Алексей Макеев - Там, где бьется артерия (сборник)
– А он где сейчас, этот Маханцев? – сразу же заинтересовался Крячко.
– Да уже лет пять как умер, – грустно улыбнулась Леонтина Макаровна. – Жил богато, держал по селам шесть магазинов, а умер, как и все. Нет, Васильич, Маханцев тут ни при чем. Тут, я думаю, эта проклятая ведьма Наирка чего-то намудровала со своим колдовством. То и дело в полнолуние бегала на старое кладбище, чего-то там голосила. Вот и наголосила на нашу голову!
…Выслушав повествование Стаса, Гуров лаконично заметил:
– Да, на этом материале версию не построишь.
«Уазик» мчался в сторону райцентра, а опера продолжали обсуждение услышанного от хуторян. По мнению Гурова, обычные, стандартные подходы к раскрытию этого дела не годились и близко. Тут требовалась не арифметика следственной теории и практики, а своего рода алгебра. Тут был «икс» – заказчик и совершенно непонятные причины убийств, «игрек» – столь же непонятные орудия убийства, использованные киллером, пока не установленные методы их совершения преступлений, «зет» – полная неопределенность с тем, как будут развиваться события дальше. Ведь сейчас абсолютно никто не мог сказать – стал ли пенсионер последней жертвой таинственного убийцы, или этот список пока остается открытым.
В райотделе их уже ждали. Забрав семь дел, приятели обосновались в актовом зале и приступили к их изучению. Впрочем, по части того, что касалось убитых хуторян, ничего нового опера, по сути, не узнали. Более того, некоторые уже известные им факты в материалах дел отсутствовали. Видимо, уездные «пинкертоны» работали по принципу «не бей лежачего».
Тем не менее дела о погибших в Брутах Гуров и Крячко изучили от начала до конца. Дела о пропавших без вести были еще короче. Они укладывались в несколько бумажек, которые излагали стандартную схему происшествий: житель (жительница) хутора Бруты «имярек» в такое-то время поехал (пошел, поплыл) туда-то туда-то. В оговоренное время дома не появился. Были организованы поиски, которые оказались безуспешными.
Гурову достались дела о пропаже без вести Хамидова Руслана и Трофимовой Ирины. Согласно заявлению Анастасии Хамидовой, жены Руслана, ее муж, семьдесят пятого года рождения, тридцатого апреля поздним вечером пошел искать корову, которую их дети не сумели встретить из стада. Выйдя из дому около девяти вечера, он больше не вернулся. Анастасия несколько раз звонила на его телефон, но автоответчик всякий раз сообщал ей, что «данный абонент вне зоны действия Сети». Донельзя встревоженная женщина побежала к соседям. Глава семьи Родионовых со своими сыновьями, прихватив фонари и заряженные охотничьи ружья, немедленно отправились на поиски. К ним присоединились и другие хуторяне, но Руслана найти никто не смог.
Утром поиски были продолжены с участием прибывшего участкового. Пропавший словно растаял – не было вообще никаких следов, которые бы подсказали, что же с ним произошло. Корова, как ни странно, поздней ночью домой пришла сама. Днем в Бруты приезжал житель Краснокуренного – дальний родственник Родионовых, у которого имелся дрессированный спаниель, обученный идти по следу. К удивлению и хозяина пса, и хуторян, спаниель, вначале уверенно взявший след и побежавший в сторону заброшенной колхозной фермы, в какой-то миг с испуганным воем метнулся назад и прижался к ногам хозяина. Стало ясно, что он почуял нечто для себя крайне опасное. Но что? Впрочем, многие хуторяне тут же вынесли свой вердикт: не иначе, вурдалака почуял (а кого ж еще-то можно встретить в ведьмовскую Вальпургиеву ночь?), и вновь, в который уже раз, «перемыли кости» все той же «треклятой ведьме Наирке».
Трофимова Ирина, одинокая хуторянка лет тридцати восьми, пропала без вести недели три спустя. Ее исчезновения сразу никто и не заметил. Жила она тихо и неприметно на окраине хутора. В жизни ей крепко не повезло с самого начала – родилась уж очень некрасивой. Поэтому со школы была неприветливой и замкнутой. Родители умерли, замуж она так и не вышла. Попыталась родить для себя от какого-то залетного ухажера, но из роддома приехала без ребенка. Сразу после родов его забрали, объявив ей, что он родился мертвым. Однако Ирина врачам не поверила, и у нее на этой почве произошел сильнейший психический срыв. Больше рожать она уже не рисковала…
Первыми заметили исчезновение Ирины ее ближние соседи. Майским утром, услышав истошный галдеж птицы, которая требовала выпустить ее из курятника, они заподозрили неладное. Постучав в окно и не дождавшись ответа, вызвали Пал Палыча и участкового. В их присутствии мужики взломали дверь, запертую изнутри, и с крайним удивлением обнаружили, что в доме Трофимовой пусто.
В ходе блиц-расследования, проведенного участковым, было установлено, что последний раз Ирину видели минувшим днем после обеда. Она заходила в местный магазин за хлебом и сахаром. Как всегда была молчалива и безрадостна. Сделав покупки, сразу же ушла домой и на улице больше не появлялась.
Скорее всего, для того, чтобы не осложнять себе жизнь, участковым было сделано заключение, согласно которому у Трофимовой вновь наступило помрачение рассудка, и в этом состоянии она сама куда-то убежала с хутора.
Дела, которые изучал Станислав, также особой оригинальностью не отличались. Бесследное исчезновение вахтовика, который за три дня до случившегося с ним прибыл из Москвы, где он работал на стройке, тоже особого напряжения ответственных лиц не повлекло. Василий Дольчук, сорока двух лет, отец троих детей, на майские праздники поехал в Краснокуренной за покупками. Его «семерка» перед этим сломалась, и поэтому он отправился в райцентр на рейсовом автобусе.
Домой вернулся вечером, на попутных. Приехавшие вместе с ним хуторяне подтвердили, что Василий, выйдя из машины, отправился к себе домой. Правда, пошел не по улице а, решив «срезать угол», двинулся напрямую, через куртину верб, растущих по пути к его «кутку». А утром Бруты ошарашенно обсуждали шокирующую новость: Дольчук вчера до дома так и не дошел! Он исчез, лишь ступив в пределы верб. Во всяком случае, никаких следов, указывающих на то, что он проследовал дальше, обнаружено не было. Не было и следов, которые бы подтверждали версию участкового об ограблении и убийстве. Он просто исчез, вместе со всеми своими покупками.
Тем же днем и сам хутор, и вся его округа были прочесаны силами жителей и присланного из райцентра полицейского наряда. Однако все эти старания оказались напрасными – подобно Руслану Хамидову, Василий Дольчук также не был найден. К этой поре некоторые хуторяне, испытывая нешуточную тревогу, уже начали собирать вещи и подыскивать себе новое место жительства. Впрочем, исходя из старого правила, что один переезд равносилен двум пожарам, позволить себе перемещение в места более безопасные мог далеко не всякий.
Последний случай бесследного исчезновения жителей хутора был зафиксирован около месяца назад. Жертвой загадочных похитителей стал мелкий хуторской предприниматель двадцати восьми лет от роду, незадолго до этого женившийся на жительнице соседней станицы. Вадим Конопленко работал сразу в нескольких сферах. Во-первых, он арендовал пруд для выращивания карпа. Кроме того, держал небольшую пасеку, имел бахчу в тридцать соток, а в свободное время брался чинить бытовую электронику.
Но, как известно, в России всяк, занявшийся малым бизнесом, подобен каскадеру, работающему над пропастью без подстраховки. Через месяц после свадьбы у Вадима начались финансовые проблемы. Впрочем, в известной мере они были спровоцированы его молодой супругой, которая никак не могла соразмерить свои запросы и возможности мужа.
Однако новоиспеченная Конопленко, никак не желая брать во внимание этот очевидный факт – прежде чем всласть полопать, надо вначале хорошенечко потопать, – усиленно пилила мужа на предмет выделения ей денег. К тому же не последнюю роль в этом домашнем рэкете играла и мамочка новобрачной. Незадолго до исчезновения Вадима она появилась в их доме, и тем же вечером молодая супруга объявила мужу интимное «эмбарго». Вроде того: пока денег не дашь, со мной в постель не ляжешь. И напрасно тот убеждал жену, что, если завтра он не купит малька, аренда пруда и все прежние затраты окажутся бросанием денег на ветер, никчемным растранжириванием времени и сил. Молодайка, науськанная мамочкой, была непреклонна: или деньги, или спи один.
До крайности возмущенный Вадим ушел ночевать в летнюю кухню. Утром, ближе к десяти, «секс-рэкетирша» решила проверить, где же ее муж. Однако в летней кухне его не оказалось. Можно было бы предположить, что он уехал по делам, но его «Нива» стояла на своем обычном месте. Его телефон оказался отключенным, о чем незадачливую новобрачную известил автоответчик.
Уже после обеда, запаниковав не на шутку, та помчалась к Пал Палычу с просьбой помочь найти Вадима. Вызвали участкового, развернули поиски. Но, как и прочие, Вадим бесследно исчез. Лишь тогда «рэкетирша» поняла, какую сотворила глупость. Но ее слезы и причитания сочувствия у хуторянок не вызвали. Одна из тех, кого Вадим не захотел заметить, предпочтя невесту со стороны, сказала ей прямо, без обиняков:
