Иван Стрельцов - Черная смерть
Сию минуту, как из-под земли, появился маленький толстый человечек со следами курчавых волос над большими оттопыренными ушами. В отличие от майора управляющему было сейчас не до шуток. Сергей Голин уже потерял ко всему происходящему всякий интерес. Его задача была выполнена, мошенников взяли с поличным, и теперь вряд ли казино «Империал» скоро откроется. Более того, капитан знал, что в других районах столицы еще четыре игорных заведения подверглись точно такой же экзекуции. Теперь ОБЭП, которому с недавних пор передали функции налоговой полиции, вывернет наизнанку проштрафившихся, тем самым доказывая свой профессионализм.
С удовольствием закурив, Сергей выпустил клуб сизого дыма, пробормотав себе под нос:
— Вот и нанесли первый удар на империи Мусы Максурова. — Но его никто не услышал, потому что каждый занимался своим делом.
Утром следующего дня «штурму» подвергся автосалон «Опель», на этот раз, кроме сотрудников Отдела по борьбе с экономическими преступлениями и следователя городской прокуратуры, принимали участие сотрудники ГИБДД имевшие при себе ноутбук с заявкой Интерпола по поводу угона из Западной Европы дорогих автомобилей. В баня данных компьютера имелось более тысячи машин. За автосалон взялись всерьез.
Удавка Уголовного процессуального кодекса все сильнее и сильнее затягивалась на шее магната Максурова одновременно перекрывая финансовый поток, который можно было использовать в предвыборной кампании… Примерно в то же время в редакцию «Московского коммерсанта» вошел хорошо одетый молодой человек, про демонстрировав сидящему на входе милиционеру красную корочку служебного удостоверения, он прошел внутрь. Немного потолкавшись среди журналистской братии, он зашел в приемную главного редактора газеты. Немного поболтал с молодой сексапильной секретаршей, после чего прошел в кабинет главного.
Обстановка кабинета соответствовала рангу преуспевающего издательства, коим и являлся «Московский коммерсант». За широким письменным столом сидел уже немолодой импозантный мужчина в дорогом костюме стального цвета в мелкую белую полоску.
— Матвей Семенович? — поинтересовался вошедший.
— Да, — неохотно отрываясь от изучения будущего номера газеты, сказал главный редактор. — А в чем дело?
— Старший лейтенант Лялькин, Федеральная служба безопасности, — представился вошедший, демонстрируя удостоверение в открытом виде.
— Слушаю вас, — в голосе газетчика послышались брезгливые нотки.
Кирилл пропустил мимо ушей неприкрытое пренебрежение и, широко улыбнувшись, произнес:
— Всего один вопрос. Вы знакомы с Мусой Максуровым?
— С Мусой? — переспросил Матвей Семенович.
— Конечно, мы являемся членами одного гольф-клуба, часто вместе играем. А в чем, собственно говоря, дело?
— Видите ли, Матвей Семенович, у вашего друга возникли неприятности, — начал Лялькин издалека. — Экономического характера, точнее, неуплата налогов, кража машин и тому подобное. И нам бы не хотелось, чтобы в этот конфликт ввязывались вы, вернее сказать, ваша газета. Гак будет лучше для всех.
— Что? — Главный редактор привстал со своего кресла и почти искренне возмутился: — Муса кандидат в депутаты, а вы его хотите с грязью смешать. Выполняете политический заказ, — и яростно замахал длинным указательным пальцем перед носом Кирилла. — Не выйдет, господа хорошие. Не выйдет у вас ничего, — почти по-змеиному зашипел газетчик. — Мы вас не выкорчевали до конца в девяносто первом, теперь это сделать не поздно. Это вам не тридцать седьмой год, мы в состоянии обрушить на вас дубину народного гнева.
Матвей Семенович ожидал от незваного гостя какой угодно реакции: вспышки бессильной ярости, возможно, даже тумака, который он бы стоически перенес, или даже позорного бегства. Последний вариант был для главного редактора наиболее предпочтительным.
Но Лялькин не закричал, не ударил редактора и, естественно, никуда не побежал. Он снова улыбнулся своей нахальной улыбкой и уничтожающе-спокойно произнес:
— Матвей Семенович, дубина, как и всякая палка, имеет два конца. Как бы второй не пришелся по вас.
— Угрожаете? — процедил сквозь зубы газетчик, стараясь прокрутить в мозгу, на чем же его можно подловить.
— Предупреждаю, — последовал короткий и невозмутимый ответ.
— Вы меня не запугаете, — неуверенно пробормотал газетчик, ощущая, как земля уходит из-под его ног.
— Никто вас не собирается пугать. Как только вы вступите в конфликт, сразу же Генеральная прокуратура начнет расследование по факту мошенничества в особо крупных размерах.
— Что?
— В девяносто пятом году в Чечне были похищены два журналистов вашей газеты. Боевики потребовали за них выкуп в размере миллиона долларов, и вы незамедлительно согласились выплатить всю сумму. В творческом коллективе ваш авторитет поднялся до небес, да и рейтинг самой газеты значительно вырос. Но никому из дотошной журналистской братии даже и в голову не пришло, что всё было подстроено. Выкуп поделили между собой брат Мусы Максурова полевой командир Асламбек Максуров и вы, уважаемый Матвей Семенович. Вы в Испании приобрели виллу на берегу Средиземного моря ровно за пятьсот тысяч зеленых долларов, причем, заметьте, наличкой. Мало этого? Идем дальше, вашей супруге и близким, думаю, будет весьма забавно узнать, что после двадцати лет совместной жизни вы начали активно бегать на сторону, да еще абсолютно нетрадиционно для гетеросексуала. — Это подло, — едва слышно прошептал газетчик, пытаясь лихорадочно ослабить узел модного галстука. — Что подло? — с издевкой в голосе переспросил Кирилл. — Обворовывать собственный коллектив или в гей-клубе предаваться содомскому греху?
Больше не говоря ни слова, Лялькин вышел из кабинета главного редактора. Он справился с заданием и популярно объяснил своему недавнему собеседнику, что может оказаться на другом конце «дубины народного гнева». И если газетчик не дурак или камикадзе, он поостережется лезть на столб, снабженный красноречивым предупреждением «убьет». А Кириллу следовало поспешить, на сегодня запланированы посещения редакций еще двух газет и одной радиостанции.
Тем временем Матвей Семенович дрожащими руками налил из графина полный стакан воды, положил под язык таблетку валидола и крепко призадумался. С одной стороны, защищать Мусу никак нельзя, своя шкура дороже. Но, и другой стороны, Муса не простит предательства, особенно двое его младших братьев, это же настоящие людоеды. Значит, остается только один выход — бежать и до лучших времен пересидеть это смутное время. «Хотелось бы надеяться, что с Мусой они быстро покончат», — с надеждой подумал главный редактор, нажимая кнопку сенатора, связывающего его с секретаршей. — Мария, для всех я в творческой командировке. И закажи мне билет на сегодняшний вечер на Мадрид…
В конце мая в горах началось шевеление. Несколько отрядов собрались на глухой законсервированной базе. Этот район у федералов считался безопасным, сюда даже не залетали патрульные штурмовики. Несколько дней спокойной жизни закончились, началась напряженная работа. Каждую ночь приезжали на базу грузовики, в них загружали оружие и боеприпасы, на следующую ночь машины уезжали. Дважды появлялся «Сам» Джохар, в полевой форме и пилотке с эмблемой Ичкерии, он запирался с командирами отрядов в штабном блиндаже. После одного такого совещания к Степану подошел Абдула, «адъютант» Максурова, и торжественно произнес:
— Намечается большое дело против русаков, буду резать им башки. — Потом, подмигнув Корчинскому, весело добавил: — Асламбек тебя тоже записал в отряд Шамиля.
В июне появился командир нового отряда Шамили «Пастух». Степан хорошо знал его, они вместе воевали в Абхазии против грузин, где тот командовал батальоном Среди чеченцев про него ходили легенды. Как настоящий профессионал, Корчинский скептически относился к этим самопальным полководцам и деревенским Че Геварам, считая, что это — до настоящей взбучки, а потом их придетеся вылавливать по норам.
Через несколько дней бойцам отряда Пастуха выдали дополнительный боекомплект, мусульмане помолились на своих ковриках, и отряд начал спуск в долину. Внизу у дороги их ждали «КамАЗы». Загружаясь в кузова, боевики плотно жались друг к другу, затем выход плотно заложили гробами, так, что не было даже просвета.
Ехали несколько дней, останавливаясь лишь ночью чтобы оправиться и перекусить. Степан в духоте кузова задыхался, сидящий рядом Абдула буквально смердел зловонным потом. Колонна двигалась на север. С каждьм днем блокпостов становилось все меньше, останавливались реже.
Наконец из кабины донеслось:
— Можете курить.
Все боевики потянулись к своим сигаретам. Степан за тянулся с удовольствием «Беломором», его ядреный дым заглушил вонь Абдулы.
