Сергей Зверев - Залетный фраер
Да, с тех пор как Константин видел ее в здании суда, Женя заметно похорошела. Угловатость и неуверенность движений исчезли, уступив место мягкости и женственности. Вместо широкого вязаного свитера и расклешенных брюк на ней было что-то воздушное, светлое, до неприличия короткое…
– Это ты? – на всякий случай уточнил он, когда девушка подошла к нему вплотную.
Женя весело расхохоталась:
– У тебя такое лицо, словно тебя укусил скорпион… Да я это, я. Не узнал?
– Не узнал.
– Бывает. А вот ты совершенно не изменился – такой же угрюмый и злой. Зубы болят, что ли?
От такой фамильярности Константин даже опешил. Мысленно приказав себе не заводиться, небрежно заметил:
– Ты опоздала почти на час.
– У меня были важные дела… Так куда мы пойдем?
– В смысле?
– Ну, ты же хотел поговорить! Сам, между прочим, набивался. А теперь в кусты, что ли? Думаешь, я буду болтать с тобой, сидя на лавочке? Давай, веди девушку в ресторан, кавалер!
Константин пожал плечами.
– Я не отказываюсь. Но я совершенно не знаю города. Так что выбор за тобой.
– За мной? Ладно! – Женя лукаво улыбнулась. – Все зависит от твоей платежеспособности, ковбой… Можно посидеть в каком-нибудь дешевеньком кафе – кофе попить с бутербродами. А можно и в солидный кабак завалиться…
– С бабками у меня порядок.
– Тогда пойдем!
Ее излишне игривый тон никак не вязался с тем образом, который сложился у Константина после первых двух встреч. Когда Женю избивали омоновцы, она выглядела подавленной и растерянной. Этакая разнесчастная Золушка, которую обижают все, кому не лень. В здании суда Женя вела себя, как холодная бизнес-леди, и тогда Константин проникся к ней невольным уважением. Сейчас же перед ним стояла бесшабашная гулена, у которой только одна цель в жизни – завалиться в развеселый кабак и хорошенько погудеть.
Пока он размышлял, с чего начать разговор, Женя привела его к уютному на первый взгляд ресторанчику со странным названием «Паляуничы». С уверенностью завсегдатая она толкнула тяжелую дверь и, улыбнувшись швейцару, стала спускаться вниз по ступенькам. Через минуту они оказались в небольшом подвальчике с необычным интерьером – на стенах вперемешку с настоящими охотничьими ружьями висели трофеи – головы лосей, диких кабанов и чучела птиц. Грубо сколоченные столы и скамейки были сделаны из необработанного дерева, а по залу шныряли официанты в каких-то странных камзолах.
– Колоритный ресторанчик, ничего не скажешь, – вслух удивился Константин, опускаясь на лавку.
– Зато кормят вкусно… – Взяв со стола меню, Женя принялась вслух перечислять предлагаемые блюда, отпуская при этом колкие комментарии: – «Фазан по-богемски»… Не иначе, курица-несушка, жесткая, словно резина… «Заяц в горшочке»… Бр-р-р, небось котятина! Нет, это не для нас! «Мясо дикого кабана»… А вот это, пожалуй, можно попробовать! Никакой он, конечно, не дикий – обыкновенная свинина с отварным картофелем… Не возражаешь, если я закажу именно это блюдо?
– Мне все равно.
Подозвав официанта, Женя сделала заказ, не забыв включить в него и бутылку красного сухого вина. Все это время Константин сидел как на иголках – ему не терпелось побыстрее перейти к делу. В суде Женя пообещала сказать ему, где Полина, но, судя по всему, не очень-то торопилась выполнить свое обещание. Маленькими глотками отпивала из бокала вино, услужливо налитое официантом, и трепалась о чем угодно, старательно обходя интересующую его тему. Наконец Константин не выдержал. Забрав из Жениных рук бокал, поставил его на стол и посмотрел ей прямо в глаза:
– Ну?
– Что «ну»? – Женя сделала вид, что не поняла.
– Где Полина?
Женя пожала плечами.
– Не знаю.
– Опять двадцать пять! – Константин едва сдерживал возмущение. – Зачем же ты тогда пришла?
– Зачем, зачем?.. Интересно стало, как ты меня «колоть» будешь. Люблю острые ощущения.
– Я что, следак, чтобы тебя «колоть»?
– А разве нет?
Устав от этого бессмысленного разговора, Константин вытащил из пачки сигарету.
– Ей-богу, не пойму, в какие игры вы все тут играете? Клиника, да и только…
– А ты попробуй поживи у нас с месячишко. Сам психом станешь…
– Уже стал. – Константин тяжело вздохнул. – Повторяю в который раз – я приехал сюда, чтобы найти Полину Дегтяренко и помочь ей. С ее мужем Павлом мы вместе воевали в Афгане. Месяц назад он погиб и перед смертью попросил меня отвезти заработанные им деньги его семье. Все?
– Откуда я знаю, что ты – тот, за кого себя выдаешь?
– Паспорт показать?
– Любой документ можно подделать.
– Зачем подделывать-то?
– Ты прав – незачем. Но ты все равно ведешь себя очень странно. Я тут подумала на досуге и пришла к нехорошим для тебя выводам… Даже то, что ты вступился за меня перед той мразью в погонах, свидетельствует против тебя! Так мог поступить только круглый идиот или провокатор! И то, что тебя выпустили из зала заседаний без суда и следствия… А может, ты из московского ФСБ? Приехал к нам, как говорится, на стажировку – опыта поднабраться?
Несколько секунд Константин не мог прийти в себя от изумления – впервые в жизни его приняли за фээсбэшника.
«Как же они тут напуганы, если нормальный мужской поступок воспринимают как нечто сверхъестественное!» – Он с трудом заставил себя улыбнуться:
– Если хочешь, можешь считать меня идиотом… А что касается московских фээсбэшников, то я сам у них на крючке. У меня с ними давние счеты… Или у них со мной?..
Вопреки ожиданиям, Женя не отвела взгляда. В ее голубых глазах плескалось сомнение – не очередная ли это провокация? Константин продолжал в упор смотреть на нее, мысленно пытаясь переломить стоявшую между ними стену. «Ну, почему ты мне не доверяешь? – спрашивали его глаза. – Я же не желаю Полине зла… Я только хочу помочь ей!»
– Ладно, – первой сдалась Женя. – Я расскажу все, что знаю… Тебе, наверное, известно, что у нас в Беларуси бесследно исчезают люди. Этим, конечно, никого не удивишь, если бы не одна маленькая закономерность – чаще всего пропадают те, кто открыто выступает против нынешней власти. Какой-нибудь оппозиционный политик дал интервью западной прессе – не проходит и недели, как он исчезает. Журналист написал обличительную статью о президенте – его машину находят на обочине шоссе. Естественно, пустой и тщательно вымытой – ни одного отпечатка пальца. Власть пытается свалить все на самих пропавших – дескать, все считают их пострадавшими, а они спокойно слиняли на Запад. Но, как ни странно, ни один из исчезнувших людей пока не объявился. Хотя здесь, в Беларуси, у них остались семьи – жены, дети, матери…
– Намекаешь на то, что в этом замешаны ваши фээсбэшники?
– У нас нет ФСБ. А эта организация называется по старинке – Комитет государственной безопасности… Да, я уверена, что это дело рук гэбистов. Слишком уж круто все организовано – ни свидетелей, ни трупов. Сразу видно, что профессионалы работают…
Сердце Константина екнуло и забилось часто-часто. Стараясь не показывать своего волнения, он осторожно спросил:
– А Полина?
– А что Полина? Ее тоже убрали… Около месяца назад. Так что ты опоздал, ковбой!
Хладнокровие, с каким Женя произносила эти слова, неприятно резануло его слух. И хотя сам Константин никогда не был излишне эмоционален, у него в голове не укладывалось, почему Женя говорит о смерти своей лучшей подруги так сдержанно. Он мог бы понять все – слезы, истерику, заламывание рук, дрожание голоса… Но только не простую констатацию факта: «Ее тоже убрали. Около месяца назад».
– Удивляешься, почему я спокойна как танк? – вдруг спросила Женя.
– Удивляюсь, – признался Константин.
– Полину уже не вернуть, а жизнь продолжается…
Он хотел было возмутиться, даже набрал в легкие побольше воздуха, но в последний момент передумал. Его остановило выражение Жениных глаз, до краев наполненных слезами. Именно такие взгляды Константин видел в тот самый день, когда хоронил свою мать. Наверное, тогда он сам смотрел на окружающий мир точно так же…
Помолчав, спросил:
– Тебе известны какие-нибудь подробности?
– Подробности чего? – Женя украдкой промокнула глаза. – Как ее брали?.. Этого не видел никто. А если кто и видел, то боится признаться… В начале лета Полина заметила за собой слежку. Гэбисты вели себя нагло, вызывающе, как последние скоты. Демонстративно ходили по пятам, даже не соблюдали элементарных мер конспирации. Другая на Полькином месте давно смоталась бы за кордон. Попросила бы политического убежища или просто уехала бы на стажировку. У нас такое возможно – журналистов оппозиционных изданий часто посылают то в Польшу, то в Чехию… Но она только смеялась… Говорила, что не боится их, потому что они сами трусы – только и могут, что с детьми и бабами воевать. Да, Полька была бесшабашной и отчаянной. Продолжала лезть на рожон – писала такие статьи, что даже мне было не по себе. Потом она уехала в отпуск. Когда вернулась, позвонила мне и сказала, что вечером зайдет. Но не зашла… Вначале я решила, что у нее очередной бурный роман… Извини, конечно, но твой друг Павел не подавал весточек о себе больше года. Неудивительно, что Полина считала себя свободной… Так вот, я оставила ее в покое на две недели. Потом вновь позвонила – трубку никто не брал. Ее мобильник тоже был отключен. Проходя мимо, заглянула к соседке – от нее и узнала, что Полина уехала из города и что в ее квартире проживают совсем другие люди. И тогда мне все стало ясно – ее убрали…
