Сергей Соболев - Танго втроем

— Ее здесь нет.

—Лена! Розанова! Не понял… Куда она подевалась? Сотник присел на корточки. Озадаченно почесал дулом «ПМ» кончик носа. Пригнул голову к плечу, чтобы получше рассмотреть «фейс» — мужик лежал практически на боку, с подогнутыми в коленках ногами, с пробитой черепушкой, покоящейся на выпростанной руке. Здесь же, на полу, валялся рабочий инструмент киллера — «беретта М-92Ф» с навернутым на дуло глушителем.

Пуля вошла тому в правый глаз вместе с осколками стекла. Из зияющего в оправе очков отверстия сочится сукровица. Б-р-р… Привстав с корточек, Сотник попытался сориентироваться, откуда был произведен выстрел, а заодно понять, что же здесь в действительности произошло… Ну вот же, на стене кровавые ошметья!

Что? Быть такого не может…

Только сейчас он обратил внимание на пулевое отверстие в двери чуланчика. А заодно расслышал странные звуки, напоминающие тихий и жалобный детский плач.

Последующие несколько минут Сотник вынужден был заниматься сразу несколькими делами: общаться по рации с замещающим Белицкого на посту начальника управления Сухотиным — портативная рация снабжена кодирующим устройством, призванным обеспечить «закрытость» переговоров в, УКВ-диапазоне; раздавать ЦУ своим младшим коллегам — этим расторопным ребяткам разжевывать кашку нет нужды, все понимают с полуслова; присматривать за Розановой — девушка, и это вполне объяснимо, пребывает в шоковом состоянии. И еще он обязан думать, думать и думать… Лихорадочно напрягать извилины, просчитывая всевозможные варианты в поисках наиболее оптимального. А в условиях дефицита времени, при недостатке информации, на основании которой можно судить об истинных причинах случившегося, да еще с учетом привходящих обстоятельств, — найти этот самый оптимальный вариант ох как непросто… Тот же Бушмин, к примеру, завис в воздухе — кто же мог знать, что такая вот ситуевина случится… А сводить Кондора с кем-либо, кроме отозванного из тактических соображений в Москву Белицкого да еще Сухотина, который сейчас тоже занят неотложными делами, распоряжением из Центра запрещено.

Лена Розанова — это особый случай. Она не является информатором и никогда не привлекалась к сотрудничеству в какой-либо форме. Две-три консультации, полученные от нее в качестве специалиста по янтарным промыслам, не в счет, ибо разговор велся о достаточно безобидных вещах. Но утверждать, что она никак не связана с органами, тоже будет неверно. У ее отца водились знакомые среди высокопоставленных сотрудников ГРУ и госбезопасности. То, что Розанов являлся видным исследователем в области тайн «третьего рейха», странным образом переплетенных с некоторыми современными реалиями, — факт общеизвестный. Тот же Белицкий очень близко знал художника и был вхож в его семью. А накануне отъезда среди прочих наставлений он сказал примерно следующее: «Присмотрите на пару с Сухотиным за Леной Розановой. Мне не нравится, что в последнее время возле нее крутятся люди нашего „янтарного барона“…»

Думай, Сотник, думай… В том тайном противостоянии, о реалиях которого простым смертным мало что известно, мелочей не бывает. Подобных «мелочей» приходится учитывать множество, например, в данной, очень непростой ситуации… Сколько трупов предстоит оприходовать, где, в каком месте и при каких обстоятельствах они будут обнаружены; что войдет в материалы следствия и официальные сводки, а затем просочится в СМИ, а что следует попридержать в уме — от этого и еще многого другого будет зависеть не только интерпретация всех событий в целом, но и такие частности, как личная безопасность Розановой, да и не только ее одной.

..На милицейской волне прошло тревожное сообщение: речь пока шла о расстрелянной «Тойоте». Через пять-десять минут здесь будут коллеги из Центрального РУВД, а затем подъедет и дежурная бригада по городу. Вариантов уйма, а времени — в обрез.

Получив «добро» от своего непосредственного начальника, Сотник и двое его коллег, что называется, передернули карту. Самую малость. И получился совсем другой расклад…

Еще спустя несколько минут Розанова почти пришла в себя и смогла ответить на некоторые вопросы.

— Лена, скажи, только честно, где ты раздобыла этот «вальтер»?

Розанова сидела на самом краешке дивана, кутаясь в теплую оренбургскую шаль. Сотник подал ей стакан воды. Обратил внимание, как дрожат у нее руки; когда поднесла стакан к губам, зубы выбили на ободке частую дробь. Вяло вытерла рот ладошкой, затем виновато посмотрела на Сотника.

— Н-нашла… Правда, нашла. В Дачном. Вернее, в тайнике, который я вам показала…

— А почему нам ничего не сказала?

— Не з-знаю… Боялась, что вы отберете. Я плохо поступила, да?

Сотник пожал плечами. Он и сам не знал, что ответить на этот вопрос. Ствол, конечно, отобрали бы, здесь и гадать нечего. Если бы только узнали о его существовании. Но с другой стороны… Как ни крути, но пистолет, доставшийся Розановой как бы по наследству от покойного отца, спас ей сегодня жизнь.

Он взвесил на ладони трофейный ствол. «Машинка», хотя и была изготовлена в начале сороковых годов, выглядит как новенькая. Так, словно дожидалась своего часа на оружейном складе, а затем ее достали с полки, освободили от фабричной смазки, вставили снаряженную обойму и использовали по прямому назначению.

Пистолет системы «вальтер П-38». Растиражирован в годы второй мировой войны в массовом количестве, отдельные его модификации производятся и по сию пору на «ваффенфабрик» в Ульме, Германия, куда было перебазировано производство из Целла-Мелис после сокрушительного поражения гитлеровского рейха.

— Тебе доводилось стрелять из пистолета?

—Н-нет.

— Так это у тебя первый такой… опыт? Кхм… Повезло.

Курок у «П-38» расположен открыто, но, что немаловажно, перед первым выстрелом его можно не взводить — ударно-спусковой механизм самовзводный. Пистолет прост в обращении и надежен, именно это обстоятельство, если не принимать во внимание элемент случайности, и сыграло решающую роль.

Сотник выщелкнул обойму. Патроны серийного образца, 9 мм «парабеллум». Тот, кто держал заряженным пистолет в тайнике, вероятно, знал мудрую латинскую пословицу: «Хочешь мира — готовься к войне». «Пара беллум» — «готовься к войне»…

— Я не хотела, — Розанова обиженно шмыгнула носом. — Так получилось… Очень тугой курок… Я знала, что надо снять пистолет с предохранителя, но как и что делать, не понимала. И я не была уверена в том, что смогу выстрелить… Меня никто этому не учил.

Сотник покивал головой. Обойма снаряжена полностью. Не хватает только одного патрона. Пуля застряла в черепушке незадачливого киллера. Вот такие, значит, дела.

— Кто-то бродил по квартире… Когда прозвучал выстрел, у меня даже уши заложило! Я надеялась, что он… они испугаются и убегут…

— Ты его здорово напугала, — с мрачной усмешкой сказал Сотник. — Он так и грохнулся долой с копыт…

— Я его… ранила?

— Самую малость, — Сотник решил не травмировать психику девушки, ей и без того досталось. — В сущности, пустяковая царапина.

— Почему вы мне не говорите правду? — Розанова обхватила голову руками. — Я ведь слышала обрывки разговоров… А потом, кажется, его… вынесли из квартиры? Так?

— У тебя просто все в голове перепуталось. Считай, что тебе приснился кошмарный сон. Ущипни себя, Лена. Проснись. И скажи сама себе — это был всего лишь дурной сон.

— А кто меня будет допрашивать, вы или следователь? Меня, наверное, накажут? А может, и в тюрьму посадят…

— Ты меня не поняла, Лена. Во-первых, наказывать тебя, поверь специалисту, абсолютно не за что. Даже речи быть не может об уголовном преследовании… Орден тебе, конечно, вряд ли дадут, хотя лично я за проявленное тобой мужество… Кхм… А во-вторых, повторюсь, ничего такого не было. Сейчас, думаю, до тебя мои словеса не доходят, так что отложим более подробный разговор на потом.

Сотник вставил обратно обойму, затем, обнаружив свой плащ в прихожей, сунул «вальтер» в его глубокий боковой карман. Такие «пушки», равно как и другие образцы оружия времен прошлой войны многочисленные кладоискатели порой находят в глубоких подземельях Кенигсберга. Где его раздобыл Розанов? Теперь это выяснить уже вряд ли удастся.

У входной двери раздались три звонка. Сотник впустил коллегу и они прошли в квартиру Розановой.

— Ну как, успели прокрутиться? — нетерпеливо спросил Сотник. — Все получилось?

— Кажись, да, — сказал запыхавшийся оперативник. — Разложили всех «жмуров», как ведено было… Только мы пошабашили, как тут же патрульный экипаж примчался…

— Вас кто-нибудь из жильцов, часом, не засек?

— Нет, не думаю… Этого… киллера переволокли в лифт и смайнали на второй этаж… Так в кабинке и поставили, чтобы не наследить.

— А здесь, на лестничной площадке? Все аккуратно?