Сергей Самаров - Кроме нас – никто
Майор Солоухин бегал от вертолета к вертолету, руководя посадкой, подгоняя даже тех, кого и подгонять не требовалось. И вдруг хватился, что давно уже не видит капитана Латифа. Не здесь, на посадке не видит, а не видит с тех самых пор, когда афганский капитан предсказал всем гибель в недрах разверзнутой земли.
– Кто афганца видел? – спросило майор громко.
Никто не ответил утвердительно.
Посадка уже заканчивалась. Солоухин сунул голову в один вертолет:
– Капитана Латифа здесь нет?
– Никак нет, товарищ майор, – отозвался из глубины салона старший лейтенант Семарглов.
– Василий Иванович, пойдем во второй «шмель». Надо кое-что обсудить…
– Прапорщик Кротов за меня… – распорядился Семарглов и выпрыгнул наружу, где сразу интуитивно пригнулся, хотя винты задеть его никак не могли. Реакция десантника, более привыкшего пользоваться самолетами.
Вместе с майором они заспешили ко второму вертолету. Там посадка уже заканчивалась.
– Капитан Латиф здесь? – крикнул Солоухин, стараясь, чтобы его услышали, несмотря на шум винтов.
– Он, кажется, в том вертолете… – сказал капитан Топорков, сидящий рядом с люком.
– Нет его там… И не было…
Топорков выпрыгнул из люка и осмотрелся.
– Где ж он быть может? Сам себе бездну накаркал?..
– Товарищ майор, – из глубины салона раздался голос старшего лейтенанта Вадимирова. Старший лейтенант еще больше Солоухина старался перекричать винты, но, не будучи уверен в своих способностях, высунулся из вертолета. – Ефрейтор Щеткин видел: когда мы перешли на бег, капитан Латиф сел на колени и начал молиться. Отстал, наверное…
– Почему сразу не доложили?
– Думали, догонит…
– Что же нам, ждать теперь его?
– Не буду я ждать! – высунувшись из салона, сказал высокий и объемный командир вертолетного экипажа. – Заканчивайте посадку. «Духи» вот-вот здесь будут… И без того два самолета сегодня потеряли… Теперь еще и два «шмеля» под угрозой… Давай быстрее, майор… Я взлетаю…
Солоухин хорошо знал этого вертолетчика. Знал, что подполковник слов на ветер бросать не будет и поступит по-своему.
– Садимся…
Но сам забрался в вертолет последним и перед этим оглядел все окрест. Поблизости никого видно не было.
Капитан Латиф пропал…
* * *Место майору уступили, тем не менее он сразу прошел в пилотскую кабину и остановился там в дверях, наблюдая за взлетом.
– Что ты, майор? – обернулся командир экипажа.
– Слушай… Нельзя же человека бросать… Сделай круг… Глянем…
Подполковник вздохнул, о чем красноречиво поведал его колыхнувшийся живот.
– Показывай, где…
Солоухин шагнул вперед, пальцем показывая направление.
Выбрав обороты, подполковник положил машину круто набок и сделал круг над местностью, только недавно оставленной спецназовцами. Смотрели все, и сам Солоухин, и командир экипажа, и второй пилот, и даже бортмеханик, втиснувшийся в небольшую кабину, прильнул к боковому остеклению.
– Сквозь землю провалился… – сказал подполковник вполне серьезным басом.
– Он сам этого очень хотел и нам то же обещал… – вполголоса, чтобы никто не расслышал, сказал майор.
Сделали второй круг. Результат оказался тем же.
– Все… Летим… – командир экипажа проявил категоричность. – А то и нас собьют…
– Летим… – со злостью согласился Солоухин. – А кого еще сбили?
– Два бомбардировщика… К вам летали… Два из трех… Один сбили… Второй на посадке сам разбился. По совершенно непонятной причине… В условиях полной видимости… Я по связи слышал… – подполковник постучал по покрытой пылью сетке, прикрывающей мембрану бортового приемника.
Винтокрылая машина совершила еще один разворот и круто пошла кверху, догоняя второй вертолет, не выполнявший дополнительные поисковые круги и потому оторвавшийся от командира звена на значительное расстояние.
Минуты две летели молча. Майор Солоухин стоял в дверях пилотской кабины, раздумывая над тем, что случилось с капитаном Латифом и что он будет докладывать в штабе относительно исчезновения афганца.
– Смотри… Смотри… Да что ж он… – ни к кому конкретно не обращаясь, внезапно закричал, срывая свой низкий голос до визгливых нот, подполковник.
Показывать Солоухину ничего и не надо было. Он увидел только какую-то линию, стремительно прочерчиваемую по небу в направлении переднего вертолета. Через пару секунд линия замкнулась. Ракета поставила точку – взрыв показался ослепительно красным, а потом множество осколков разлетелось в стороны и стало медленно, неестественно медленно падать на склон хребта. Майор не сразу даже понял, что среди этих многочисленных осколков падают останки его солдат. А когда понял, наконец, у него так свело челюсти, что он не то чтобы слова сказать, он даже застонать не смог.
– Чем это они его?.. – спросил второй пилот севшим голосом.
– «Стингер»[9]… Такая штука, типа нашей «Иглы»… – ответил подполковник и резко завалил вертолет набок, обходя опасную зону, где тоже мог стать мишенью для «Стингера».
Вертолет упрямо сопротивлялся повышенной нагрузке, трясся, дребезжал всеми соединениями, словно обещал в случае усиления давления развалиться, но все же маневр выполнил…
7
– И как же так получилось, что вы бросили на произвол судьбы своего боевого товарища? – Незнакомый генерал, тот самый, что присутствовал на получении задания, разговаривал тоном оголтелого партийного работника.
– Я не уверен, товарищ генерал, что мы бросили его, – майор Солоухин не любил, когда с ним так разговаривают, и имел привычку себя защищать. Даже когда так разговаривают генералы, хотя они иначе разговаривать, кажется, умеют редко. И потому отвечал твердо, не принимая обвинения в свой адрес. – Я могу предположить, что капитан Латиф воспользовался критической ситуацией, в которую наш отряд попал во время землетрясения, и сбежал. А потом просто спрятался среди камней, иначе мы обязательно заметили бы его. Мы сделали два круга на вертолете, осматривая маршрут от точки, где капитана видели в последний раз, до места посадки…
– У тебя, майор, есть какие-то основания так думать? – спросил подполковник Яцко из особого отдела, сидящий рядом с генералом.
– Я подробно написал о своих подозрениях в рапорте. Капитан Латиф вел себя на задании как паникер и всячески старался уйти от выполнения приказа.
Подполковник Яцко деловито достал из папки три скрепленных листа бумаги, и майор узнал свой почерк. Значит, Яцко читает рапорт. Мог бы прочитать и раньше, чтобы знать хотя бы, о чем говорить и что спрашивать.
Полковник Раух, стоящий у окна и отражающий лысиной белое усталое к полудню солнце, сумрачно повернулся к Солоухину.
– Ладно… Командир вертолетного звена тоже утверждает, что не мог дольше ждать…
– Он отказался ждать… – подтвердил Солоухин. – И правильно поступил. Если бы он ждал, нас бы тоже или сбили, или даже уничтожили прямо на земле, еще до вылета. «Духов» было слишком много, и они были хорошо вооружены. «Стингеры» бывают далеко не в каждом отряде…
– А главное, что меня смущает, – нет никакого подтверждения гибели Мураки… – словно совсем не слушая разговора офицеров, сказал генерал. – Вы словно в первый раз выполняете такое задание… Обязательно должна быть проверка…
– Я не в первый раз выполняю такое задание, товарищ генерал. Но вы тоже должны иметь представление, что остается от каравана после обработки его бомбами тяжелой авиации. Мы даже спустились в ущелье, чтобы рассмотреть работу летчиков…
Генерал скорчил пренебрежительную чуть-чуть брезгливую гримасу:
– И ничего не нашли…
Солоухин отвечал так растянуто, словно у него сводило челюсти от злости. И потому паузы между словами затягивались больше необходимого.
– Нашли. Но то, что мы нашли, собрать было невозможно батальону… пластических хирургов. Кроме того, как раз в ущелье я получил данные разведки, что с двух сторон на нас выходят душманы общим составом около трехсот человек.
– Я тебе предлагал взять с собой батальон… – тихо, почти без укора сказал полковник Раух.
– Тогда мы вообще не увидели бы караван. Он просто не пришел бы туда…
– Ладно… – опять сказал полковник. И непонятно было, поддерживает он своего подчиненного или тоже обвиняет его. – По косвенным данным ХАДа, операция завершилась успешно и имам уничтожен. Я думаю, что косвенные данные следует тоже учитывать…
– Какие данные? – не понял генерал.
– Мне недавно звонили… Я не успел доложить… Душманы обещают отомстить за имама Мураки и заочно приговорили всех участников операции к мучениям и смерти. В том числе и летчиков, и весь оперативный штаб, и меня как оперативного разработчика, и вас, товарищ генерал… О майоре Солоухине я уже не говорю… Каким-то образом душманы добыли список всех участников… Наверное, «стукачи» из ХАДа сработали. Это обычное явление… Но не стоит обращать на это внимание… Нас всех уже несколько раз приговаривали…
