Это моя земля! - Громов Борис
В кабинет, раньше принадлежавший начальнику Учебного центра, а сейчас ставший своего рода штабом прибравших к рукам власть в лагере спасения «шишек» из Ивантеевского УВД и городской администрации, Юра вломился, словно маленький, но очень злой бульдозер. Попытавшегося было встать на его пути секретаря (а может, учитывая обстоятельства, ординарца) он срубил хорошо поставленным еще в юности хуком, да и дверь распахнул едва ли не ногой.
– Ну и какого рожна этот урод себе позволяет, я не понял? – с порога рявкнул он, поправляя висящий на плече «укорот». – Я спрашиваю: у него что, как у того кота, девять жизней в запасе? Может, еще и проверить хочет?
Судя по выражениям лиц четырех сидящих за столом мужчин, они уже в курсе произошедшего. Еще бы, вон в углу кабинета, на небольшом кожаном диванчике, больше на кресло-переросток похожем, как раз сам сы́ночка и устроился. Сидит, сука, ручки на коленочках сложил. Пай-мальчик, мать его! Только рожа уж больно бледная, да глазки бегают, словно у пойманного за руку базарного карманника. Чует кошка, чье мясо съела.
– Спокойно, Юрий, не стоит делать необдуманных поступков и говорить опрометчивые слова, – неторопливо и веско бросает один из сидящих за столом. Бывший зам ивантеевского мэра, папа провинившегося. – Думаю, никто не хочет, чтобы сейчас произошло что-то, о чем мы все потом будем жалеть. Ведь так?
– Допустим, – с прищуром оглядел четверку «шишек» Пак.
Так, кто тут у нас? Заместитель мэра Гапонов, старый знакомец; не один раз Пак к нему с пухлыми конвертами захаживал. Он тут явно за старшего. Двое в милицейской форме: начальник УВД и начальник этого самого Учебного центра. Плюс Скороходько – один из самых крупных и влиятельных городских бизнесменов. Ага, вроде Жмыхова, такой же «меценат и благотворитель», блин. В девяностые бригада Скорохода крышевала несколько рынков в Пушкино. В Ивантеевку Скороход благоразумно не лез, понимая, что со Жмыхом ему не тягаться, а когда жмыховской братве некисло накернили азербайджанцы, времена уже переменились и вопросы решались совсем не на «стрелках». В общем, Жмыхов со Скороходько во вражде не состояли, да и конкурентами не были, хотя и союзниками их назвать было сложно. Так, просто «в одном сегменте рынка» работали. Что для Юры было совсем не плохо, как-то не с руки ему было иметь врагов среди властей «лагеря спасения». А тут как раз собрались если и не все, то, пожалуй, самые влиятельные, «деловые». Если они что-то решат, то остальные противиться не смогут, даже если захотят, что вряд ли. Ну, значит, будем договариваться.
– Я действительно не хочу ни с кем портить отношения, но и себя за лоха и терпилу держать не дам. Это понятно?
– Вполне, – кивнул старший «деловых».
– А раз понятно, то пусть твой не в меру общительный отпрыск зарубит себе на носу: еще раз он подойдет к Свете хотя бы на десять метров, с ним сотворю что-нибудь нехорошее. Предупреждаю заранее и предельно ясно. Надеюсь, это тоже понятно?
Сы́ночка попытался было подорваться со своего диванчика, но по резкому жесту руки Гапонова снова рухнул на мягкое сиденье.
– Он все понял, Юрий, – сказал заместитель мэра (хотя скорее уже бывший заместитель, ведь уже скоро две недели как нет ни мэра, ни самой Ивантеевки). – Больше подобное не повторится. Я даю слово.
– Хорошо, – мотнул головой Пак. – Я понял.
Интересно, Гапонов действительно что-то полушепотом сказал, стоило Паку закрыть за собой дверь, или это Юре просто померещилось? Кто знает… Но что-то подсказывало ушлому корейцу, что лучше ему считать эти слова произнесенными и готовиться к последствиям с максимальной обстоятельностью и серьезностью. Потому как если слух Пака не подвел, то, когда дверь закрылась у него за спиной, заместитель мэра, будто змея, прошипел кому-то (да отпрыску своему, кому же еще!): «Сидеть! Позже…»
Едва выйдя из штабного корпуса, Юра быстрым шагом направился к курсантской казарме, превращенной в общежитие для семейных. Ему нужно было срочно поговорить с Чугаевым.
– Владимир, открой мне страшную военную тайну, – начал он прямо с порога, даже не войдя толком в один из крошечных кубриков, в которых раньше по двое жили курсанты, а теперь были расселены семейные эвакуанты. В этом кроме самого старшего прапорщика ютились еще и его жена с двумя детьми. – А есть в вашей героической структуре какая-нибудь фиговина, позволяющая легко вскрывать закрытые металлические двери?
Старший прапорщик явно не ожидал такого вопроса, но задумался не больше чем на секунду.
– Разумеется, есть, Юра. Только не «фиговина», а «специальное средство». Называется «Ключ-М». Хорошая штука, но сейфовую дверь не возьмет – сразу предупреждаю.
– Сейфовую и не нужно, – чешет в затылке Пак. – А квартирную возьмет?
– Почти наверняка, – пожимает плечами Владимир. – Не возьмет с первого раза – второй заряд наложить можно будет. Только на кой оно тебе вообще?
– Тогда переходим к следующему пункту повестки. – Юра делает вид, что вопроса, заданного старшим прапорщиком, не услышал. – Есть у тебя на примете несколько по-настоящему надежных людей? Таких, чтоб ты с ними готов был в огонь и воду? И был уверен, что не бросят и не предадут?
– Нормально ты спросил… – мрачнеет Чугаев. – Так, пойдем-ка на улицу, покурим, заодно и расскажешь, во что ты без меня вляпаться успел…
г. Дмитров, учебный центр «Пламя»,
30 марта, пятница, утро
– Сделаем, тащ полковник, не вопрос, – рапортую я в трубку «Иридиума» и отключаюсь.
Парни выжидающе смотрят на меня. О том, что во время разговора я какие-то новые вводные получил, они и по моим фразам догадались – не маленькие. Но всем явно интересно узнать: что конкретно для них любимое начальство приготовило?
– Не делайте таких лиц, мужики, а то я сейчас прямо распла́чусь, ей-богу, – брюзгливо ворчу, убирая спутниковый телефон назад в мародерку. – Сейчас все расскажу…
О результатах нашей вчерашней, аж до полуночи затянувшейся беседы с Пантелеевым я сразу же, несмотря на позднее время, доложил Львову. Выслушав полный расклад здешних дел, Батя порекомендовал ночью назад не ехать, ну, если, конечно, принимающая сторона силой со двора не погонит, а утром еще раз перезвонить, мол, есть на наш счет у руководства соображения. А нам что? Мы ж исполнительные военные: скажут – копаем, не скажут – соответственно, не копаем… Из «Пламени» нас, понятное дело, никуда не погнали. Наоборот, разместили на ночлег в здании, еще пару недель назад бывшем гостиницей для проходивших обучение в центре офицеров. Правда, затрамбовали всех четверых в один номер, который по размерам ну никак на президентский люкс не тянул. Ну так я говорил уже – мы непривередливые и к отсутствию комфорта привычные. Сверху не каплет? С боков не дует? Снизу не подмораживает? Вот и ладненько, благодарим судьбу, ведь могло быть и хуже. Опять же, в обмен на полученную от меня информацию расщедрившийся Пантелеев даже распорядился с утра залить нас горючим под пробку. Тоже ни разу не мелочь и очень приятно!
УАЗ по нынешним временам – просто подарок, а не машина. Ну, может, не прямо сейчас, но в ближайшее время это будет становиться все заметнее. Потому как чем дальше – тем меньше будет деталей к очень комфортным, но дико технологичным иномаркам. Плюс с крутыми фирменными автосервисами, с их профессиональным оборудованием теперь реальная напряженка. В общем, не так уж много осталось до времен, когда красивые и удобные «Мицубиси», «Тойоты», «Шевроле» и прочие «Роверы» будут отправляться в утиль из-за невозможности добыть на замену какую-нибудь совершеннейшую фиговину вроде термостата, регулятора тормозной колодки, а то и вовсе разнесчастного болта крепления ГБЦ. Потому как новых запчастей никто из Европы, Америки и Японии не привезет. А УАЗ… А что УАЗ? Его еще в мехдворах колхозов советской поры чинили матерным словом и кувалдой. Ну, может, не совсем все так просто было, но тем не менее тот же «Хантер», случись что, в чувство привести будет в тысячу раз проще, чем какой-нибудь «БМВ Икс-Пять». Вот только прожорливое оно, это чудо ульяновского автопрома. Впрочем, те же БМВ тоже скромными аппетитами не отличались никогда… В общем, помощь с топливом мы приняли с благодарностью. А багровый от натуги Солоха, кроме того, еще и три под пробку залитых «девяносто вторым» канистры по два десятка литров откуда-то приволок. И как он их упер в одиночку? Рук-то всего две… На мои вопросы – мол, «откуда дровишки?» и «за чей, собственно, счет весь этот банкет?» – Андрюха только хитро один глаз зажмурил и изобразил на своей наглой физиономии нечто этакое… Из серии: «Много будешь знать – скоро состаришься». Да и бог бы с ним! То, что наш хохол своего не упустит, я и так знаю. Вряд ли обмен был неравноценным. А канистры, да еще и с топливом, при нашей нынешней деятельности точно лишними не будут.
