Клайв Касслер - Сахара
– После того как его привезли французы, он ни с кем не виделся и не разговаривал?
– За Фэйруэзером ухаживали лишь я и сестра из племени тукулор, которая говорит только на диалекте фулай. Других контактов у него не было. Также выполняя ваши инструкции, я поместил его в отдельную комнату, подальше от общих палат. Могу добавить, что все записи, касающиеся его пребывания здесь, уже уничтожены.
Казим выглядел удовлетворенным:
– Спасибо, доктор. Благодарю вас за сотрудничество.
– Разрешите спросить, куда вы его забираете?
На лице Казима вспыхнула мертвящая улыбка.
– В Тебеццу.
– Только не это! – глухо пробормотал Мадани. – Только не в золотые рудники штрафной колонии в Тебецце. Ведь умирать там приговариваются лишь политические изменники и убийцы. А этот человек иностранец. Что же он такого сделал, чтобы заслужить медленную смерть на рудниках?
– А вам какая разница?
– Но в каком преступлении его обвиняют?
Казим брезгливо оглядел Мадани с головы до ног, словно тот был всего лишь надоедливым насекомым.
– Обойдемся без расспросов, – холодно отрезал он. Ужасная мысль мелькнула в мозгу Мадани:
– А те французы, что нашли Фэйруэзера и доставили его сюда?
– А чем они лучше?
– Но ведь никто не протягивает в рудниках больше нескольких недель!
– Все лучше, чем просто казнить их, – пожал плечами Казим. – Пусть остаток своей жалкой жизни они хоть немного поработают с пользой. Запас золота нашей экономике не помешает.
– Вы такой рассудительный человек, генерал, – сказал Мадани, ощущая избыток желчи в этих льстивых словах. Садистское могущество Казима как судьи и палача было непреложным фактом в жизни малийцев.
– Я рад, что вы понимаете это, доктор. – Он посмотрел на Мадани так, словно тот сидел на скамье подсудимых. – В интересах безопасности нашей страны, я полагаю, вам лучше забыть о мистере Фэйруэзере.
Мадани поклонился:
– Как вам будет угодно.
– И пусть никакое зло не случится с твоими людьми и твоим добром.
Эта мысль Казима была ясна доктору. Ритуальные слова приветствия кочевника приютившему его дому. А у Мадани была большая семья. И пока он будет хранить молчание, они будут жить спокойно. В противном случае его ждала такая перспектива, о которой и думать не хотелось.
Несколько минут спустя Фэйруэзер в бессознательном состоянии был вынесен на носилках из госпиталя двумя секретными агентами Казима и помещен в перевозку. Генерал на прощание отсалютовал Мадани и шагнул внутрь «Авион-вуазена».
Когда оба автомобиля скрылись в ночи, холодящий страх пробежал по жилам доктора Мадани, и он задумался о трагедии, в которую, сам того не желая, оказался замешанным. И тут же взмолился, чтобы забыть о ней.
5
Доктор Фрэнк Хоппер внимательно слушал, расположившись на кожаной софе в одном из номеров люкс с расписными стенами отеля «Нил-Хилтон». Напротив, через кофейный столик, в кресле соответствующего стиля сидел Исмаил Йерли и задумчиво попыхивал пенковой трубкой, чашечка которой была вырезана в форме головы султана в тюрбане.
Несмотря на вселенский грохот автомобильного движения делового Каира, Ева никак не могла отвлечься от того кошмара со смертями на пляже, хотя даже в ее подсознании остались лишь неясные воспоминания. Но все же голос доктора Хоппера вернул ее оттуда в конференц-зал:
– Стало быть, вы нисколько не сомневаетесь в том, что эти люди пытались убить вас?
– Нисколько, – ответила Ева.
– Судя по вашему описанию, они похожи на черных африканцев, – предположил Исмаил Йерли.
Ева покачала головой:
– Я не сказала – черные, я только сказала, что у них была темная кожа. Черты их лиц были более резкими, более определенными... нечто среднее между арабами и восточными индийцами. А тот, кто поджигал мой автомобиль, был одет в некое подобие туники свободного покроя и замысловато накрученный головной убор. Все, что я смогла разглядеть, это эбеновые глаза и нос, острый, как клюв у орла.
– А этот головной убор, он хлопковый и обмотан вокруг головы и подбородка несколько раз? – спросил Йерли.
Ева кивнула:
– Эта тряпка показалась мне огромной.
– А какого она была цвета?
– Интенсивного чернильно-голубого.
– Индиго?
– Да, – сказала Ева. – Скорее всего, именно индиго.
Несколько минут Исмаил Йерли сидел в молчаливом раздумье. Он был координатором и научным экспертом группы врачей и биологов Всемирной организации здравоохранения. Худой и жилистый, чрезвычайно работоспособный, с почти патологической любовью к деталям, он ловко разбирался там, где требовалась его недюжинная политическая смекалка. Исмаил жил в Турции, в средиземноморском порту Анталия. Он утверждал, что в его жилах течет кровь курдов Каппадокии. Мусульманин, свободный от религиозного фанатизма, он уже несколько лет не бывал в мечети. Как и у большинства турок, у него была копна толстых спутанных волос на голове, дополнявшаяся кустистыми, сходящимися на переносице бровями и огромными усами. Его отличал живой, непоседливый характер. Его губы всегда были раздвинуты в улыбке, выдающей нешуточный темперамент.
– Туареги, – сказал он наконец.
Он сказал это так тихо, что Хопперу пришлось склониться.
– Кто? – переспросил он.
Йерли посмотрел через кофейный столик на канадского врача, руководителя медицинской группы. Тихий человек, Хоппер говорил мало, предпочитая больше слушать. В общем, был, по размышлению турка, полной ему противоположностью. Здоровенному, добродушному, краснолицему, с густой бородой. Хопперу, чтобы походить на викинга Эрика Рыжего, не хватало только боевого топора и конического шлема с изогнутыми рогами. Неординарно мыслящий, педантичный и осмотрительный, он был признан международным сообществом ученых одним из двух лучших токсикологов мира.
– Туареги, – повторил Йерли.
Некогда могущественные и воинственные кочевники пустыни, выигрывавшие великие битвы с французской и марокканской армиями. И, вероятно, величайшие из романтических разбойников прошлого. Но в наши дни они уже не кочевали. Теперь они, для того чтобы выжить, разводили коз или нищенствовали в районах, пограничных с Сахарой. В отличие от арабов-мусульман их мужчины носили на голове покрывало, кусок полотна, который в развернутом виде был более метра в длину.
– Но почему какое-то племя кочевников хочет избавиться от Евы? – спросил Хоппер, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Что-то я не вижу причины.
Йерли неуверенно покачал головой:
– Во всяком случае, похоже, что, по крайней мере, одному из них не нравится, что она и – надо со всей серьезностью рассмотреть и такую возможность – остальные участники программы медицинских исследований вспышек токсичных отравлений в юго-западной пустыне занимаются этим.
– Но если смотреть с этой точки зрения, – возразил Хоппер, – мы ведь даже не знаем виновника заболевания. Не знаем, вызывается ли недуг вирусом или бактерией.
Ева кивнула:
– То же самое и Питт предположил.
– Кто? – уже во второй раз спросил Хоппер.
– Дирк Питт, тот мужчина, который спас мне жизнь. Он сказал, что кому-то, по-видимому, не нравится мое присутствие в Африке. Он считает, что и вы, и другие тоже могут быть в списке неугодных.
Йерли всплеснул руками:
– Невероятно, неужели этот человек всерьез думает, что мы имеем дело с сицилийской мафией?!
– Большая удача, что он оказался рядом, – заметил Хоппер.
Йерли выпустил из трубки голубое облако и в задумчивости стал рассматривать дым.
– Слишком уж большая, если учесть, что на протяжении нескольких береговых миль вдруг нашелся некто имевший мужество схватиться с трио наемных убийц. Почти чудо или... – он выдержал паузу, – или предусмотренное присутствие. Ева скептически покачала головой:
– Если вы, Исмаил, думаете, что это было подстроено, лучше сразу забудьте.
– Может быть, он сам организовал покушение, чтобы напугать вас и заставить вернуться в Штаты?
– Я же своими глазами видела, как он убил этих троих. Поверьте мне, такое невозможно инсценировать.
– И, после того как он вас забросил в отель, вы о нем больше ничего не слышали? – с сомнением спросил Хоппер.
– В конторке у портье оказалась записка с просьбой поужинать с ним сегодня вечером.
– И вы по-прежнему думаете, что он всего лишь добрый прохожий самаритянин? – настаивал Йерли.
Ева не обратила на него внимания и посмотрела на Хоппера:
– Питт сказал мне, что он в Египте с археологическими изысканиями по линии Национального подводного и морского агентства. И у меня нет особых оснований не доверять ему.
Хоппер обратился к Йерли:
–Должно быть, это нетрудно проверить.
Йерли кивнул:
– Я позвоню приятелю, он морской биолог в НУМА.
– Но вопрос все равно остается: почему? – отсутствующе пробормотал Хоппер.
