Сергей Зверев - В бой идут одни офицеры
Руки солдата лежали на коленях уже не так напряженно. Он пожевал губами, вспоминая события того дня.
— Этот человек, мэм, ничем не выделялся из других, — начал рассказывать Фрейн, — это сначала. Всего пассажиров в микроавтобусе было человек десять. Я проверял документы каждого поочередно, а ребята осматривали багаж в салоне. Глебски снаружи страховала нас от неожиданного нападения. Это у нас так положено по инструкции.
Кэролайн не перебивала сумбурное повествование солдата. Она понимала, что армия гладкой речью не блещет, и торопить и дергать парня не стоит.
— Этот тип протянул мне свои документы, как и все до него, — продолжал рассказывать солдат, — я сверил внешность с фотографией и все такое. Он показался мне каким-то… флегматичным, что ли. Даже не флегматичным. Его лицо странным образом ничего не выражало.
— А что обычно выражают лица местных, когда вы проверяете документы, обыскиваете их? — решила Бернетт помочь наводящим вопросом, видя, что солдат находится в филологическом ступоре.
— Иногда вежливые улыбки, такие немного заискивающие, иногда раздраженные. Бывает, что смотрят и с ненавистью. А у этого на лице не было вообще ничего, вот на что я обратил внимание. Потом Глебски, которая наблюдала за всем со стороны, что-то заподозрила. Она велела отправить человека к ней. Он, как и все местные, не понимал по-английски, поэтому я подтолкнул его легонько в сторону капрала и стал знаками показывать, чтобы он подошел к ней.
— Вы уверены, что он не понимал по-английски?
Солдат задумался над вопросом, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, почему он решил, что незнакомец не понимал по-английски.
— Не знаю, мэм. Мне тогда так показалось. Теперь я думаю, что не уверен. Просто он никак не реагировал на происходящее, в смысле эмоций, вот я так и решил.
— Хорошо, что было потом?
— Потом он подошел к капралу. Я убедился, что он подошел и достает документы. Убедившись, что все в порядке, я занялся своим делом. Потом услышал шум и крики. Когда я повернулся, то Глебски вставала с земли, а этот человек очень быстро убегал в сторону от шоссе. Все стали стрелять, Глебски тоже. Потом он упал. Сержант с лейтенантом Бестером подошли к нему. Вот и все.
Больше ничего полезного выжать из Фрейна так и не удалось. После всего произошедшего самыми яркими воспоминаниями у него были нападение неизвестного на капрала и его бегство. Сержант Аламо и лейтенант Бестер тоже ничего интересного не сообщили. Оба отметили лишь отсутствие на лице неизвестного какой-либо гримасы смерти, присущей обычно убитым. Лицо было спокойным, глаза открыты и смотрели прямо перед собой. Никаких закатившихся глаз, оскала, сведенных предсмертной судорогой мышц лица. Ничего.
Самым ярким был рассказ капрала Глебски. За время своего ареста девушка очень многое передумала. В ее голове никак не укладывалось то, что произошло в тот злополучный день. Она служила в армии уже пять лет, повидала всякое, но такого…
— Еще раз, Глебски, — попыталась сконцентрировать внимание девушки на нужных ей моментах Бернетт, — только то, что вас очень сильно поразило. Вы опытный солдат, судя по всему, побывали за свою службу в переделках. Отметьте только то, что не укладывается в рамки здравого смысла.
— Нападение, — сразу же ответила капрал. — Было у меня такое несколько раз. У этого типа не было абсолютно никаких признаков агрессии. Потом он стал убегать, а я попыталась его догнать. Я, мэм, очень хорошо бегаю, поэтому была уверена, что возьму его сама. Я так и крикнула ребятам. Ну, чтобы не стреляли.
— И что же?
— Скорость, с которой он бежал. Вы просили отметить то, что не укладывается в рамки здравого смысла. Так вот скорость, с которой он бежал, не укладывается в эти рамки.
— Вы смогли ее определить?
— Не знаю, мэм. Просто затрудняюсь ответить.
Бернетт видела, что девушка сильно нервничает. Это было понятно, особенно если учесть, что именно ее считают главным виновником несчастья. Бернетт решила помочь капралу сосредоточиться.
— Вы можете хотя бы сравнить свою скорость и скорость этого человека? С какой скоростью бежали вы? Для сравнения я вам скажу, что скорость передвижения пешехода — пять километров в час.
— Ну, я думаю, что с учетом пересеченной местности, того, что я часто спотыкалась — примерно десять километров в час. — В глазах капрала мелькнула какая-то догадка. — Знаете, что мне показалось, мэм? Был момент, когда я невольно вспомнила, с чем сравнить. Как-то еще дома лет восемь назад мы дурачились с младшим братом. Он удирал от меня на велосипеде, а я пыталась его догнать. Сначала расстояние сокращалось, но когда брат набрал максимальную скорость, то я стала быстро отставать, хотя мчалась во всю свою силу. Тут было примерно такое же соотношение скоростей.
Бернетт смотрела на капрала и не знала, что ей сказать. Чтобы человек бежал со скоростью велосипедиста? Это вообще за пределами человеческих возможностей, иначе бы такие рекорды уже давно ставились на спортивных состязаниях. Но вскрытие тела показало совершенно однозначно, что погибший был человеком, а не роботом или инопланетянином. Может быть, здесь мы имеем дело именно с инопланетным воздействием на человеческий организм, подумала Бернетт с ужасом. Невероятно! Может быть, капрал все же ошибается. Ей казалось, что она бежит с высокой скоростью, но она спотыкалась… У нее наверняка не было возможности набрать высокую скорость бегуна на беговой дорожке. А тут еще в запале погони ей померещилось, что преследуемый недосягаемо уходит от погони. Может, это был чисто психологический эффект? Но убегавший тоже был в сложных условиях пересеченной местности, ему тоже мешали камни. И тем не менее такой эффект? Нет, покачала головой Бернетт, не может такого быть, капрал ошиблась. Необычайная ловкость убегавшего возможна. Необычайная координация движений тоже возможна. Он просто с большей ловкостью бежал, лавируя между камнями, перепрыгивая между ними и не поскальзываясь. Может, тренировка в беге именно по такой местности? А капрал переоценила свою скорость. Она ведь спотыкалась, падала, вставала… Ей казалось, что она быстро бежит, это ее психологическое оправдание! Но в любом случае, способности погибшего были слишком высокими для обычного человека, чтобы просто так отмахнуться от этого факта. Плюс ко всему его странное поведение. Отчасти это напоминает поведение зомбированного человека; но в крови не найдено никаких веществ, обычно вводимых для достижения такого эффекта. Гипноз? Так долго находиться под гипнозом невозможно, а погибший ехал в автобусе несколько часов. «Значит, все-таки присутствуют здесь неизвестные технологии. Значит, я приехала сюда не напрасно!»
Глава 5
Шадрин осмотрел все свое имущество, разложенное в вертолете. Он неожиданно поймал себя на мысли, что в такую жару не верится в необходимость теплых вещей. Однако высоко в горах, где сейчас начался буран, без всего этого не не обойтись, без этого просто не выжить. До места встречи с группой спецназа ему предстоит проделать путь, который займет не меньше суток. Это если не брать в расчет разные случайности и непредвиденные обстоятельства. Помимо теплой одежды, он имел в своем арсенале раскладную палатку, пуховой спальный мешок, спиртовую горелку, набор высококалорийных продуктов и медикаментов. Надевать на себя все это предстояло уже в вертолете.
Летчики выполняли обычные проверки своей машины, техники заканчивали заправку. Шадрин спрыгнул на бетонку и посмотрел на темное небо без звезд. Хорошо, что небо темное, подумал он, машину не будет видно на их фоне. Шадрин обернулся на звук шагов. К нему спешил полковник Иноземцев.
— Ну, все в порядке, Андрей Васильевич, группа вас ждет и встретит в намеченном квадрате.
— Как там с погодой?
— Синоптики считают, что буран в твоем квадрате продержится еще сутки. Постарайся не рисковать. Знаю, что в горах ты как у себя дома, но лучше переждать. Летчики по приборам зафиксируют точку высадки, а мы подкорректируем ее для Карманникова. Это на случай, если ошибетесь с высадкой.
— Ошибиться немудрено, — усмехнулся Шадрин, — горы есть горы. Воздушные потоки там ведут себя иногда вопреки любому здравому смыслу. Главное, чтобы циклон не накрыл. Нет ничего хуже, чем попасть в горах под атмосферный фронт.
— Циклон далеко, это нам гарантировали. Просто усиление ветра.
— Ладно, я понял.
— Ну, время! — сказал Иноземцев, посмотрев на часы. — Удачи тебе, Андрей Васильевич. И всем вам. Помните о том, как много от вас зависит.
Шадрин кивнул, пожал руку полковника и полез в вертолет. С шумом начал раскручиваться винт. Андрей Васильевич посмотрел на часы. Через час ему нужно будет начинать облачаться и готовиться к высадке, но во сколько она состоится, пока сказать точно не мог никто. Даже опытный экипаж. Штурман будет постоянно делать поправки на скорость и направления ветра, машину будет постоянно сносить. В таких условиях промахнуться всего на десяток километров уже большое счастье. Главное, знать, на сколько ты ошибся. А вот в этом и была самая большая проблема.
