблюдать за Матиасом. Мне пришла мысль, что парочка ждала кого-то.. Возможно, он закадрил девицу в Берне, а другие недоноски из сети скоро появятся, чтобы расправиться с ним.
Я мог себе только посоветовать глядеть в оба и как следует. Во всяком случае, я находился между выходом и Матиасом. Оставалось только ждать. Возможно, я найду способ незаметно предупредить Матиаса.
Гарсон, изображающий парижанина, а сам пиджак – пиджачком, появился торжествующий, неся огромнейшее серебряное блюдо, на котором дымилась гора капусты. Ее аромат щекотал мне ноздри. Я был голоден, как волк...
Не напрягаясь, я уничтожил воз тушеной кислой капусты, дымящихся сосисок, шпика, ветчины, картофеля. Бутылочка белого последовала туда же. Когда я отодвинул тарелку, почувствовал себя громадным, как все Питер Систерс вместе взятые.
Матиас все поджидал проблематичного появления, покусывая пальчики своей спутницы. Этот чертов Матиас всегда начинал с того, что опрокидывал какую-нибудь красоточку, где бы он ни появлялся. Кроме себя я не знаю субъекта более шустрого, чем он, в такого рода развлечениях... Я не мог удержаться от смеха, видя, как он предается культу, действующему (если могу так сказать) в среде влюбленных. Все это слащавости, которым пылко предаются, как только создается подходящая ситуация, но когда вы наблюдаете за другими, они вызывают у вас желание биться задом о километровый столб.
Прикончив бутылку белого, я заказал крепкого, чтобы немного взбодриться, и начал серьезно хмелеть. Если я выпутаюсь из этой небывалой авантюры, клянусь вам, что буду отдыхать на Лазурном Берегу, понравится это Старику или нет.
Но я еще не там и очень далек от этого!
В конце концов, сказал я себе, вполне можно подойти к их столу. Если Матиас меня увидит, он, если сочтет возможным, прямо или косвенно свяжется со мной. Он волевой, энергичный молодой человек и хотя не очень давно принадлежит к нашей службе, всегда Проявлял самую похвальную инициативу.
Я расплатился с гарсоном и двинулся по направлению пары. Я был всего в трех метрах от них. Матиас, украдкой целовавший в шею свою спутницу, заметил меня, и его глаза округлились. Я сделал ему знак не удивляться и посмотрел в зеркало, находившееся на стене напротив пары влюбленных.
Я ощутил сильный разряд в спинном мозге' О, пардон, мадам Адриен! Девица, которую он чмокал, была ни кто иная, как моя отравительница, очаровательная Гретта, собственной персоной!
Сюрприз что надо! И каков! Я резко развернулся и направился к входу в туалеты, где немного подождал Матиаса, надеясь, что он последует за мной.
Действительно, он вскоре показался с напряженным лицом. Сделав вид, что не знаком со мной и убедившись, что кабинки не заняты, он вынул расческу из кармана и стал перед умывальником приводить в порядок свою черную шевелюру. Не глядя на меня он прошептал:
– Итак, что происходит?
– Предполагается, что я буду играть Буффало Билля в Голливуде, так я тренируюсь..
– Ты рассказываешь басни! Что произошло?
– Ты известил Старика о прибытии Влефты, который, кажется, тебя знает?