Альберт Байкалов - Нас учили рисковать
– Вы к кому? – полная, уже в возрасте женщина тяжело дышала.
– Фатима здесь живет? – спросил Джин.
– А зачем она вам? – насторожилась женщина.
– Больного привезли, – он показал большим пальцем себе за спину, на «уазик». – Совсем умирает.
– Из Чечни? – уточнила она.
– Зачем спрашиваешь? – усмехнулся Джин. – Лечить не будешь, если так?
– Заносите во двор. – Женщина открыла калитку шире. – Обойдете дом, там увидите пристройку. Двери не заперты…
Женщина устремилась обратно в дом. По всей видимости, она уже отдыхала.
Вскоре Шаман лежал на обтянутом желтой клеенкой операционном столе. Джин сидел на скамейке рядом со шкафчиком, до отказа забитом разными пузырьками, пачками таблеток, бинтами и ватой.
Фатима редко оказывала медицинские услуги без разрешения своей, так называемой, «крыши». Со слов Гайрбека, местные бандиты – односельчане докторши, которые страховали ее на случай непредвиденных обстоятельств. Поэтому уверенный в том, что, узнав о гостях из соседней республики, они наверняка явятся, Антон вышел из машины и отошел к забору, на фоне которого в темноте его не было видно. Гайрбек укрылся во дворе.
Ведущие из дома в «операционную» двери распахнулись, и на пороге возникла рослая женщина в белом халате и шапочке. Джин поднялся со скамейки.
– Что случилось? – спросила она уставшим голосом, натягивая на левую руку резиновую перчатку.
– Болит! – простонал Шаман.
Он умело разыгрывал человека, у которого как минимум был приступ аппендицита или обострение язвы желудка. Для верности Шаман скрипнул зубами и стал гладить живот. Куртку он заранее задрал до самой груди.
Фатима подошла к столу и посмотрела на Джина:
– Когда это началось?
– Утром, – на секунду задумавшись, ответил Джин.
– Что ел? – разглядывая лицо Шамана, словно пытаясь понять, кто он, задала она следующий вопрос.
– Ничего, рвало его сильно, и все, – ответил за друга Джин.
– Сами откуда? – Наконец, надев перчатки, Фатима сложила руки в замок, расправляя между пальцами резину, и подняла кисти на уровень плеч.
– Какая тебе разница, женщина? – делая вид, будто вопросы вывели его из себя, возмутился Джин. – Ты доктор или следователь?
– Не кричите на меня, – спокойно ответила Фатима и принялась осторожно ощупывать живот Шамана: – Здесь болит?
– Нет…
– Здесь?
– Ох! – Вместо ответа он сморщился и приподнялся на кушетке.
– Тихо, – она подняла взгляд на Джина. – Нужны анализы крови.
– Ну, так делай! – вспылил он.
– Я не могу, – она покачала головой.
– Как это? – брови Джина поползли на середину лба.
– Сейчас я наберу у него кровь из вены и пальца, а вы отвезете ее в Назрань. Там отдадите…
– Слушай, женщина, ты что, не видишь, что человеку плохо? – Джин угрожающе сдвинул брови. – Делай хоть что-нибудь! Это брат мой. Если что с ним случится, я за себя не отвечаю…
– Меня пугать не надо, – с непривычным для кавказских женщин металлом в голосе заговорила Фатима. – Вы не знаете, какие люди лежали на этом столе…
– Сейчас ты на него ляжешь, – пообещал Джин.
Фатима фыркнула и устремилась в квартиру. Однако Джин перегородил ей дорогу:
– Куда уходишь?
– Пока не приедут мои хозяева, я не буду с вами общаться.
Едва она это произнесла, как на улице раздался скрип тормозов. Захлопали дверцы машин. Послышался шум шагов шедших через двор людей. Они о чем-то вполголоса переговаривались.
* * *Впервые за все дни после гибели Хусейна Зарема проснулась отдохнувшей.
В окно светило солнце. Через открытую форточку вместе со звуками проснувшегося города врывался ветерок, надувая пузырем тюлевую занавеску.
Зарема осторожно села на кровати и прислушалась. Из гостиной доносился шум работающего телевизора. Значит, Виталий тоже проснулся. Некоторое время она размышляла, как быть. Ведь раньше она не оказывалась в одной квартире с незнакомым мужчиной, тем более с неверным. Ханпаша и его дружки – это совсем другое дело. Они брали ее, пользуясь беспомощностью. Зарема чувствовала себя просто вещью. Странное, непреходящее отупение и безысходность делали все происходящее с ней чем-то вроде страшного сна. Сейчас совсем другое дело. Но сидеть вечно в кровати тоже не получится. Она встала, взяла со стула платье и быстро надела. Потом причесалась и на цыпочках прокралась в ванную. Некоторое время разглядывала себя в зеркало. На нее смотрела уже не кроткая девушка с большими глазами, а совершенно другой человек. Она словно стала старше. Взгляд сделался холодным и отсутствующим. Исчезла в нем та чистая наивность еще не тронутого суровыми реалиями жизни человека. Ей вдруг захотелось как можно быстрее залезть под душ, чтобы смыть эту страшную и чужую маску. Зарема торопливо разделась и включила воду. Упругие струи ударили по голове. Сначала холодные, но с каждой секундой они становились теплее. Брызги полетели на кафельный пол и стену. Она зажмурилась и улыбнулась.
Наступило время обеда, а Виталик так и не выходил. Дуська спала в прихожей. Зарема вдруг подумала, что он просто ушел. Собравшись с духом, она заглянула в его комнату. Виталий сидел на диване и с отсутствующим взглядом таращился в экран телевизора. Воздух был сизым от табачного дыма. На журнальном столике стояла полная окурков пепельница.
– Проснулась? – отрешенно спросил Виталик, словно не слышал шума воды и шагов.
Зарема кивнула и отправилась на кухню. Ей не понравился вид Виталика. Он будто бы узнал в эту ночь о смерти близкого человека, или ему сказали, что у него рак и он через месяц умрет.
С минуту постояв у окна, любуясь утром, Зарема взялась заниматься хозяйством. Она достала из холодильника мясо, нашла лук, рис и стала готовить. Но настроение постепенно портилось. Мысли вновь и вновь начинали кружиться вокруг последних событий.
В тот момент, когда на кухню вошел Виталик, она закончила готовить завтрак, который можно было смело считать обедом.
Зарема вздрогнула. Он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Потом подошел к мойке, набрал из-под крана в кружку воды и стал пить. Молодая женщина с замиранием сердца следила за тем, как по подбородку, с уголков губ, на шею, стекает вода. Наконец, опустошив кружку, он стукнул ею по мойке.
– Что с вами? – испуганно спросила Зарема.
Она заподозрила, что он попросту обыкновенный наркоман, которому вчера было хорошо, а сегодня началась ломка. Так было с ее дядей. Ему оторвало ноги, но колоться он начал еще на первой войне. Дядя все равно умер, однако перед этим долго мучил родственников.
– Случилось, – выразительно кивнул Виталик. – Я, конечно, подонок, но не до такой степени…
– Я ничего не могу понять, – Зарема взяла двумя руками тарелку и поставила на стол. – Поешьте.
– Сама жри! – рявкнул он и одним махом снес со стола всю посуду. По кухне разлетелись куски битого фарфора, горячий рис и мясо.
Сидевшая у своей миски Дуська с визгом забилась за холодильник. Зарема выскочила в коридор, забежала в свою комнату и села на кровать. Раздались шаги, и следом ворвался разъяренный Виталик.
– Скажи правду, ты шахидка?
– Как? Почему? Разве вы не знали? Нет, я не хочу убивать себя, – сбивчиво пролепетала она. – Меня заставили ехать сюда. Объясни! Я как слепой котенок…
Некоторое время Виталий, тяжело дыша, смотрел в окно, потом отодвинул от письменного стола стул и сел:
– Когда Рашид привез тебя вчера, то сказал, будто ты его родственница. Пройдет пара дней, и ты уедешь в Москву. Но под утро позвонил Тархан, это правая рука Рашида. Он пообещал списать долг, если я отведу тебя к кафе «Эльбрус» в разгар свадьбы. Там женится сын начальника нашей милиции…
– Я первый раз слышу то, о чем ты говоришь, – призналась Зарема. – Да, мне предложили смыть позор кровью. Но я не знала, что это должно случиться так рано. И где пояс шахида?
Виталий медленно встал, вышел из комнаты, где-то долго возился и вскоре появился снова, держа в руках спортивную сумку:
– Вот, – он поставил ее рядом с Заремой на кровать. – Все здесь. Они привезли сумку давно. Я даже не знал, что в ней. Сказали, сунешь нос, оторвем его вместе с головой. Дали дури. Я про сумку забыл.
– Человек, с которым я приехала, обманывает тебя, – неожиданно для себя стала рассказывать Зарема. – Он не Рашид. Его имя Ханпаша Газиев. Он мой новый муж. Старого совсем недавно убили.
– Разве у чеченцев так бывает? – опешил Виталик.
– Я падшая женщина, – Зарема потупилась. – Кому понравлюсь, тот из боевиков меня и берет. Но это пока идет война. Потом не знаю, что с такими будет.
Вдруг ее словно кто-то толкнул в спину. Она свалилась Виталию под ноги:
– Убей меня! У меня есть немного денег, забери их. Я знаю, ты русский и боишься убивать. Но я помогу тебе сделать все так, что никто не найдет моего тела. Мы уйдем в подвал, и ты…
– Замолчи! – глаза Виталика округлились.
