Сергей Зверев - Завтра никто не умрет
Мучительно долго тянулись минуты. Хрустели камни слева, справа. Кто-то расстегнул штаны, потекла звонкая струйка.
– А с теми, другими, как? – различил Туманов надтреснутый голос.
– А к ним Карден придет. С косой.
Послышались приглушенные смешки. Поскрипывание удалялось – автоматчики потянулись к тоннелю. Павел выждал минуту, высунул голову – никого. Со стороны замка наплывали хлопья тумана. Гребень горы получался размытым, совершал какие-то смазанные колебания. Умирая от боли, он выбрался на дорогу, начал подпрыгивать, растирать одеревеневшую ногу. Захромал куда-то, вернулся, но стоял, качаясь, посреди тропы. Словно ножницами перерезали нервные центры, ответственные за ориентацию. «Везучий ты человек, – подумал Туманов, – запнулся о камень на дороге. Другие не запнулись, а ты – это сделал!»
Утешение было слабым. Дрожащей рукой Павел вытащил рацию. Он должен успеть предупредить Шальнова.
Яростная стрельба на западе расколола предутреннюю тишину. Захлебываясь, строчили «каштаны». Раздались несколько беспорядочных очередей из «калашникова», оборвались – продолжали стрелять только «каштаны». Прогремели два взрыва. Потом стрельба стала редкой, затем и вовсе прекратилась. Воцарилась тишина – странная, звенящая.
Павел уставился на рацию. Не было резона «дозваниваться» до майора. И отвечать не стоит, если кто-то выйдет на связь. Это будет не майор...
Похолодало. Туман напоминал моросящий дождь – кристаллизовался в мелкие шарики, которые засыпали все вокруг и тут же таяли. Павел переползал от трупа к трупу, надеясь непонятно на что. Ивлева и Федоренко посекло осколками, тела были разорваны, рты оскалены. На лице молодого Прудникова застыло жалобное выражение – словно убили во время исповеди. Долголетов лежал, неестественно извернувшись, смотрел в небо с какой-то нечеловеческой злостью. Туманов переполз к Надежде, проглотил шершавый ком. Женщина умерла не сразу: осколок разворотил живот, она вертелась, оставляя на тропе кровавые завихрения. Пуля в голову прервала агонию, ее лицо казалось почти умиротворенным – наверное, видела, как убийца целится в нее, чтобы прервать мучения...
«И ведь симптоматично, что они не делали попыток оставить кого-то в живых и допросить, – возникла резонная мысль. – Не было нужды? А почему, собственно?»
Павел не стал искать среди камней свой автомат. Забрал оружие у Прудникова, вставил полный рожок и побрел, качаясь, навстречу хлопьям тумана.
Он проглотил три таблетки фенацетина – стало легче. Лежал какое-то время среди камней на восточной стороне замка. Упомянутый Шальновым проход через стену Павел нашел без затруднений. Углубление в земле, короткая лестница, виднелась верхняя часть массивной двери. Озираясь, он подбежал, но только и успел пересчитать ступени – шесть штук. Лязгнул засов с обратной стороны – Туманов кинулся прочь, нырнул за камень. Вышли двое – словно под копирку, в черных утепленных куртках, вооруженные до зубов. Повертели головами и подались в обход замка. Лязгнул засов. Стало быть, внутри имелся специально обученный для открывания и закрывания двери человек. Патруль скрылся за северными воротами. Туманов проводил его взглядом и отправился в обратную сторону – на юг. Он перебегал от камня к камню, временами поднимал голову, озирал сомкнувшиеся скалы. Ощущение того, что он угодил в мрачное Средневековье, было подавляющим. Крепостная стена тянулась без просветов – огромная, высотой, как минимум, в три человеческих роста, сложенная из необработанных камней. Поросшая лишайниками, растрескавшаяся. Чернели провалы – увы, не сквозные. Оконных проемов не было, лишь в отдельных местах попадались забитые досками амбразуры. Павел своевременно обнаружил камеру наблюдения на кромке стены. Поначалу принял ее за спящую птицу, но сообразил – прижался к стене, чтобы оказаться в мертвой зоне. Торопливо освоил южную часть стены, где не было ничего интересного, кроме этой самой стены, выбрался на западную. И снова перебирался от камня к камню, остерегаясь случайных демонов и их технического оборудования. Он уходил в скалы, подолгу лежал в укрытиях, наблюдая за каменными изваяниями. Термическое белье оказалось не такой уж перестраховкой, оно реально грело. Без него бы он давно замерз. Туманов полз по каменным россыпям, пока не подобрался к седловине между гигантскими монолитами, где принял свой последний бой майор Шальнов...
Он должен был в этом убедиться, что все мертвы. Тела лежали на обширном участке – видимо, успели рассредоточиться. Но легче им от этого не стало. Павел бродил по завихрениям тумана, натыкаясь на мертвые тела. Могильного сразили в голову, вся шапка в крови, лица почти не видно. Кащеев, Ольшан – пытались отползти, их трупы были нафаршированы свинцом под завязку. Посмертная маска майора запечатлела последний боевой клич. Безумие в глазах, рот искорежен. Что он орал перед смертью? «Ребята, уходите, я прикрою!», «А пошли вы все!»... В отдалении еще какие-то скрюченные тела. Туманов побрел туда, но тут ветром донесло голоса, он попятился, отполз под громаду утеса.
Демоны бродили по острову. Он не сомневался – они уже добрались до бухты, где спрятаны шлюпки, нашли их. Может, уничтожили, может, себе забрали. Не пропадать же добру. Из скал в колонну по одному выходили люди в черном, перестраивались в шеренгу. Павел засучил ногами, откатился за камень, вполз в расщелину.
Он сидел в удобной ямке напротив восточного входа в замок и анализировал случившееся. Рассчитывать на помощь не приходилось. Узнав о провале операции, «Бастион» ее засекретит и ни за что не признается, что это был он. Спасать из беды выживших товарищей? Во-первых, он не знает, что кто-то выжил, во-вторых, «Бастиону» не привыкать оставлять в беде преданных ему людей, а подчас и расправляться с ними без стыда и смущения. Прогрессивная организация. Пусть даже он выберется с острова, придется еще доказывать, что тебя не нужно убрать, как не справившегося и излишне информированного...
А о чем он, собственно, информирован? И куда он денется в этой холодной стране, о которой ничего не знает? Ан, нет, знает – если верить последнему отчету ООН, Норвегия – самая развитая и благополучная страна в мире. Он может остаться в ней, жить развито и благополучно...
Павел уныло наблюдал, как вернулся патруль. Топая сапогами, бойцы спустились в углубление, забили кулаками в дверь – четыре коротких удара. Открылся «сезам», парни пропали.
Вскоре Туманов начал подмерзать. Белье, конечно, спасало, но панацеей не было. Он так и не решил, что будет делать. Рассчитывать на шлюпку, очевидно, не стоило. Отыскать спасательный жилет и плыть к норвежским фьордам, напевая скандинавскую сагу? Мило. А что же, в конце концов, происходит в этом замке? Мысль была внезапная, в данном направлении он пока не мыслил. Где его точно не будут искать – так это в замке. Можно встретиться с интересными людьми, узнать что-то новое. А если уж умирать, то владея информацией, чтобы не так обидно было.
Решение выглядело абсурдным, но это было лучше, чем замерзать в яме. Заскрипели петли, появились двое – он не был уверен, но вроде другие. Держа автоматы наизготовку, озирая нависшие глыбы, они ушли на юг и растворились в тумане. Павел перебежал открытое пространство, спрыгнул со ступеней и застучал в дверь. Четыре раза – главное, не переусердствовать.
– Мать вашу, – в сердцах произнесли на той стороне. Дверь со скрипом начала открываться. Туманов толкнул ее, шагнул в неизвестность...
Нокаутируемый часовой повалился навзничь. Туманов отволок его за отделанное сайдингом (!) сооружение, похожее на склад. Здешний закуток использовался, похоже, в качестве свалки. Оставив тело, он вернулся, прикрыл дверь, но задвигать засов не стал. Осмотрелся, шмыгнул за угол. Мысль о том, что поступает глупо, уже не угнетала. Павел чувствовал возбуждение. Минут двадцать у него, возможно, есть, пока не прибудет очередной патруль. А если прибудет и не найдет часового, еще не повод бить в набат. Он встряхнул стражника, пошлепал по щекам. Тот очнулся, начал сердиться. Пожелал Туманову сквозь зубы половой дисфункции.
– С добрым утром, соотечественник, – поздоровался Туманов. – Блиц-опрос. Сколько вояк охраняет замок?
– Да пошел ты...
Туманов ударил в зубы – несильно – часть зубов решил оставить.
– Сколько вояк охраняет замок? – повторил он терпеливо.
– Да пофол ты... – парень выплюнул выбитые зубы.
Павел ударил посильнее. Очень содержательная беседа.
– Ладно, дружище, будем считать, что ответа ты не знаешь. Вопрос второй: где сектор два?
– Да ни френа я тебе не фкажу. Кто ты такой, фобы я тут певед тобой, – зашамкал парень. Пришлось констатировать: он напрасно теряет время. Не на того нарвался. Для этих ребят предпочтительнее смерть, чем подставить организацию, на которую им «посчастливилось» трудиться. После смерти найдут? – недоуменно думал Туманов, отправляя парня в тяжелый нокдаун. «Или близких подвергнут репрессиям и гонениям?»
