Сергей Соболев - Пленных не брать
Сергей Алексеевич Щербаков, анализ, часть вторая. Брэдли не мог с уверенностью сказать, соответствуют ли действительности имеющиеся в его распоряжении сведения о том, что фонд Щербакова является лишь прикрытием разветвленной сети полулегальных охранных структур. Точно так же трудно ему было в одиночку проверить информацию, что генерал принимал самое активное участие в формировании «черной кассы» по заданию правящей партии. Путем угроз и шантажа заставлял своих же собственных клиентов, о «грешках» которых ему было известно, платить в президентский «общак». Нет, гигантов он не трогал, да ему скорее всего и не позволили бы тут самоуправничать, но по спинам средненьких фирм и банков, поговаривают, его плеть погуляла крепко. Брэдли пытался разговорить руководителей пострадавших коммерческих структур, но лишь двое после длительных уговоров решились поделиться с ним наболевшим. По всему выходило, что вымогательством занимались люди Щербакова. Обкладывали, как дикого зверя, не торопясь, со знанием дела. Бедняги пробовали жаловаться в органы, но только хуже себе сделали, вымогатели увеличили сумму поборов. Да и бесполезно жаловаться, у Щербакова дело поставлено так, что никаких концов не найдешь.
Существовало и другое мнение, что Щербакова подставили. Кто и почему, об этом предпочитали не распространяться.
Не секрет, что многие платили в «общак» крайне неохотно, но «скидываться» приходилось, а куда денешься, способов нажима существует великое множество, от звонка из ЦБ или налогового управления до общения с представителями органов правопорядка или с немногословными крутыми гангстерами.
Еще задолго до выборов, в марте — апреле, состоялся ряд конфиденциальных встреч руководителей избирательного штаба президента и делегатов от российских деловых кругов. Последним было предложено более интенсивно вносить пожертвования в президентскую «кассу». Но не бескорыстно — методика перекачки денежных средств из госбюджета в коммерческие структуры в России хорошо отлажена. Выручка, как правило, делилась пополам, часть средств «жертвовалась» царствующему кандидату в президенты, оставшаяся сумма являлась вознаграждением за преданность демократическим идеалам. Подобные операции проворачивались с ведома и при активном участии Минфина, а их основными участниками являлись гиганты ТЭКа, а также обслуживающие их интересы банки. Но госказна вам не бездонная бочка, на всех желающих денег не хватит. Поэтому остальным было предложено заплатить за свободу и демократию из собственного кармана или из чужого, кто как устроился. Без соответствующего «разъяснения» деловой народ и не подумает раскошелиться, плевать ему на звучные лозунги, в России по-прежнему все живут по принципу «авось меня пронесет», от последнего бомжа до президента РФ включительно. Значит, нужно объяснить, сколько и с кого причитается. Не захотят — заставить. Следовательно, кто-то должен взять на себя эту грязную работу.
Неужели Щербаков и вправду замешан в этой истории с выбиванием пожертвований? Если это так, то он нажил себе массу врагов. Да, что касается врагов… К их числу можно смело отнести генерала Урванцева, он не скрывает своей неприязни к Щербакову и его организации.
В черновиках статей Брэдли частенько вместо настоящих фамилий политиков и чиновников использовал придуманные им самим прозвища. Так, новый секретарь Совета безопасности был удостоен прозвища Крутой Генерал, сокращенно Крутой. Главный приватизатор страны — Рыжий Лис, сокращенно Лис. Бывший первый помощник президента — Дьяк. Ну и так далее. Кстати, последние двое возглавляли избирательный штаб и со дня на день ожидали от патрона обещанной награды.
Любой из них мог заиметь зуб на генерала Щербакова. Фавориты очень не любят, когда посторонний пытается приблизиться к трону.
Существуют и другие версии: кто-то из обиженных им дельцов или чиновников решил выйти на тропу войны и отомстить генералу за перенесенные обиды.
Но при чем здесь, спрашивается, американский журналист Майкл Брэдли? И какое отношение ко всей этой истории имеют московская резидентура ЦРУ и добрый папочка Кук?
С анализом дела обстояли неважно. Мозаика рассыпалась окончательно, собрать ее воедино нет никакой возможности. Что касается интуиции, то внутренний голос советовал ему последовать совету Щербакова — немедленно убраться из Москвы, причем сделать это следовало еще пару недель назад.
Нужно найти способ предупредить Вику. Лишь бы ее не коснулись все эти неприятности. Предупредить? Но как? Вика девушка упрямая, не отстанет, пока не узнает всю правду. А предупредить нужно: если Щербаков заказал для родных канадские визы, следовательно, он ждет крупных неприятностей.
Вообще-то это порядочное свинство, мистер журналист, проводить расследование, направленное против отца твоей близкой подружки.
Брэдли тяжело вздохнул. Он не представлял себе, как оправдается перед Викой Строгановой. К тому же ни на секунду не забывал о предупреждении генерала Щербакова: «Не дай вам господь, мистер Брэдли, втянуть в эту историю мою дочь».
Завтра. Он решит эту проблему — хотелось бы знать, как? — завтра, а сегодня его интеллект окончательно истощился.
Брэдли остановился у метро «Кропоткинская» и купил букет свежих роз. Ровно дюжину, по числу дней, пока они с Кэтрин будут находиться в вынужденной разлуке.
Брэдли заехал во двор, припарковал машину на привычном месте. Еще раз осмотрел салон — ничего нельзя оставлять, дабы не провоцировать потенциальных взломщиков, — включил пультом защиту. В этот момент его окликнули:
— Майкл, одну минуту…
Брэдли резко обернулся. Перед ним стоял Андрей Первушин, сотрудник частного охранного агентства «Комес-Секьюрити». В феврале Брэдли работал над материалом о развитии охранного бизнеса в России. Ему потребовалась помощь знающих людей, одним из консультантов был Первушин.
Брэдли судорожно вздохнул:
— Сегодня сумасшедший день. Надеюсь, вы не будете терзать меня расспросами?
Первушин бросил на него удивленный взгляд:
— Нет, с какой стати… А я вас здесь уже давно жду. Связался с бюро, говорят, уехал домой. Я перезвонил вам на квартиру, — помните, вы оставляли мне свой домашний телефон, — супруга сказала, что вы задерживаетесь.
— Что вам от меня нужно, Андрей? — не очень дружелюбно произнес журналист. — Извините, я чертовски тороплюсь.
Первушин достал из внутреннего кармана пиджака узкий запечатанный конверт:
— Вот, велено вам передать.
Брэдли невольно отшатнулся. Скользнул взглядом по округе, посторонних во дворе не видно, соседский мальчишка прогуливает карликового пуделя по кличке Фидель, да еще две старушки устроились неподалеку на лавочке.
— Вы с ума сошли, — прошипел Брэдли.
Он сделал шаг в сторону и спрятал руки за спину.
— Ничего у вас я не собираюсь брать.
Это могла быть провокация, поэтому он решил проявить осторожность. Тем более что за ним установлена слежка. Тот факт, что ему не удалось обнаружить наблюдателей, ровным счетом ни о чем не говорил.
— Что это вы так нервничаете, Майкл? Впрочем, как вам будет угодно.
Конверт тут же исчез, а на лице Первушина появилась ироничная улыбка.
— Может, вы и правы. Я и сам не знаю, что в этом конверте. На словах меня просили передать вам следующее: «Одиннадцатое июля, четвертый час пополудни, у южного входа ВВЦ[4]». Вас там будут ждать.
— Идите вы к черту, — буркнул Брэдли. — Не собираюсь я ни с кем встречаться.
Первушин пожал плечами:
— Я всего лишь посредник. Если понадобится помощь, звоните, мой телефон у вас есть. До свидания, мистер Брэдли.
— Весь мир, похоже, спятил с ума, — процедил Брэдли, с опаской входя в подъезд. Слава богу, хоть здесь его никто не поджидал. Несколько секунд он прислушивался к биению собственного сердца, затем слизнул кровь с уколотого шипом пальца и медленно побрел на четвертый этаж, где его уже заждались жена и сын.
Глава 10
— Какие будут комментарии, господа?
Щербаков нажал кнопку на пульте, изображение на плоском телевизионном экране тут же погасло. Он прошелся взглядом по лицам собравшихся в гостиной мужчин. Помимо него, здесь находились Переверзев и сын Щербакова, Дмитрий. Спустя несколько секунд к ним присоединились Захаров и Лианозов, они уже успели просмотреть материал ранее. Устроились по-домашнему, в мягких удобных креслах, предварительно сняв пиджаки и галстуки. У Щербакова-младшего поверх белоснежной рубашки внахлест ремни, поддерживающие замшевую наплечную кобуру с пистолетом.
Коттедж, в котором они собрались обсудить сложившееся положение, находился на восточной окраине поселка Жуковка. В прежние времена здесь отдыхала на казенных дачах партноменклатура, а в девяностых по соседству вырос коттеджный поселок. Место живописное, благоприятная экологическая обстановка, и, что немаловажно, отсюда до Москвы рукой подать, семь километров до МКАД. Стоимость квадратного метра жилья здесь одна из самых высоких по всему Подмосковью — 4000 долларов за метр и еще 5000 за каждую сотку участка. Фонд Щербакова профинансировал строительство четырех коттеджей. Два из них представляли собой типичные «таун-хаузы», то есть двух-трехэтажные дома, общие с соседями стены, отдельные входы с участком в 3–4 сотки на заднем дворе. Здесь жили семьи некоторых сотрудников фонда. Рядом с ними разместились еще два отдельно стоящих коттеджа, в одном из них и происходило вышеупомянутое заседание.
