Сергей Самаров - Псы над пропастью
— Ладно. Это все на твое усмотрение. Ты сам командуешь своим взводом. Я тебе ничего навязывать не буду. Я по другому поводу звоню. Кажется, банда эмира Батырби Харунова передумала идти на плато. У нас такое ощущение, что банда движется на турбазу, которую некому защитить. Но и этого мало. Спутники зарегистрировали еще два звонка. Теперь уже из банды. С того же мобильника, который уже засветился, — с сим-картой саудовского оператора. И звонили кому-то, находящемуся неподалеку от туристической базы. Звонок определен с помощью биллинга задним числом, иначе была бы возможность прослушать хотя бы одностороннюю речь, потому что второй мобильник от российского оператора, как и в первом случае, когда эмиру Харунову звонили с туристической базы. Трубки российских операторов взяты под контроль. Потом был еще звонок из банды на турбазу. На новую трубку. Разговор тоже не засекли, но и этот номер теперь под контролем. Сейчас проверяют, на кого зарегистрированы номера. Подожди, мне вот еще одно сообщение принесли. Сейчас посмотрю. Так… Так… Это интересно. Сим-карта того, кому звонили из банды, быстро движется в сторону туристической базы. Возможно, на автомобиле. Предположительно на грузовике, потому что легковые автомобили здесь ездят быстрее. Проконтролировать визуально возможности нет, поскольку из-за тумана в долинах нулевая видимость. Сейчас запрашивают посты ДПС. Но почему Харунов не пошел на плато? Твои догадки?
— Ему сообщили, товарищ подполковник, что взвод спецназа ГРУ отправился спасать Людмилу Николаевну. Эмир Харунов не хочет связываться со спецназом ГРУ. Понимает, что это такое. Вот если бы у него было сообщение, что мы где-то застряли, он, возможно, и повернул бы сюда.
— Так… Понимаю. Нужно прогнать «дезу», что твой взвод застрял в горах и возвращается?
— Может быть, это вариант. Хотя я не могу знать, как это сработает. Мне только что звонил капитан полиции Тотуркулов. Он входил в нашу группу вместе с майором Хаджимырзаевым из ФСБ. Я сообщил капитану, что уже на плато и готовлюсь к спуску. Надеюсь, он не объявил об этом по радио…
— Ну, капитан полиции и майор ФСБ должны быть вне подозрений, — решил комбат. — Если уж не доверять своим смежникам, то кому тогда доверять? Подожди… Еще одно сообщение… Так, ФСБ проверила мобильник, с которого в первый раз звонили в банду эмира Харунова. Мобильник зарегистрирован на имя какого-то Мараучу Суфьяновича Соттаева…
— Мараучу Соттаев? Он сейчас со мной в качестве пленника и проводника. Сейчас спрошу его, подождите, товарищ подполковник…
— Жду…
Старший лейтенант, не отключаясь от разговора, положил свой телефон в карман и подошел к Мараучу.
— Эй, Бешеный пес, где твой мобильник? Где ты его оставил?
Мараучу плечами пожал.
— Когда нас повязали, он в кабинете на столе лежал.
— И кто им мог воспользоваться?
— Всякий, кто в кабинет войдет… Кабинет вы, уходя, не закрыли.
Это прозвучало упреком.
— Ладно, разберемся с твоим телефоном.
Ослябя вытащил свой мобильник и передал слова бандита.
— Сколько всего бандитов задержали? — спросил подполковник.
— Троих.
— Значит, сообщение Харунову может быть послано с любой из этих трех трубок. Мало приятного. Я позвоню майору Хаджимырзаеву. Пусть поищет трубки.
— Кстати, капитан Тотуркулов проводил осмотр личных вещей задержанных. Ничего подозрительного не нашел. А там должны бы находиться вещи, похищенные у туристов из расстрелянной группы. Их нет. Есть только пустой, абсолютно новый рожок от автомата.
— Ты меня интригуешь, Виктор Юрьевич. Считаешь, капитан мог мобильники забрать?
— Я так не считаю. Я констатирую факт. Он имел такую возможность.
— Ладно. Будем разбираться. В случае чего я позвоню тебе. Удачно тебе спуститься и удачно вернуться вместе с Людмилой Николаевной…
* * *Старший лейтенант Ослябя крепил дополнительный карабин выше конечного на веревке, на которой намеревался спускаться. Мараучу стоял неподалеку.
— Бешеный пес, а где твой автомат?
— Автомат? — Мараучу растерянно посмотрел по сторонам, словно взглядом отыскивал свое оружие. — У меня нет автомата…
— Я понимаю, что сейчас у тебя его нет. Ты его куда-то спрятал. Если хочешь сотрудничать со следствием и скостить часть своего срока, по крайней мере получить не «пожизненное», а что-то более реальное, что даст тебе еще возможность чуть-чуть пожить, ты должен сказать. Мы все равно найдем. Пустим собаку по следу, не бешеную, а нормальную служебную, она приведет нас на место.
— У меня не было автомата.
— Покажи мне хоть одного местного бандита, у которого нет автомата! — рассмеялся старший лейтенант, туго затягивая узел веревки. В принципе, узел должен был дополнительно затянуться под весом его тела, и особо стараться необходимости не было. Но Виктор Юрьевич привык все делать на совесть, и не отступал от этой привычки даже тогда, когда необходимости не было. — А туристов вы расстреливали из рогатки? Вон тех, которые там лежат…
— В гроте автомат.
— А где грот?
— Идти надо. Часа два отсюда.
— Совмещаешь время и расстояние? — усмехнулся командир взвода. — Ладно. Потом покажешь. А где похищенные из рюкзаков вещи?
— Там же, в гроте.
Оставив решение этого вопроса на потом, старший лейтенант, определив для себя, что он готов и все проверил, подошел к краю, и заглянул за него. Высота была приличная. До уступа, на котором сидела, в нетерпении задрав вверх голову в спортивной красной шапочке и приложив затылок к скале, женщина, было метров восемь. Ее нетерпение можно было понять. Она провела на этой скале много часов и истрепала себе нервы. А сидеть длительное время без движения человек тоже не может. Нарушается кровообращение, затекают конечности, и чем дальше, тем они больше затекают, тело мерзнет и не имеет возможности согреться. Конечно, есть способы согревать даже неподвижное тело простым сокращением мышц, но это тоже следует уметь делать.
— Я иду к вам, Людмила Николаевна. Готовы?
— Быстрее… — раздался вибрирующий голос.
Наверное, голос вибрировал одновременно и от страха, и от холода. Солнце между стен ущелья если и проникало, то ненадолго. Чуть-чуть позволило женщине оттаять, и сырой сумрак снова стал забирать свое.
— Готовы? — теперь уже Виктор Юрьевич спрашивал солдат, держащих веревку. Вторая веревка, с большой петлей на конце, была прицеплена к поясу старшего лейтенанта, но ее не натягивали, а только придерживали, чтобы она не свалилась. Вторая веревка предназначалась для Людмилы Николаевны. В петлю следовало влезть корпусом, подтянуть ее чуть ниже уровня груди и держаться за конец, который солдаты будут вытягивать. Самой женщине при этом необходимо только отталкиваться ногами от скалы, чтобы ее тело не билось о камни. Но если состояние Людмилы Николаевны не позволит ей работать ногами, то Ослябя готов был обхватить ее руками и самому отталкиваться от скалы, чтобы не допустить удара.
— Готовы! — за всех ответил младший сержант Задонский, командовавший по приказу командира взвода процедурой спуска и подъема.
— Поехали…
Повернувшись к пропасти спиной, Ослябя спрыгнул. Веревку стравили метра на три, и он, держась за нее руками, ногами пружинисто оттолкнулся от камня. Дальше последовало повторное стравливание веревки, и новый прыжок. Потом действия солдат стали осторожнее, и старший лейтенант, находясь к скале лицом, просто переставлял ноги, словно шагал. При этом не забывал посматривать вниз, чтобы не оказаться у Людмилы Николаевны над головой. Башмаки сбивали камни, и маленькие, и покрупнее, и было бы не очень приятно, если бы какой-то из камней стукнул женщину по голове. Но камни пролетали со свистом мимо уступа, бились о наклонный склон, выбивали другие камни, и вниз устремлялся уже целый камнепад.
После первых четырех метров спуска в кармане старшего лейтенанта зазвонил телефон. Он не стал отвечать на звонок, когда рядом сидела дрожащая женщина и ждала его помощи, хотя понимал, что звонок этот может быть важным. Наконец Виктор Юрьевич поравнялся с Людмилой Николаевной.
— Стоп! — раздался наверху голос младшего сержанта Задонского.
— Держите жестче! — скомандовал старший лейтенант и почувствовал, как подтянулась и замерла туго натянутая веревка.
Ослябя четыре раза оттолкнулся ногами, за счет радиуса веревки приближаясь к женщине, и оказался рядом. Отстегнул от карабина вторую веревку и протянул женщине.
— Это что, на горло? — спросила она, не потеряв в трудной ситуации чувство юмора.
Петля слегка затянулась и стала маленькой, разве что для повешения человека и годной. Видя, что пальцы женщины сведены холодом и скрючились, следовательно, мало способны к выполнению работы, Виктор Юрьевич сам пошире растянул петлю и только после этого сообщил, не поддерживая шутливый тон в серьезном деле:
