Андрей Ильин - Злые стволы
— Двенадцать с половиной.
— Тем более. Тебе и карты в руки А за ценой мы, как в песне поется, не постоим. Соображаешь?
— Ох, чувствую, в авантюру ты меня втравливаешь. Но отказать другу не могу. Хотя бы из-за совместно проведенных в «окопах» лет. Помнишь училище-то?
— Как такое забыть?
— Знаешь, давай так, приходи ко мне сегодня вечерком часам к семи. Посидим. Прошлое повспоминаем. О будущем поговорим. Лады?
— Лады!
— Только не вздумай ничего с собой приносить. У нас все есть. Ты же сам говоришь: не край — кладезь.
— Уговорил. Приду пустой и голодный как медведь-шатун.
— Жду!
— Да, еще одна просьба, — припомнил на пороге майор-предприниматель. — Ты обо мне лишнего пока не говори. Ни мне, ни моим хозяевам громкая реклама ни к чему. Мы же не фотомодели и не артисты, чтобы радоваться тому, что каждая собака нас в лицо узнает. Чем меньше о нашем деле народа будет знать, тем меньше будут зубоскалить, когда оно не выгорит. А если вдруг выгорит — меньше конкурентов на хвост насядет. Слышал такое модное слово — промышленный шпионаж?
— Не дремучие. Газетки почитываем.
— Если кому что дать надо или с кем переговорить — то с этим, уверен, ты лучше меня справишься. Так?
— Ну, в общем и целом…
— Вот и славно. Можешь считать себя министром с портфелем и соответствующим содержанием. А вечером, я надеюсь, мы скрепим наш перспективный договор по всей форме. — И майор многозначительно щелкнул себя пальцем по шее. — Так ты говоришь, в девятнадцать ноль-ноль?
— Так точно! В ноль-ноль!
Глава 20
Прапорщик Иванов прибыл с Дальнего Востока, что называется, сыт, пьян и нос в табаке. Три недели он вдохновенно изображал первого человека в непоследнем ведомстве. В чем и преуспел. Немало он за свою боевую, за дверьми многочисленных оружейных и материально-технических складов, послушал различных военных баек. Так что порассказать ему было чего. такого, что слушателей мороз по коже пробирал, даже если сидели они под потолком в банной парилке.
— Ну, в общем, так. Они слева, и справа, и сзади. Нас — один я. Их — взвод. Ну, может быть, полвзвода. Считать по головам некогда. Ну, думаю, все, кранты приходят. Суши, Сашка, весла. Взвожу свой автомат, как сейчас помню, инвентарный номер 197514, выдергиваю чеку из гранаты «РДГ» второй категории хранения и говорю им так спокойно…
— Ну! — удивлялись слушатели очередному подвигу рассказчика. — Быть не может.
— Может. У нас и не такое может быть. Что в принципе соответствовало истине.
— Да у тебя за такие дела за орденами груди должно быть не видно.
— Нам не положено, — скромно отвечал складской прапорщик. — Для нас это обычная работа. Нас если и награждают, то посмертно. А у вас как?
— Да так, нормальная служба. То в лоб, то по лбу. Квартир нет, зарплаты смешные, оборудование старое, изношенное. Тоска. Идешь на глубину и не знаешь, то ли вынырнешь обратно, то ли на корм рыбе останешься. То шланг лопнет, то лебедка заест.
— Да, скучно у вас.
— Уж как есть, — разводили руками моряки.
— То ли дело у нас. Вызывает меня, к примеру, — прапорщик ударил пальцем по погону и многозначительно задрал его вверх, — Сам. Фамилии, конечно, сказать не могу. И говорит: «На тебя, Иванов, вся надежда. Бери командировочные, бери что хочешь, езжай, выручай». Я, конечно, отказываться. Я только что со службы — боевой, — а он ни в какую. «Дело, — говорит, — государственной важности, а послать некого…»
Ну как ему не верить? И вызов был, и генерал, и командировочное удостоверение — вот оно, в наличии.
— Еле уговорил. Я в самолет — и сюда…
— А зачем?
— А зачем, сказать не могу. Хоть убейте. Государственная тайна.
И, посерьезнев и осмотрев присутствующих подозрительным взглядом, прапорщик опрокидывал в рот очередную рюмку водки, заедая ее ложкой красной икры.
— Вот так, мужики!
В общем, оторвался прапорщик. На все сто плюс один процент.
Но не зарвался. Спирт с водкой попил, икры поел, в бане попарился, о покупке машины импортной на будущий год договорился, но и дела не забыл. Того, что касалось поиска и подъема утерянных торпед и достижения при этом максимальных глубин. Не стал брательник скрывать своих возможностей. Тоже расхвастался в ответ на излияния прапорщика о его боевой биографии. И оказалось, что возможности его побольше, чем в официальных отчетах указывались. Если, конечно, головой рискнуть.
— Ну что ты торопишься? Что частишь, как пулемет «максим»? Ты мне подробности обскажи. Что да как. Я страсть какой любопытный. И море всегда любил, — просил генерал.
— А что еще рассказывать?
— То, что тебе рассказывали. Истории всякие. Как поднимали. Как опускали. Только лишнего не сочиняй. Отсебятина, она рассказ портит.
Прапорщик и рассказывал. Почти дословно.
— Ну! — удивлялся генерал. — Вот это да! Вот это молодцы морячки! Не жизнь — а приключенческая книга.
Полдня рассказывал прапорщик. Как Шехерезада.
— Вот видишь, — подвел итог наслушавшийся морских историй генерал, стуча пальцем по лежащей на столе бумаге. — А они вот тут пишут, что такие работы невозможны, что такие глубины для них запредельные. Даже и не знаю, кому верить: им или брату твоему?
— Брату.
— Как же брату? Здесь же черным по белому написано.
— Я не знаю, что написано, а только брату верю. Он лишь то рассказывал, что сам лично делал. И мужики его подтверждали. Я их спрашивал. Они сказали, что ограничения эти приняты при царе Горохе и давно морально устарели. Но отменять их начальство опасается, хотя и знает, что их все равно никто не соблюдает. Им, если все инструкции выполнять, так в воду вообще нельзя соваться. Если глубже чем по колено. Так они сказали.
— Вот оно в чем дело. Выходит — непосредственное начальство о потенциальных возможностях собственных работников не осведомлено. А если осведомлено, то от общественности эти сведения скрывает. От нас с тобой скрывает. Чтобы не знал никто о каждодневных трудовых свершениях героев-водолазов. Или лишней работы на свои бюрократические задницы нахомутывать не желают. Нехорошо получается. Одни могут, а другие не хотят. Революционная ситуация. Ну ладно, Иванов. Спасибо тебе большое от лица службы. Выручил ты меня сильно. А заодно и отдохнул. Отдохнул?
— Отдохнул маленько.
— Маленько! Чего уж скромничать. Хотел бы я на твоем месте оказаться, чтобы неделю ничего не делать, как только икру килограммами лопать.
— Я не килограммами. Я вам, товарищ генерал, тоже маленько привез. В подарок.
— Кто это тебя надоумил?
— Брат.
— Видишь, какой брат у тебя заботливый. Принимал, как короля. О начальнике твоем не забыл. Хорошо принимал?
— Хорошо.
— Неудобно получается — к тебе всей душой, морскими деликатесами закормили, а ты ничем и не ответил. Хлопнул дверью, и поминай как звали. Не стыдно?
Прапорщик виновато засопел.
— Надо исправлять твою ошибку Давай-ка так сделаем: ты ему отпиши встречное приглашение, зазови, прими как следует, накорми-напои-попарь, как тебя там не поили, не кормили и не парили. Чтобы не стыдно было. Чтобы марку нашу поддержать! Или мы хуже флотских? И не затягивай. Гость дорог к обеду
— Да кто же его отпустит сейчас?
— Ты, главное, пригласи. Попытка, она не пытка. А я по своей линии поспособствую. Где надо, словечко замолвлю. Может, что совместными усилиями и получится. Давай действуй, Иванов. А то я не люблю в долгах оставаться, — кивнул генерал на литровую банку с икрой, неловко удерживаемую прапорщиком. — Долг платежам красен. Сегодня и отпиши. К чему оттягивать. В приемной. Бумагу и ручку тебе дадут.
В тот же день из канцелярии Министерства обороны на Тихоокеанский флот ушла шифрограмма об откомандировании капитана второго ранга Иванова в распоряжение генерала Федорова сроком на две недели. Об исполнении надлежало доложить в течение десяти часов.
Глава 21
Артель геологов-старателей выбирала место под лагерь очень долго и очень придирчиво. Избалованные они какие-то были. Тут слишком высоко, там слишком низко, здесь комары и мошка, там нет водоема, там есть, но в нем опять-таки нет любимой породы рыб. Привереды.
Наконец остановились на месте слияния двух таежных рек. Примерно там, где недавно проплыла группа туристов-водников. Местечко было глухое, удаленное от ближайшего населенного пункта чуть не на полторы сотни километров.
— Зачем вам эта глухомань? Вон в шестидесяти верстах от райцентра, вверх по течению, есть заброшенная воинская часть. Казармы, склады, кухня, забор. Даже баня! На века строилось. Все в целости-сохранности. Надо только кое-где стены подновить — снаружи подкрасить, внутри побелить — да окна вставить, и вселяйся. Если самим мараться не хочется, можно пару взводов солдат подбросить. Они в день со всем управятся. Тем более дорога к самым воротам. Чего еще для полного удовольствия надо? Ну что, по рукам? Нет? Почему? От места работы далеко? Зато от баз снабжения близко. Все равно не устраивает? Ну, тогда хозяин — барин.
