Альберт Байкалов - Воздушные пираты
— Я понимаю. — Парсек навалился локтями на гранитное ограждение и с тоской посмотрел на воду.
— Что там было кроме фотографий?
— Только оцифрованный перевод Корана.
— Уже легче.
— Там есть мои личные фотографии в обществе с женщиной.
— Что за женщина? — Федосов насторожился. — Павлова Ольга?
— Все-то вы знаете, — недовольно проворчал Парсек, давно привыкший к осведомленности генерала. Даром, что ли, добровольно, без принуждения, вместе с контрактом подписал согласие на контроль со стороны руководства.
— У тебя есть какие-нибудь версии? — спросил генерал.
Парсек медлил с ответом. Он не знал, стоит или нет посвящать генерала в их конфликт с Кузиковым.
— Что молчишь?
— Думаю.
— Тебе не вредно после сотрясения? — пошутил генерал. Однако тон, которым он спросил, окончательно расстроил Парсека. Он прекрасно понимал, что генералу сейчас не до шуток.
— Я понимаю, что подставил вас, — глухим голосом произнес Парсек.
— Сейчас надо не об этом думать, — перебил его Федосов.
— Мне нужен день…
— Неужели найдешь?
— Думаю, да.
— Может, расскажешь, каким образом?
— Это касается только меня.
— Нет, — возразил Федосов. — Как раз тебя это касается меньше всего. Лучше тебе рассказать о своих предположениях и версиях.
— И все-таки это не тот случай. — Парсек оттолкнулся от ограждения.
— Хорошо. — Генерал смерил его взглядом, поднял воротник кашемирового пальто, надел перчатки. — Тогда к вечеру жду доклада.
— До первой звезды будет! — заверил его Парсек.
Войдя в подъезд, Парсек испытал странное чувство тревоги. Оно росло по мере того, как лифт поднимался на этаж. Решив не игнорировать интуицию, дверь открывал осторожно. И, как выяснилось, не зря.
— Что скажете теперь? — победно гремел из глубины комнаты голос Кузикова. — Террористу верили!
Чтобы разобраться в происходящем, Парсек решил постоять в прихожей.
— А если это фотомонтаж? — возразила Ольга.
— Девочка моя! — воскликнула Татьяна Николаевна. — По-твоему, борода тоже монтаж?
— Нет, борода настоящая, — проговорила Ольга. — Кстати, он ее сбрил!
«Вот же зараза», — подумал Парсек.
Все встало на свои места. Как он и предлагал, вчерашнее нападение организовал Кузиков. Планшет оказался у него. Теперь он пытался доказать Ольге и ее матери, что Парсек исламский террорист.
— В какой больнице он лежит? — спросила Татьяна Николаевна.
— Его доставили в Склиф, — ответила Ольга.
— Значит, пусть там и арестовывают, — приняла решение мать.
— Что ты такое говоришь? — возмутилась Ольга.
Парсек слушал, затаив дыхание. Ему было интересно, насколько он ей дорог, и вообще, поступится ли его женщина ради любви безопасностью страны.
— Неужели ты собираешься продолжать с ним отношения? — недоумевала Татьяна Николаевна.
— Почему бы и нет? — фыркнула Ольга.
Парсек, не разуваясь, направился в комнату.
Как оказалось, кроме сидевшей в кресле Татьяны Николаевны и стоящих у окна Ольги и Кузикова в квартире присутствовали еще двое незнакомых Парсеку человек. Впрочем, одного он узнал с ходу. И не только по опухоли на скуле. Парсек хорошо запомнил лицо бандита, который пытался выманить его из машины.
— Какие люди! — театрально воскликнул Кузиков. Однако только на это его и хватило. Он тут же переменился в лице и затрясся.
— Не ждали? — крикнул Парсек и тут же двинул ногой в переносицу громиле, оторвавшему было свой зад от дивана. Тот откинулся на спинку и завалился на плечо своего дружка.
— Вот так-то лучше, — довольно проговорил Парсек и перевел взгляд на Кузикова: — Значит, это благодаря твоим стараниям я едва не отдал богу душу?
— Скорее, Аллаху, — прошипел Кузиков, с надеждой косясь на второго амбала.
— Сидеть всем и не двигаться! — предостерег Парсек и сунул руку за отворот куртки. Кузиков напрягся. Глаза Татьяны Николаевны округлились. Сработало. Все подумали, что у него там пистолет.
— Святослав, это правда? — едва слышно спросила Ольга.
— Что именно? — Парсек прошел к шкафу. Не выпуская из поля зрения участников разговора, он открыл дверцу, выволок оттуда камуфляжный баул и бросил его под ноги.
— То, что ты принял ислам и что ты — террорист, — уточнила Ольга и всхлипнула.
— Кто так говорит?
— Вадик…
— Раз Вадик говорит, значит, так оно и есть, — с трудом сдерживая смех, Парсек присел на корточки и расстегнул свободной рукой «молнию».
Как хорошо, что он не сдал реквизиты после последней тренировки на Ярославском вокзале. Тогда МЧС, полиция, «скорая помощь» и ФСБ отрабатывали вопросы взаимодействия на случай террористической угрозы. Офицеры группы, Ярлык и Калиф, играли роль террористов, остальные — заложников. Всю бутафорию он после этого привез домой.
— Но как? — продолжала допытываться Ольга.
— Как все. Сделал обрезание, изучил Коран, — Парсек достал пояс шахида и приладил его у себя на животе.
— Что он делает? — прошептала Татьяна Николаевна.
— У-у-у! — взвыл Кузиков и шагнул было к двери, но тут же встал, увидев направленный на него пистолет.
— И не думай! — предостерег Парсек. — Двери я все равно закрыл изнутри на ключ. Так что, кроме как гранатой, их не выбить.
— Это пояс шахида?! — ужаснулась Татьяна Николаевна.
— Слушай, — проблеял Кузиков. — Давай договоримся.
— Нет, — спокойно ответил Парсек, наслаждаясь страхом недавнего конкурента и не спеша надевая на голову повязку с арабской вязью. — Не получится. Вы теперь знаете, кто я.
— Клянусь, никому не скажу! — заверил Кузиков и зачем-то перекрестился.
— Я должен был умереть на пути к Аллаху в Московском метрополитене, — продолжал играть роль моджахеда Парсек. — Но вы не позволили мне сделать это, и поэтому я просто заберу вас с собой. Иншалла!
— Нет! — Кузиков, словно это могло помочь, закрылся руками и рухнул на колени. — Умоляю! Не делай этого!
Он пополз, оставляя на паркете мокрый след.
— Замри! — Парсек топнул ногой.
— Если хочешь, я сам помогу тебе исполнить задуманное! — ошарашил собравшихся Кузиков. — Машина внизу. Я довезу тебя до ближайшей станции метро. Можешь забрать у меня телефон.
— Это дело! — обрадовался Парсек, довольный произведенным эффектом.
— Что ты такое говоришь? — возмутилась Ольга, глядя на Кузикова. — Мразь!
Татьяна Николаевна попыталась подняться из кресла, но тут же рухнула в него снова.
«Кажется, пора останавливаться», — решил про себя Парсек и опустил ствол.
— Это муляж, — он ткнул пальцем в пояс. — Как, впрочем, и лежащее здесь оружие. Все это я привез со съемок фильма, где выполняю трюки в качестве каскадера.
— А на планшете? — Татьяна Николаевна недоговорила.
— После съемок сфотографировались, — Парсек пожал плечами, расстегнул пояс и устало бросил его на стол.
— Святослав! — Ольга медленно подошла и стала перед ним. Нижняя губа у нее тряслась.
— Где планшет? — задал он самый главный вопрос.
Не в силах что-то сказать, Кузиков просто показал рукой на журнальный столик.
— Пошел отсюда! — процедил сквозь зубы Парсек.
Кузиков вскочил, но Парсек тут же осадил его:
— Стой!
Вадим замер в позе стартующего на длинную дистанцию бегуна.
— Раздевайся! — приказал Парсек.
— Зачем? — ужаснулся Кузиков.
— Живее!
Кузиков стал расстегивать куртку.
— Что ты задумал? — испуганно спросила Ольга.
Татьяна Николаевна прикрыла руками глаза, опасаясь увидеть что-то страшное.
Кузиков бросил куртку на диван, стянул свитер.
— Достаточно, — остановил его Парсек. — Теперь ведро в зубы, свитер вместо половой тряпки и вперед — за собой убирать…
Глава 16
Верность джихадистки
Воцарившаяся с появлением Турпала тишина была такой, что он даже различил голоса соседей за стенкой и плач ребенка этажом ниже.
— Это что еще за явление? — охрипшим голосом спросил коренастый мужчина в дорогом черном костюме.
Судя по всему, это и был отец Насти. Трое амбалов помоложе и попроще одетых стояли в ряд у выхода в коридор.
— Я не явление, — спокойно ответил Турпал. — А Вахид Ядаев, муж этой прекрасной женщины и, как понимаю, ваш зять.
От такого заявления даже Настя переменилась в лице.
«Хорошо, что он не вчера приехал, — подумал Турпал, — когда я бородатый был».
— А-э, — отец переводил взгляд с Насти на Турпала и обратно, открывал и закрывал рот и тыкал пальцем в охранников.
Те переминались с ноги на ногу и переглядывались.
— Вы расписались? — наконец просипел отец и потянул ворот рубашки.
— Да, — сказал Турпал. Увидев недоумение и растерянность во взгляде Насти, он добавил: — Как у вас, православных, принято говорить, нас расписали на небесах.
