Майкл Утгер - Охота без милосердия
Слим поставил саквояж на сервировочный столик и сел на стул возле двери.
– Вы должны уйти! – рявкнул Филл.
– Оставь его, Ален, – вмешалась ассистентка. – Этот человек никогда не отходит от своего хозяина.
Филл строго покосился на боксера, но встретил такой взгляд, что решил больше не касаться этой проблемы.
– Готовь эфир, малыш, – мягко сказал хирург. – Сейчас будем начинать.
Крис повернул к ней голову и подмигнул. Он улыбнулся.
– Сейчас вы уснете и ничего не почувствуете, – нежно пропела она, не отрывая глаз от пациента.
Больше всех нервничал Слим. Впервые он прихватил с собой пистолет. Их разделяло слишком большое расстояние. Слим никогда не стрелял из оружия, он всегда был в себе уверен.
Дэйтлону одели маску на лицо.
– Считайте про себя до десяти и дальше, если получится, – пробурчал Филл.
Тэй отошла от окна, взяла сигарету и, закурив, начала вышагивать вокруг стола.
– Может быть выпьешь что-нибудь? – спросил Кейси.
– Да. Виски. Полстакана.
– С водой?
– Нет, без воды. Я никогда не мешаю дела с удовольствием, а виски с водой.
– Мудрая мысль.
– Брэд налил два стакана виски и один подал даме, которая взяла его на одном из кругов, минуя бар.
На следующем витке она поставила пустой стакан на крышку бара.
– Где новички? – коротко спросила Тэй.
– Ты дала им задание найти квартиру в городе в районе южного шоссе. Люди настроены на бросок в Техас. Тебе нужен перевалочный пункт.
– Почему мне?! Почему все нужно мне? Почему тебе ничего не нужно, Брэд?!
– Ты права. Мне ничего не нужно. Мне плевать, где меня накроют, на севере или на юге!
– Ты один такой!
– Прости, что мне повезло больше, чем Тони. У него есть дочь. У Феннера были его женщины, у братьев неаполитанское небо, у Криса – ты, а у меня – пропасть. Я всю жизнь от кого-то бежал и прыгал в пропасть. Вокруг меня гибли люди, а я оставался жив. Но это не так. Живет моя оболочка, а я умер в тот день, когда рука убийцы вспорола грудь моей беременной жены. Я умер вместе с ней и меня невозможно воскресить. Крис меняет свое лицо, а у меня нет никакого лица. Этим я тебя раздражаю. Сверхчувствительная, проницательная, мудрая, ты злишься на меня из-за того, что не можешь раскусить меня, как других. Я не проявляю эмоций, не рассуждаю, не спорю и не реагирую на события. Хочу тебя успокоить и открыть тебе тайну. Пустой орех труднее разгрызть. Не напрягайся. Внутри пустота.
– Зачем же ты пошел за Крисом? Тебя не интересуют его наполеоновские планы, но деньги нужны всем.
– Нет. Я пошел за ним потому, что мне было его жаль. Парень шел на эшафот, и я пошел рядом, чтобы ему не так страшно было умереть. С первой минуты, когда я его увидел, я понял, что нам по пути.
– Но он будет жить!
– Возможно. Но это не его мир. Он здесь гость. Прохожий.
– Ты страшный человек, Брэд!
– Мне жаль тебя, очаровательная Тэй. Ты ничего не поняла. Ты все еще тешишь себя иллюзиями. Ты смотришь на мир и веришь в его существование. Тебе невдомек, что вокруг тебя бутафория, а мы с Крисом развлекаем публику, ежедневно выдумывая новые спектакли. Надо же чем-то себя занять в ожидании своего дилижанса.
– Я буду бороться за него!
– Конечно. Этим ты себя занимаешь в ожидании своего дилижанса.
– Я тебе не верю, Брэд! Ты лжешь!
– А я ни о чем не говорил. Говоришь только ты. Я лишь ответил, но не на твой вопрос.
Кейси усмехнулся и достал из кармана сигареты.
Филл готовил инструменты, он был в халате и в перчатках. В ту секунду, когда он повернул голову к Шарлотте, он заметил, как она побледнела. Она держала руку Дэйтлона и вдруг тихо произнесла:
– Ален, у него пропал пульс. Филл бросился к столу и приложил ухо к груди Дэйтлона.
Слим вскочил на ноги, но испугался пошевельнуться.
– Что с ним? – завопил он не своим голосом.
– Скинь маску и дай кислород! – жестко скомандовал Филл.
Шарлотта действовала четко, механически, как и полагается сестре милосердия. Она реагировала только на голос врача. Так ее учили, так она привыкла поступать. Почти воинская дисциплина, четкая ритмичность и безошибочность действий.
Через секунду шланг был втиснут в посиневшие губы Дэйтлона. Филл приступил к искусственному дыханию.
На крик в операционную вбежал Тэй и Брэд. Слим продолжал кричать, оставаясь на месте:
– Ну, док! Давай! Давай, еще, еще!
– Заткнись! – крикнула на него Шарлотта. – Ты не на стадионе, идиот!
Филл обливался потом. Он работал, как паровая машина.
– Есть! – крикнула ассистентка. – Есть пульс! Филл стер рукавом пот с лица и, повернувшись в двери, заорал:
– Вон отсюда! Все вон!
В воздухе повисла мертвая тишина. Все замерли и никто не решался шелохнуться.
– Все в порядке, доктор, – официально сообщила медсестра, нарушив паузу.
Филл приподнял одно веко Дэйтлона и с облегчением вздохнул. Шарлотта взяла салфетку и промокнула лицо хирурга.
Взглянув на остолбеневшее сборище у дверей, он сказал уже спокойным тоном:
– Ваш здоровый, как «бизон», босс не переносит эфирного наркоза. Неженка! Очевидно, кроме женских духов, он не переносит других запахов.
Перепуганные люди у дверей совсем не походили на самую страшную банду в стране.
– Все обошлось! – еще раз успокоил их Филя. – А теперь попрошу мне не мешать, операцию будем делать под местной анестезией. Конечно, это чувствительнее и даже болезненно, но безопасно. Идите, господа. А вас, мисс, я вызову. Советую вам выпить. У вас землистый цвет лица. Да и когда шкуру сдирают с живого человека, это не самое приятное ощущение.
Все смотрели на Тэй. Глаза ее были влажными. Она опустила ресницы, повернулась и вышла. Кейси пожалел о своих словах. Он со своей опустошенностью не стоил и мизинца человека, который был богат таким глубоким чувством. Полгода он молчал, но вот открыл рот и невпопад, впрочем как и вся его жизнь невпопад. Кейси стиснул зубы и вышел следом. Слим тоже оставил операционную, но сел у дверей с другой стороны.
– Куда делся Чико? – неожиданно весело спросила Тэй.
Кейси подал ей бокал с коктейлем.
– Док рекомендовал тебе нализаться. А мальчишка ушел на свидание. Крис специально его спровадил, чтобы Филл не видел его. Он говорит, что она обожает танцевать под музыку его часов.
Операция длилась больше четырех часов. У Тэй с груди сняли огромный лоскут кожи, которая теперь стала принадлежать Дэйтлону.
Забинтованного после укола снотворного, его на носилках перенесли в комнату на втором этаже. Операционная превратилась в чулан забитый окровавленными бинтами, ватой и тампонами.
Филл дал все необходимые указания Шарлотте. Он понимал, что сейчас ему ее не отдадут. Его уже не пугали эти люди, в некоторой степени он к ним привык, так часто случается, если людей объединяют экстремальные ситуации.
Самое большое впечатление на Филла произвела женщина с холодной красотой и пылающими, как угли, глазами. Такие встречаются один раз в жизни, но запоминаются навсегда.
Филл с тоской взглянул на Шарлотту, которая улыбнулась ему и поздравила с очередной победой.
Боксер завязал ему глаза и вывел из дома.
Вновь дорога, вновь пересадка, хлопанье дверец. Он сидел и ждал, ждал долго, но стояла тишина и никто с ним не разговаривал. Он уже не ощущал движения машины.
– Мне можно снять повязку? – спросил он.
Ответа не последовало. Филл сорвал повязку с лица. Он сидел один в своем «кадиллаке» на водительском месте. За окнами светало, солнце выходило из-за голубой стены леса. Вдоль шоссе стелился туман.
То ли ему приснился сон, то ли все это происходило на самом деле, но Филл чувствовал, он был уверен в том, что сделал лучшую в жизни операцию. Но где-то в глубине сознания, он понимал, что она ничего не решает. Она бессмысленна. Этого человека выдадут его глаза. Здесь медицина оставалась бессильной…
Глава IV
Измена
1. Роковой треугольник
В одной из самых скромных комнат второго этажа Дэйтлон провел месяц. Вниз он не спускался и к нему допускались только Тэй и Шарлотта. В редких случаях он давал распоряжение через Слима. Комната была хороша тем, что сквозь приоткрытую дверь с подвесного коридора он мог видеть все, что происходит в гостиной и даже на веранде, когда там горел свет по вечерам.
Крис часто открывал дверь, гасил в своей комнате свет и наблюдал, как Брэд, Люк и Стив играли в карты. Он мог наблюдать, как они обедают, и его возмущало, что в его отсутствие Джо не сажали за общий стол, и он ел на кухне.
Месяц Дэйтлон молчал, месяц он подводил итоги, слушал приемник и не мог принять ни одного решения. Принять план Малика – значит поступиться собственными принципами, действовать дальше в прежнем ключе – погубить людей. Уходить на юг – это начинать новый виток с новыми людьми. Вряд ли у него хватит на это запала. Он выдохся через полгода и не хотел сознаться в этом самому себе.
