Сергей Донской - Остров победы
– Пять ударов на троих, – произнес Бабич, заметивший расширившиеся зрачки Заирова. – Не будем менять результат?
– Нет, – ответил кто-то вместо Заирова. Этот кто-то сидел внутри него и трепетал там, как овечий хвост.
– Нет? – Бабич, который еще совсем недавно выглядел таким потешным и безобидным, разительно переменился. Оказалось, что выдержать его испытующий взгляд не так-то просто.
– Что дальше? – тоскливо поинтересовался Заиров, мужественно подавляя желание упасть на колени и молить о пощаде.
– Никак не решу, в каком качестве ты мне больше подходишь, – признался Бабич. – В качестве покойника или все-таки партнера?
Заиров посмотрел на трупы своих охранников. Их прикончили, пока он ходил от лунки к лунке, упиваясь своим мастерством. Должно быть, парни, заменявшие настоящих кэдди, тоже были асами своего дела. Скорее всего, бывшие спецназовцы ГРУ. Вышколенные головорезы, умеющие непринужденно болтать по-английски и убивать врагов не только с помощью любых подручных средств, но и просто голыми руками.
– Я проиграл, – выдавил из себя Заиров. – Сбыт каспийской наркоты твой.
– Сбыт медикаментов, – иронически поправил Бабич.
– Пусть так. Отпусти мою семью.
– Не сейчас.
– Когда?
– После совместной командировки в Астрахань.
– Что я там не видел? – хмуро спросил Заиров, понимая, что торговаться за свою жизнь придется еще очень и очень долго.
– Партнеры обязаны во всем помогать друг другу, – наставительно произнес Бабич. – Ты должен сориентировать меня на месте. Поплывем на твоей замечательной яхте, которая, если не ошибаюсь, называется «Dear Prudence» и стоит на причале в туркменском порту, загруженная под завязку.
– Откуда ты знаешь?
– Кто владеет информацией, тот владеет миром. – Бабич покровительственно улыбнулся. – Ну-ну, не надо смотреть на меня зверем, Ахмет. Не порть мне романтическое путешествие. Лучше скажи, почему ты дал яхте такое странное название? – Не переставая растягивать губы в улыбке, Бабич наморщил лоб. – Пруденс – это ведь женское имя? У тебя есть любовница-англичанка?
– С этими полудохлыми англичанками пусть санитары из морга трахаются, – грубо произнес Заиров. – А «Диэ Пруденс» переводится как «Драгоценная осмотрительность». Сохранять ее при любых обстоятельствах советовал пророк Мухаммед.
– Очень актуально. – К трем продольным морщинам на лбу Бабича прибавились две поперечные. – Я готов подписаться под этими словами. Осмотрительность, и еще раз осмотрительность!.. Кстати, по пути нам предстоит уладить одну проблему, возникшую в Астрахани.
– В этом городе у меня нет никаких проблем, – возразил Заиров.
– Появилась.
– Что за проблема?
– Она зовется Скиф, – пояснил Бабич.
– Это фамилия?
– Оперативный псевдоним капитана ФСБ, назначенного ставить нам палки в колеса.
– Астраханская «контора» у меня вот где. – Заиров показал стиснутый кулак. – Ручная.
Бабич покачал головой:
– Он москвич. Меня предупредили о его поездке сегодня утром. Держать в кулаке Лубянку еще никому не удавалось, но прикормленные людишки там тоже имеются. Скиф прибудет в Астрахань без легенды и прикрытия, так что вычислить его не составит труда.
– А как от него избавиться? – поинтересовался Заиров.
– Обсудим это по дороге, – произнес хозяйским тоном Бабич и пошел прочь, даже не предложив следовать за ним.
Лже-кэдди выжидательно смотрели на Заирова, держа клюшки наготове. Невольно втягивая голову в плечи, он пристроился за своим новым боссом. Никогда прежде ему не доводилось проигрывать с таким разгромным счетом. Аллах отвернулся от него так же равнодушно, как сделал это Бабич. Что ж, когда к тебе поворачиваются спиной, остается лишь улучить момент, чтобы всадить в эту спину нож. Сказав себе так, Заиров заставил себя распрямиться и ускорил шаг.
Глава 4
Небесное и земное
Сообщив пассажирам, что «Ту-134» российской авиакомпании «Аэрофлот» благополучно начал преодолевать полторы тысячи километров, разделяющих Москву и Астрахань, стюардесса по имени Фатима устроилась в своем зашторенном закутке и наморщила лобик, обычно отличавшийся завораживающей гладкостью. Пошел третий месяц беременности, а кандидата в отцы будущего ребенка до сих пор не было. Истинный виновник затруднительного и не такого уж интересного положения Фатимы, тот, от кого она понесла, гордо восседал за штурвалом самолета и брать на себя ответственность за случившееся не собирался. Более того, командир экипажа Вельяминов предупредил запаниковавшую стюардессу, что любые попытки впутать его в разбирательства по поводу отцовства закончатся плачевно. Не для самого Вельяминова, подчеркнул он, а для стюардессы, которая в два счета вылетит из состава экипажа. Ласточкой. С волчьим билетом в клюве. Так образно выразился Вельяминов, и у Фатимы не было ни малейших оснований не доверять его словам. С другой стороны, командир твердо пообещал ей всяческую поддержку в случае сохранения тайны. Проявив лояльность и снисхождение к маленьким мужским слабостям Вельяминова, она могла рассчитывать на декретный отпуск, материальную поддержку и возвращение в маленький трудовой коллектив. С будущего года экипаж «Ту-134» грозились перекинуть на международные авиалинии, так что Фатиме было над чем призадуматься. Нежная кожа ее лобика напоминала поверхность хорошо пропеченного яблока. Бродившие внутри мысли были невеселыми.
Эх, нужно было сразу делать аборт, а не надеяться, что строгий командир экипажа смилостивится над очередной жертвой. От него беременели все без исключения бортпроводницы, так почему же Фатима решила, что она станет исключением? И с какой стати у Вельяминова должны были взыграть отцовские чувства? Фатима что, особенная? Отправься она вовремя к гинекологу, сейчас не пришлось бы терзаться угрызениями совести. Впрочем, совесть – ерунда. Куда сильнее беспокоило девушку неминуемое объяснение со строгим родителем, воспитывавшим ее в одиночку. Такие понятия, как свобода личности или свобода любви, оставались для него пустым звуком. Как только он обнаружит, что живот дочери подозрительно округлился, грянет буря. Тогда прощай карьера стюардессы и смелые мечты о полетах в дальние страны. Вместо этого Фатиму ожидает нещадная выволочка и домашний арест. Папа не тот человек, который обрадуется внуку, зачатому неизвестно от кого. Единственный способ как-то умаслить его – это предъявить ему жениха в качестве мальчика для битья. Но кого?
Фатима прерывисто вздохнула, перебирая в уме возможные варианты. Кандидатура Вельяминова или любого другого члена экипажа отпадала, поскольку последующие разбирательства закончились бы позорным изгнанием Фатимы с работы. Привести папе кого-нибудь из бывших одноклассников? Нет, этот номер не пройдет. Припертые к стене, они быстро расколются. Очень уж крут характер у Рината Асадуллина. Одно время он верховодил ватагой астраханских браконьеров, и в городе было мало смельчаков, способных пойти наперекор лихому татарину. Фатима таких не знала. Отсюда напрашивался вывод, что козлом отпущения должен стать какой-нибудь случайный командировочный или отдыхающий. Это идея! Познакомить избранника с папой в ходе семейного ужина, попросить родительского благословения, а там – ищи ветра в поле. Когда мнимый жених исчезнет с горизонта, родительский гнев изольется впустую, то есть без особых последствий для Фатимы. Ведь папа, чувствуя себя таким же обманутым, как дочь, не станет винить в случившемся исключительно ее. Безутешная Фатима поплачет на его плече и скажет, что соблазнитель представился ей под вымышленным именем и дал ей неправильные координаты. Папа поймет и простит. А потом будет видно, решила Фатима. Заглядывать слишком далеко вперед она не любила и не умела. Сказано же, что в обычном состоянии ее лобик был очень и очень гладким. Девушка носила на плечах не шар для боулинга, но и не голову мыслителя. И ей ужасно хотелось увидеть большой сказочный мир – пусть даже из окон международных аэропортов.
Выглянув в проход, Фатима окинула испытующим взглядом мужские лица. Половина мест в салоне пустовала, поскольку далеко не каждый россиянин мог позволить себе заплатить 6000 рублей за возможность перенестись из Москвы в Астрахань за два часа двадцать пять минут. Время – деньги? Спросите об этом у тех, кто путешествует по России в плацкартных вагонах. Они объяснят вам, что это полная ерунда. Времени может быть навалом, но карманы от этого не пополняются. Фатима собиралась издать горестный вздох, но так и замерла, с легкими, до предела заполненными воздухом. По проходу между креслами шел пассажир, по сравнению с которым померк Вельяминов в своем самом новом, самом элегантном парадном кителе. Не слишком молодой, но и не из той категории мужиков, которые, обнаружив первые проплешины, начинают талдычить, что они, мол, находятся в полном расцвете сил. Пассажир поднялся с седьмого места и теперь приближался к Фатиме, доставая на ходу сигарету. Встретившись с ней взглядом, он виновато улыбнулся, сделавшись чуточку похожим на набедокурившего мальчишку. Направляясь покурить в туалет, мужчина явно испытывал чувство неловкости и, что приятно поразило девушку, не пытался скрыть этого. «Так уж я устроен, – говорили его глаза. – Терпеть не могу спать в дороге, а усидеть на одном месте два с половиной часа выше моих сил».
