Нано - chromewitch
— ЭТОТ МУЖИК! — надрывается Стикс и с этим воплем теряет остатки дыхания.
Он сипит какое-то время, и никто не торопится ему на помощь. Товарищи переводят взгляды с Бага на тебя и обратно.
— Этот мужик, он чертов монстр, не... — наконец, говорит Стикс и поднимает на тебя взгляд. Выражение его лица меняется. Он обмякает, вздыхает почти умиротворенно. — Это... это не этот мужик. Это не Вик.
Тебе правда нужно что-то сделать с этим. Почему ты-Вик вдруг стал для него страшнее долбаного Джинна?!
Самое время ему бы развернуться и уползти и не мешать вашей мирной беседе, но внезапным отвлечением пользуется Баг. В его руке мелькает пластиковый бутылек, содержимое быстро исчезает во рту, и глаза широко распахиваются, а свободная рука уже хватается за пистолет на боку.
Но ты быстрее.
Ты всегда быстрее.
Ты стреляешь ему в руку. Потом — в грудь, потому что рефлексы быстрее разума, а Баг не роняет пистолет после первого выстрела.
Баг отступает на пару шагов, прижимает руку к груди, прерывисто вздыхает, но из раны не льется кровь. Вместо этого ты слышишь глухое «пуф-ф!» и видишь облачко пыли.
— А у вас, ребята, — говоришь ты, — тоже есть бронежилеты?
Ты переводишь дуло пистолета на Термитов, и этого хватает, чтобы они бросились врассыпную. Они выбегают наружу, кто-то пытается поднять с колен Стикса, но тот не дается и продолжает смотреть. Его бросают.
...Впрочем, возможно, они разбежались не из-за тебя, а из-за Бага.
Он мало напоминает человека сейчас. Его челюсти ломаются и перестраиваются под кожей, сквозь лопнувшее синтетическое покрытие проступает металл. Это должно быть больно, но стимуляторы глушат боль. Он распахивает пасть, и ты видишь, что зубы у него блестяще-серые и острые. Но это не самое мерзкое, что могут предложить модо-мастерские.
Язык.
Он вываливается из пасти, красно-белая плоть продолжается черной лентой, она разворачивается из рулона под языком, полупрозрачная и тонкая.
...Ты слышал, что у бабочек-бражников очень длинные хоботки.
Подпольные модо-мастерские редко могут похвастаться крепкими сплавами, но рынок полимеров расширяется очень быстро, и в подворотнях до черта модифицированных людей, напичканных пластиком.
Ты не сомневаешься, что его язык бьет больно и режет глубоко.
Ты думаешь, умеет ли Баг летать?
Девчонка не выдерживает, верещит и вырывается, и ты толкаешь ее вправо по мостику. Ее куртку распарывают тонкие спицы, мельтешат так быстро, что невозможно их сосчитать, они стучат по перилам и щитам, изгибаются во всех суставах, и тело девчонки мечется вместе с ними, в приступе паники.
Но, хотя бы, ее трансформация вызвана страхом, а не стимулятором. Она не нападает на тебя, она рыдает и кричит что-то, в чем ты можешь угадать слово «стоп».
Разве они когда-нибудь слушают слово «стоп»?
Баг прыгает к лестнице на мостик, быстро забирается наверх. Его язык движется впереди него, хлещет воздух как плеть. Глаза пусты — он функционирует на голых инстинктах под воздействием наркотиков и модов, разум слишком занят управлением внезапно изменившегося тела.
Это все еще насекомое?!..
Хотя крыльев все-таки нет, и на том спасибо.
Ты стреляешь снова, и в этом дилемма: он все еще нужен тебе; он все еще не сказал, кто мог убить Кристину. А потому как бы ни хотелось поработать мухобойкой, ты снова стреляешь в бронежилет.
Тонкая лента хочет обвить твое горло, но обвивает руку. Ты хватаешься за его язык и дергаешь на себя, но покрытие скользит, и тонкие кромки режут твои перчатки.
Сейчас ты как никогда рад, что они у тебя есть.
Баг сносит тело снайпера вместе с твоей винтовкой и мечом, бросается вперед и вы боретесь на мостике, с рыдающей девчонкой-пауком за твоей спиной. Язык несколько раз обвивает твой шлем, и шлему ты тоже рад как никогда.
Черт, ты заведешь себе коллекцию шлемов, все с подписью «Джинн» большими буквами, и никогда больше не будешь звать их яйцами элиенов!
Он хрупок, ты прав, и он ломается под твоими ударами, его кости трещат, но наркота держит его на ногах. С новым ударом по его металлической челюсти руку сводит болью, но плевать на боль. Он хрупок, а ты силен, ты валишь его на мостик, не обращая внимания на хлещущий язык, его спирали в воздухе и его кольца на твоей руке. Ты прижимаешь его коленями к полу, раздираешь его и без того распахнутую пасть еще шире, пока суставы не заклинит, и цепляешься пальцами за настоящий, человеческий язык. Ты готов его вырезать или выдрать — о, черт, ты более чем склонен ко второму! — но видишь, что полимерная лента крепится слишком глубоко, у самого основания языка.
Вполне возможно, он сдохнет, если ты сделаешь то, что собирался.
Некоторые насекомые погибают, если теряют жало?
Вдобавок, его начинает рвать. Ярко-желтая жидкость полощется во рту, горло конвульсивно дергается, и брызги попадают на твои руки в изрезанных перчатках.
— Я СОЖГУ ВАШ ССАНЫЙ ТЕРМИТНИК ДОТЛА!
Не стоило так орать.
Сейчас ты псих не меньший, чем твой дорогой инсектоид.
Ты бьешь и бьешь его, пока, наконец, язык не замирает безвольно, не свисает лентой с мостика.
Ты вдыхаешь и выдыхаешь очень глубоко и поднимаешься на ноги.
Если верить датчикам шлема, он еще жив.
Хорошо.
За спиной все еще плачет девушка — точнее, теперь уже тихо скулит. Внизу у дверей все еще стоит на коленях Стикс, он смотрит в пол, его спина сгорблена и заметно дрожит.
— А теперь. Можем мы снова. Спокойно. Поговорить.
...Кто бы вспоминал о разговорах, чудовище.
Стикс судорожно кивает и поднимается на ноги, бредет от дверей. Уже неплохо.
Ты склоняешься над Багом, чтобы спустить того вниз. Твои рукава разодраны, как и куртка. Длинные тонкие срезы окольцовывают ее, и она разовьется пружиной, если ты ее снимешь. На коже под тканью — глубокие царапины, и они болят ощутимее простых порезов.
Но все же ты можешь выдохнуть. Все же...
— СОРОКОНОЖКА!
— Ну не сейчас! — на автомате выкрикиваешь ты.
«Сороконожка» — слово из волшебных, как «паук» или «опарыш». Стоит услышать, и ты сразу чувствуешь на себе их мохнатые лапки или скользкие тела.
Но Стикс орет, конечно, не ради твоей дрожи и тошноты.
Девчонка. Она, полуслепая от слез, неудачно ставит ногу, конечности-моды все еще движутся бесконтрольно и толкают ее к краю, между перил и щитов. Человеческие руки хватают лишь воздух, но
