Максим Шахов - Китайский детонатор
Неожиданно, как чертики из табакерки, выскочили три фигурки с желтыми повязками и, стреляя на бегу, устремились вперед. В нарушение договоренности, все трое вновь напялили свои шлемы, став не только неузнаваемыми, но и неуязвимыми.
Боковым зрением Хромов видел, как расстреливают Щеглова, прикрывающего лицо ладонью. Соловушкин тоже попал под хлесткие удары шариков, по-детски вопя: «Нечестно, нечестно!»
Что касается противника Хромова, то, держась на расстоянии, он отвечал на меткие выстрелы, а потом взмахнул левой рукой и упал в траву. Хромов увидел, как прямо в него летит, блестя и вращаясь, зеленая граната. Инстинкт самосохранения бросил его на землю. В следующее мгновение раздался резкий хлопок, и мир сделался кроваво-красным.
Доигрался, подумал Хромов. Ему было ужасно обидно, что его убили прежде, чем он сумел хотя бы отомстить за погибших. Ожидая, что мрак поглотит его без остатка, он внутренне сжался, но ничего не произошло. Хромов протер глаза, посмотрел на свои красные пальцы и поднял голову.
Гранатометчик смотрел на него, привстав из травы. Он еще не понимал, как могло получиться, что жертва истекает не кровью, а краской, но Хромов уже вспомнил, как подменил гранату.
– Это настоящая, – предупредил он, беря «РГД-5» на изготовку. – Прикажи своим дружкам оставаться на месте, иначе от тебя только рожки да ножки останутся.
Хромов не сомневался, что приведет угрозу в исполнение, и противник почувствовал это. Прозвучала китайская фраза, приглушенная маской.
– Намордник сними, – велел Хромов, вставая.
Не спуская глаз с противника, которым оказался Ян Чжоу, он крикнул:
– Щеглов! Соловушкин! Берите этих двоих и ведите к микроавтобусу.
Эфэсбэшник и полицейский немедленно выполнили приказ, причем, разозленные коварством китайцев, обращались с ними весьма бесцеремонно. Щеглов подталкивал Вонга с такой силой, что тот с трудом удерживал равновесие. Лю Юй получал от Соловушкина то пинок, то подзатыльник.
Хромов перевел взгляд на Чжоу.
– Ну что, – спросил он, – допрыгался?
– Перчатки, – сказал тот, посмотрев на свою руку. – Не разобрал на ощупь, когда брал гранату. Если бы не они…
– А зачем брал? – поинтересовался Хромов. – Ты ведь меня тогда еще не узнал.
– На всякий случай, – сказал Чжоу. – Подозрительными вы мне показались.
Они разговаривали на расстоянии пятнадцати шагов друг от друга. Сближаться Хромов не спешил, потому что угрожать гранатой человеку, стоящему рядом, эффектно, но бессмысленно.
– Ты проиграл, – сказал он. – Теперь я точно знаю, что это ты устроил стрельбу в кафе и бросил гранаты в окно коттеджа. Плюс те двое, которых ты вообще убил ни за что ни про что.
Ян Чжоу пожал плечами:
– Не надо было становиться у меня на пути.
Хромов почувствовал, как постепенно закипает от гнева. Этот желтолицый недомерок с жалкими усишками уважал гранату, но ни во что не ставил самого Хромова.
– Я и тебя бы мог убить одним ударом, – добавил Чжоу, улыбаясь. – Я люблю убивать таких больсых белых болванов.
Говоря, он слегка присюсюкивал, отчего Хромов завелся еще сильнее.
– По какой борьбе ты мастер? – спросил он. – Стиль пекинской утки? Или панды, поедающей лапшу?
Чжоу улыбаться не перестал, но его лицо окаменело, превратившись в неподвижную маску.
– Очень хочешь узнать?
– Оцень хоцю, – передразнил Хромов.
Он понимал, что нужно взять себя в руки, но от клокотания крови в жилах у него перед глазами было красным-красно. Или виной тому чертова краска? Представив, как он выглядит сейчас, перепачканный, со слипшимися волосами на голове, Хромов передернулся от унижения.
Вэньминь, напомнил он себе, Анжелика, Криворук. И еще много-много других людей. Перед тобой стоит убийца, Костя.
Свободной рукой он сорвал с себя парик и отшвырнул в сторону. Потом точно так же поступил с накладными усами.
– Граната, – напомнил Чжоу.
Не спуская с него глаз, Хромов положил «РГД» на землю и выпрямился. Солнце клонилось к горизонту, и тени обоих мужчин, большого и маленького, казались одинаково длинными. В вечернем воздухе звенели комары.
– Хромов? – донеслось издалека. – Ты скоро?
Кричал Глеб Щеглов, встревоженный задержкой начальства. Надеюсь, теперь ему уже не так жарко, подумал Хромов.
– Вяжите узкоглазых, грузите их и ждите, – прокричал он в ладонь, сложенную рупором. – Сюда никому не соваться. Как понял, майор?
– Есть не соваться!
Ян Чжоу одобрительно кивнул и поманил Хромова к себе.
– Джит Кун До, – сказал он.
– Это что за хрень? – спросил Хромов.
– Путь Опережающего Кулака, – ответил Чжоу. – Школа, к которой я принадлежу. Нашим учителем был Брюс Ли.
– Но не твоим лично, сопляк! Я тебя успею трижды уложить, прежде чем ты ко мне хоть раз притронешься.
Левое веко Чжоу дернулось. Он повторил приглашающий жест.
– А вот мы сейчас проверим, – пообещал он.
Прихлопнув комара на макушке, Хромов пошел на него. Ян Чжоу двинулся ему навстречу. Высокая трава шуршала под их ногами. Они глядели в глаза друг другу. Хромов сплюнул. Китаец сделал то же самое.
Они сошлись на небольшом бугорке, сохранившемся от когда-то наваленной кучи песка. Трава здесь росла редкая и невысокая, такая, что не цепляется за лодыжки. Чжоу попрыгал, проверяя плотность почвы под ногами. Рванувшись вперед, Хромов двинул ему кулаком в грудь с такой силой, что тщедушного китайца отбросило метра на два.
– Как самочувствие, Брюс? – спросил он, приближаясь.
Его подошвы почти не отрывались от земли, левый кулак был выставлен перед подбородком, правый прижат к груди. Не успевший очухаться, Ян Чжоу схлопотал в правый висок и по печени. Было очевидно, что серьезной угрозы он собой не представляет. Драться с ним было все равно, что избивать подростка.
– Все, пошли, – буркнул Хромов, протягивая пятерню к воротнику китайца.
Отбив его руку, тот лягнул Хромова в подставленное бедро.
– Ах ты щенок!
Не то, чтобы возмутившись, но удивившись, Хромов съездил Чжоу по скуле. Того развернуло на сто восемьдесят градусов и качнуло из стороны в сторону. Хромов развернул его к себе лицом и добавил. Кровь потекла у китайца из ноздрей, украсив его физиономию чем-то вроде боевой раскраски. Но бойцом он не казался, нет. Было жалко тратить на него столько энергии и времени.
– С тебя хватит, – решил Хромов, глядя на упавшего Чжоу сверху вниз. – Пойдем к автобусу. Солдат ребенка не обидит.
Кувыркнувшись через голову, китаец очутился на ногах. На его перепачканной кровью физиономии блуждала какая-то безумная улыбка.
– Знаешь, почему я позволил тебе немного порезвиться, Хромов? – спросил он. – Потому что я люблю, когда мне делают больно. Сначала. А потом боль причиняю я. Ты любишь, когда больно?
– А, мазохист, – кивнул Хромов. – Нет, я не по этой части. Скорее, наоборот.
– Это вас и губит, европейцев. Все должно находиться в гармонии. Ночь и день, холод и жара…
– Вот только эту шарманку про инь и ян не заводи, наслышан.
– Как скажешь.
Китаец принял боевую стойку: колени полусогнуты, один носок выдвинут вперед, левая ладонь выдвинута вперед, правая стиснута в кулак и прижата к пояснице.
Хромову вдруг вспомнилось, как он поучал товарищей не быть самоуверенными, потому что недооценивать врага смертельно опасно. Сам же он сделал прямо противоположное. Сперва свалял дурака с париком, теперь продемонстрировал китайцу парочку своих коронных ударов.
На этот раз нужно сбить его с ног и отдубасить так, чтобы он не скоро очухался, решил Хромов, наступая шаркающими полушажками.
Ни его первый, ни второй удары не достигли цели. Чжоу уклонялся легко и был гибок, как молодой побег бамбука. Хромов напрасно пытался достать его левой, пытался достать правой, потом ногой, потом опять правой. Выстояв атаку, китаец издал вопль ошпаренной кошки, подпрыгнул и, повиснув в воздухе, словно на прозрачной нити, замолотил ногами, нанеся Хромову не меньше трех чувствительных ударов.
Приземлившись, он блокировал два выпада Хромова, а сам всадил костяшки пальцев точно в углубление за его ухом. Боль была ошеломляющая. Почти ослепший, Хромов увидел, как в темноте перед глазами расцветают беззвучные вспышки. Потом ему показалось, что его огрели плашмя большущей доской, но на самом деле это он сам упал на землю лицом вниз.
Когда он поднял голову, Ян Чжоу удирал во все лопатки в направлении леса.
– Стоять! – крикнул Хромов, хотя сам никак не мог преодолеть земное тяготение, ставшее во много раз сильнее прежнего.
Собравшись с силами, он поднялся и бросился в погоню, но, перепрыгивая через фундамент, зацепился ногой и снова растянулся на земле. Это его спасло. Потому что, пока он лежал, совсем рядом грохнул взрыв, и Хромов услышал, как осколки стригут воздух над его спиной и затылком.
