Михаил Шалаев - Сокровище Джунаида
Вернувшись в номер, Владимир переоделся, погляделся в зеркало и остался вполне доволен: если раньше его внешность была не очень выразительной, то нынешние приобретения сделали Деревянко почти человеком-невидимкой. То есть увидеть его было можно, а вот запомнить — вряд ли. Он потряс Упыря за плечо:
— Ваши документы!
Алексей открыл глаза и вскинулся, как чумной. Зная его реакцию, Владимир поспешил поднять очки на лоб:
— Спокойно, спокойно… Это ж я!
— Тьфу, черт бы тебя… Смотри, один раз вот так пошутишь — мало не покажется.
Деревянко плюхнулся на свою койку и рассеянно спросил Упырева:
— Так что ты там говорил про Туркмению…
— Чего? — не понял Алексей.
— Ну там — давай рванем, пятое — десятое…
— А-а… Так ты ж не хочешь? — Упырь смотрел недоумевающе.
Деревянко озверел. Если бы ему три дня назад сказали, что он будет так безобразно орать на Упыря — ни за что бы не поверил:
— Ехать не хочу, а жить хочу! И в тюрьму не хочу! Потому что семья у меня! Дети! Жена!
— Да ладно, ладно тебе, Дерево… Не нервничай… А почему ты думаешь, что нужно ехать в Туркмению?
— Понимаешь… — Владимир взял себя в руки и вкратце изложил ему приснившиеся соображения. — В общем… выходит, другого выхода нет. У тебя денег много?
Алексей смотрел на него с нескрываемым уважением.
— Тысяч шесть-семь…
— Достаточно. Примерно тысячу надо будет отдать на границе с Казахстаном. Пойдет?
— Да пожалуйста… А почему туркменские менты ни с кем не дружат?
— Потому что с головой не дружат. Отморозки… Да сам увидишь.
— Как будто я не видел… Два года смотрел. Нормальные люди.
— Это когда ты видел, были нормальные. А теперь у них от независимости крыша поехала. По крайней мере у руководства… Но это нам на руку.
Алексей, окончательно просыпаясь, потянулся:
— Эх ты, Дерево!… Я же тебе сразу сказал — поехали в Туркмению.
— Только не говори, что ты специально все так подстроил…
Выехали вскоре после обеда, стремясь побыстрее оставить позади пыльные улицы Элисты. Они беспрепятственно выехали из города, хотя пришлось пробираться Бог знает какими закоулками, а потом по бездорожью объезжать милицейские посты. Это отняло много времени, но зато они через Утту и Линейное к вечеру достигли Астрахани. Как ни странно, ни на одном посту «гиббоны» их не остановили. Может быть, профессиональные способности позволяли им различить сквозь затемненные стекла габариты Упыря?
Сняв номер в гостинице, сослуживцы перекусили какой-то ерундой и выключились как подрубленные: с одной стороны, почувствовали себя в безопасности, а с другой — слишком устали за эти дни от непрерывной гонки, почти без сна и отдыха.
Но утром опасная действительность вернулась к ним в полном объеме. Надо было решать, что делать дальше.
— Вот что, — сказал практичный Деревянко, когда они умылись и позавтракали в гостиничном буфете резиновыми яйцами с соевыми сосисками. — Я думаю, нам все же нужно поменять номера. Только не на российские, а на казахские. Так мы будем незаметнее. Вот только где найти…
Они поехали по городу в поисках авторемонтной мастерской. Она попалась почти сразу, за первым же поворотом. За ржавыми железными воротами по маленькому дворику, залитому мазутом, бензином и еще черт знает чем, бродили два небритых типа в насквозь промасленной одежде, неприглядных и похмельных. Упырь пошел разговаривать с ними сам, махнув Деревянко рукой, чтоб оставался на месте. Ему пришлось все же отстегнуть типам на пузырь, прежде чем они выдали нужный адрес, взяв с Лехи слово, что если что не так — он их не сдаст.
Приехав в указанное место, беглецы увидели простую вывеску «Печати, штампы, изготовление по оттиску». Упырь пожал плечами, еще раз велел Деревянко оставаться в машине и вошел в дверь под вывеской. Там он увидел человека, абсолютно отвечающего понятию «канцелярская крыса»: он был весь серый, с хищной заостренной мордочкой, и даже круглые очки в железной оправе делали его глаза непостижимо крысиными. Человечек посмотрел на Упыря поверх очков и ни о чем не спросил. Тот понял, что надо говорить самому — ну и ладно, Леха никогда не боялся крыс:
— Нам нужны автомобильные номера.
— Какой страны? — скрипнула крыса.
— А вы что, разные можете? — удивился не готовый к такому повороту Упырь.
— Россия, Казахстан, Узбекистан, Туркменистан?
Упырь прикинул, что нужнее. Через несколько секунд решил:
— Казахстан и Туркмения.
— Завтра, каждый по триста.
— Нужно вечером.
— Каждый по пятьсот.
Леха еще подумал, но самую малость:
— Согласен.
Они подъехали к контрольно-пропускному пункту, когда на черно-бархатном азиатском (несмотря на географическую принадлежность к Европе) небе уже дрожали и шевелились крупные звезды. Здесь пришлось встать в длинную очередь из машин — движение между Россией и Казахстаном шло весьма оживленное. Маясь бездельем, слушали местное радио, когда Владимир вдруг спросил:
— Ты ничего не чувствуешь?
— Да нет, — повернулся к нему Алексей. — А что?
— Такое ощущение, как будто следят за нами… Взгляд чей-то чувствую.
Упырев отнесся к словам Деревянко серьезно. Он внимательно огляделся, пытаясь разглядеть в темноте номера окружающих машин и лица тех, кто в них сидел. Но ничего подозрительного не обнаружил:
— Вроде ничего не видно. Показалось, наверно.
— Может, и показалось, — согласился Владимир.
Но Упырев на всякий случай все же поднял тонированное стекло.
Прождав часа три, незадолго до полуночи сослуживцы наконец подъехали к полосатому шлагбауму. За российских пограничников Деревянко не опасался: ворон ворону глаз не выклюет. Так и вышло: едва Владимир рассказал хмурому толстому прапорщику, что он тоже прапорщик, только что из Туркмении, тот, едва глянув в его документ, махнул солдату рукой:
— Открывай!
Но на следующем шлагбауме, метрах в пятидесяти от первого, со стороны водителя в окошко засунулась морда, обладатель которой не мог не прослыть хитрецом, даже если был самым простодушным человеком на свете: узкие глазки, плоский нос, лишенное растительности лицо и торчащие из-под фуражки жесткие, как солома, черные волосы. Казалось, что это подросток, для смеха напяливший форму офицера-пограничника.
— Старший лейтенант Жоламанов! — представился он. И, словно понимая, что выглядит не очень убедительно, добавил: — Пограничная служба Казахстана. Ваши документы!
Упырев отдал ему заранее подготовленный паспорт, а Деревянко, не успевший получить гражданские документы, — удостоверение личности, которое, к счастью, находилось в момент отъезда на своем обычном месте, в нагрудном кармане форменной рубашки. Хитрый Жоламанов полистал немного их книжечки и обрадовался:
— А-а, тоже пограничник?
— Да, — вынужден был признать Деревянко.
— Берекелля! — похвалил его старший лейтенант. — А куда едете?
— В Шевченко, — ответил Упырев.
— Никакой Шевченко больше нет, — возразил Жоламанов. — Есть Актау. Зачем нам в Казахстане хохлы? И Гурьева нет. Есть Атырау. В Казахстане все казахское. А зачем едете?
— В гости, к друзьям, — поспешил ответить Деревянко.
— Гости? Зачем гости? — тут же заинтересовался хитрый пограничник.
— Свадьба, друг сына женит… — объяснил Владимир.
— О-о! Свадьба — совсем хорошо. Подарок купили? В багажнике, наверно? Покажите, мне тоже интересно!
Вован понял, что пришло его время. Он пихнул Упырева локтем в бок, чтобы сидел смирно, взял из бардачка тоненькую пачку долларов, разделил ее примерно пополам и разложил по разным карманам. Выйдя из машины, подошел к Жоламанову и деликатно взял его за локоток:
— Товарищ старший лейтенант, вот я, например, служил в Туркмении, и мне интересно узнать: вам в Казахстане сколько платят?
— Да где сейчас хорошо платят? — охотно поддержал тему казахский пограничник. — Вот при Союзе, говорят, хорошо платили. А теперь едва-едва на еду хватает.
— Да, да, все правильно, — покивал Владимир. — Мы, кстати, могли бы немножко помочь, так сказать, материально… — он ненавязчиво протянул старшему лейтенанту четыре бумажки по сто долларов.
Тот совершенно естественным движением пересчитал их и сунул в карман:
— Но мне бы так хотелось поглядеть на свадебный подарок…
Владимир вздохнул, и вытащил из другого кармана еще двести долларов. Жоламанов так же изящно переправил их в карман, но остался стоять столбом, мечтательно глядя узкими глазками поверх головы Деревянко. Тот понял, и отстегнул еще двести. Тогда старший лейтенант ожил, резко повернулся к стоящему на посту солдату и скомандовал:
— Эй, открывай! Все в порядке!
Полосатый шлагбаум пошел вверх, Деревянко запрыгнул в машину, и они медленно пересекли российско-казахскую границу. Отъезжая все дальше от России, Владимир вдруг подумал, что оставляет там какого-то другого, прошлого Деревянко: такого уже никогда больше не будет на свете…
