Александр Бушков - Пиранья. Черное солнце
Ну, что поделать, если место очень удобное? Позади, в сторону бангальской границы и далее, более чем на километр до границы леса тянется голая саванна с невысокой травой, крайне неподходящая для засады либо оборонительного рубежа. Так что извиняйте, господа буры, вы и сами сюда влезли разбойным образом, чья бы корова мычала…
— Ну, что там? — спросил Морской Змей. Ушан сбросил наушники на шею:
— Из того, что они там тарахтят, ни словечка разобрать не могу, сам знаешь, не учен… Однако ж идет интенсивнейший радиообмен между доброй полудюжиной абонентов, и не так уж далеко. А это наталкивает…
Мазур, как и остальные, прекрасно понимал, на какие мысли это наталкивает: группу, которую они должны здесь встретить, давненько уж гонят, висят на хвосте. Ну, предусмотрен и такой вариант развития событий…
Он оглянулся назад, на бангальскую территорию — но, разумеется, в ночной темноте не смог разглядеть затаившегося там серьезного подкрепления — только темная полоска леса, заслоняющая яркие звезды. Впрочем, он и днем бы ничего не углядел — там все отлично замаскировано…
— Есть сигнал! — вдруг тихонько сообщил Ушан.
И на душе у всех стало невероятно легко. Чертовски неприятное занятие — ждать… Часами, в темноте, в тишине. Когда начинается, нешуточное облегчение испытываешь…
— Готовы! — распорядился Морской Змей.
Мазур передал команду, дважды мигнув фонариком в сторону соседнего холма. Опустил на глаза прибор ночного видения, успевший изрядно натереть лоб. Впереди, в призрачно-зеленоватом свечении, пока что никакого движения не наблюдалось — только равнина, далекий лес, причудливые кроны…
Потом на опушке возникло движение — с полдюжины уродливых силуэтов, карикатурное подобие людей, вылетело из леса и на четвереньках чесануло вдоль опушки. Ветерок донес пронзительные вопли. Ага, они близко. Стайка бабуинов ни за что не станет устраивать ночью такие спринтерские забеги, не окажись поблизости опасного зверя или человека…
Очень быстро меж крайних стволов показались другие силуэты — уже двуногие, передвигавшиеся бегом. Они вереницей выбегали на равнину, держа курс аккурат меж холмами. Мазур машинально их считал: девять… четырнадцать… семнадцать… вроде бы все.
Приближавшихся аккуратно держали на прицеле — мало ли кто мог нагрянуть под видом ожидаемой группы. Далеко-далеко, на пределе слышимости, послышалось размеренное, частое, длинное стрекотание — пулемет, судя по звуку, не перемещавшийся, а занявший стационарную позицию. Ага, они оставили кого-то прикрывать отход, и следует заранее помянуть добрым словом неизвестного пулеметчика — в девяноста девяти случаев из ста, человек, оставленный в такой ситуации прикрывать уходящих, обречен…
Бегущие преодолели уже три четверти расстояния, отделявшего лес от холмов. Далекий пулемет еще строчил. К его треску присоединились гораздо более тихие автоматные очереди, дважды бухнули гранаты. «Кранты мужику, — отстранено подумал Мазур. — Ночью, в лесу, быстренько обойдут и загасят…»
На высоте груди бегущего первым трижды блеснул колючей синей вспышкой сильный фонарик. Условный сигнал был правильный — но и это еще ни о чем не говорило, мало ли что могло произойти…
И тем не менее нужно было действовать по инструкции.
— Пошли, — распорядился Морской Змей.
Мазур и Лаврик, держа автоматы наготове, бегом спустились с пологого склона. Соседний холм тоже покинули двое — по раскладам, это Вакула и Хмурый. Вчетвером они встали посреди широкой прогалины меж двумя холмами, держа на прицеле замедлившую бег вереницу. У Мазура в голове всплыло совершенно постороннее:
Будь зорок, встретив пригорок, не объявляй перекур.Пригорок — всегда пригорок, а бур — неизменно бур…
Правда, ни единого бура среди приближавшихся не имелось, он уже рассмотрел, что там одни кафры. Что опять-таки ничего еще не доказывало: апартеид апартеидом, расизм расизмом, но в юаровской армии есть немаленькое подразделение «Черные мамбы», состоящее сплошь из негров, и это классно подготовленные коммандос, отчего-то не испытывающие понимания к угнетаемым соплеменникам…
Вереница превратилась в плотно сбитую группу, остановившуюся от них в нескольких шагах. Новоприбывшие точно так же держали встречающих на прицеле, шумно дыша, сплевывая наземь.
Лаврик, выйдя на шаг вперед, громко сказал:
— Симба уквонто.
— Сизве, — откликнулся кто-то.
Мазур прислушался, уже видя, что все в порядке — далекая стрельба прекратилась, на смену ей пришел яростный собачий лай. Как и следовало по раскладам: погоня справилась с пулеметчиком и рванула в хорошем темпе…
Тот, что откликнулся на непонятный пароль еще более непонятным отзывом, подошел к Лаврику и стоявшему бок о бок с ним Мазуру в сопровождении невысокого кафра. У него одного британская штормовая винтовка висела за спиной, и он как-то странно прижимал к груди правую руку: правда, на раненого не походил, ни повязки не видно, ни кровь вроде бы не идет… Ага, в кулаке у него что-то зажато…
Тот, что произнес отзыв, придвинулся вплотную и почти шепотом заговорил на приличном русском:
— Компаньерос, ваша задача — доставить товарища в столицу, (они и сами прекрасно знали, в чем их задача, но промолчали, чтобы не разводить ненужной болтовни). Берегите его. Если все же что-то случится — эта вещь, кровь из носу, должна попасть к нашим…
«Ах, вот ты кто, — подумал Мазур. — Такой же кафр, как я балерина».
Кубинец — а кому ж это еще быть? — произнес непонятную фразу, и человек с винтовкой за спиной показал им руку. В кулаке у него зажата кругленькая бельгийская граната (с выдернутой чекой, бля!) и к ней надежно примотан прозрачным скотчем темный цилиндрик величиной с тюбик губной помады.
Он тут же, правда, вставил чеку на место, но усики загибать не стал, лишь чуть-чуть развел. Хорошенький же попутчик попался…
— Компаньерос, уходите быстрее, — деловито добавил кубинец. — Погоня идет серьезная…
Он что-то сказал одному из своих, тот громко скомандовал — и пришедшие развернулись, цепочкой залегли, выставив стволы в ту сторону, где все ближе слышался собачий лай. Следовало бы им сказать, что тут и без них обойдутся, что им бы тоже сломя голову чесать на бангальскую сторону — но давать такие советы они как раз не имели права…
Лаврик негромко свистнул — и с обоих холмов потянулись бесшумно передвигавшиеся люди. Собравшись вместе, они пустились к лесу — но не по прямой, чтобы в случае чего не попасть под раздачу, бежали параллельно линии холмов, все еще по чужой земле.
Собачий лай быстро приближался. Справа послышалось тугое, шелестящее стрекотание, плывущее низко над землей. Они как раз оказались в промежутке меж очередными холмами, и прекрасно видели, как над лесом, откуда шла погоня, возникли два темных силуэта, приближавшиеся с нехорошей быстротой. Два вертолета, широко разомкнувшись, шли по прямой прямо к тому месту, где залегли партизаны.
С каким-то детским удовлетворением Мазур подумал: ну, вы сейчас, ребята, огребете…
На опушке леса, на бангальской стороне, засверкало и загремело даже раньше, чем они ждали, три пары огненных трасс скрестились на вертолетах, правый почти сразу же взорвался ослепительным оранжево-багровым клубком огня, по причудливой траектории ушел к земле, разбрызгавшись высоким костром. Второй дернулся было в сторону, но тут же попал под трассы, задымил, оставляя за собой пронизанную мелкими огненными язычками черную полосу, пошел к земле.
В лесу до поры до времени затаилась тройка старых добрых «ЗСУ-57–2», неплохих для своего времени двуствольных зенитных самоходок. В Союзе их давненько сняли с вооружения, но здесь они, как и многое другое, оказались к месту. Современный истребитель они уже не достали бы, но с вертолетами управлялись прекрасно.
Погоня униматься не собиралась — в лесу ревели моторы, броневики в разных местах показавшиеся меж деревьев, вылетев на равнину, прибавляли газу. Следом появились цепочки бегущих солдат — несколько вырвались далеко вперед, потому что им придавали ускорения азартно несущиеся на длинных поводках собаки.
Лес на бангальской стороне ожил — оттуда показались вереницы бегущих, пригибаясь, кубинских десантников — их там насчитывалось аж две роты. Лихие союзники спешили занять те самые высоты, господствующие над местностью. Ага, вот и первая самоходка выехала на равнину… Броневики у юаровцев неплохие, но пятидесятимиллиметровые автоматические пушки им быстро покажут, что почем…
— Вперед! — рявкнул Морской Змей.
Они кинулись бегом, все так же параллельно линии холмов. В заранее назначенном месте свернули влево и напрямик помчались к далекому лесу. Завязавшегося боя они уже не видели, но развернулся он на полную катушку: многочисленные вспышки раздирают темноту, палят пушки броневиков, грохочут зенитки, перекрывая густую пулеметно-автоматную пальбу, слышны взрывы гранат… «Мать твою так, — подумал Мазур, — это уже не погоня за кучкой партизан и не прием пришедшего с той стороны агента, это натуральная войсковая операция, если прикинуть, сколько с обеих сторон задействовано всего и всякого. Не говоря уж о том, что это — классический пограничный конфликт, причем „наши“ беззастенчиво вторглись на территорию „ихних“, что вообще-то идет вразрез с обычной практикой, с полным запретом для регулярных частей пересекать границу. Что же такое важное ухитрился спереть у буров этот тип, бегущий рядом хоть и тяжело дыша, но сноровисто? Наверняка не эскизы нового парадного мундира, коли уж буры пришли в такую ажитацию».
