Андрей Дышев - Однокла$$ник, который знал все
«Много ты понимаешь! – подумал я, с благодарностью кивнув, и стал торопливо наполнять рот едой, чтобы молчать с полным на то основанием. – За это "начало" мне пятьдесят штук баксов отвалили!»
Ко мне протиснулся шустрый, совершенно лысый дедушка с большими складками на затылке и морщинами на лбу. В руках он держал бутылку водки, глаза его светились лукавством и хитростью.
– Я слышал, вы скоро будете защищаться? – спросил он, наполняя две рюмки, стоящие передо мной.
Мне он сразу не понравился. В его голосе прослеживалось скрытое занудство. Я кивнул и немедленно затолкал в рот солидный кусок хлеба.
– Не боитесь, что прокатят? – спросил лысый, протягивая мне рюмку.
Я пожал плечами. И тут вдруг насторожился. Мне показалось, что в голосе лысого прозвучал намек.
– Сами писали или помогал кто? – продолжал допытываться он.
Я кивнул. Мы чокнулись и выпили. Лысый махнул рюмку запросто и, поставив ее на стол, тотчас наполнил снова. «Этот просто так не отцепится», – понял я.
– Костюм у вас шикарный, – заметил лысый, сплевывая косточку от маслины в кулак. – Наверное, дорого стоит? И как вы успеваете диссертацию писать и деньги зарабатывать?
Я смотрел на него уже с подозрением. Он все больше и больше мне не нравился. И голос вроде похож…
К счастью, тут подошел Аристарх Софронович, опустил руку мне на плечо и обратился к присутствующим:
– Господа! Давайте выпьем за этого талантливого парня! Чтобы дорога науки не была для него чрезмерно легкой, но чтобы обязательно светлой и удачливой!
– Какое умное лицо! – сказал седой бородатый старичок, похожий на Деда Мороза. – Это поколение пойдет дальше нас!
– Надеюсь, вы не собираетесь останавливаться на кандидатской? – спросил толстяк.
– Мне кажется, – проскрипел высохший старикан, – его место на преподавательском поприще.
– Аристарх Софронович! – чрезмерно громко сказал широколицый мужчина. – Отправь его ко мне на стажировку в институт. Мы сейчас как раз новый вертолет проектируем.
Я не успевал переводить взгляд с одного лица на другое. Высказаться хотели многие, и я опасался, как бы пожелания не иссякли и не начались вопросы по существу диссертации. Я устал жевать, у меня уже болели щеки от чрезмерного количества еды во рту. Но останавливаться было опасно, лысый с лукавыми глазами как-то нехорошо поглядывал на меня, наверное, готовил какой-нибудь каверзный вопрос. И мне приходилось снова и снова тянуться к тарелкам.
Неожиданно ко мне подошла официантка и негромко сказала:
– Извините, вас какой-то гражданин спрашивает.
– Меня? – удивился я и кинул взгляд на дверь. – Какой гражданин?
– Ведь вы Савельев? – уточнила официантка. – Я не ошиблась?
Как-то неприятно стало у меня в животе от этого известия. Никаких граждан я не ждал и видеть в данный момент не хотел. Кому я мог понадобиться? А главное, кто из моих знакомых мог знать, что я в академии на приеме?
С дурным предчувствием я поплелся к выходу. Открыл дверь, вышел на лестницу и увидел стоящего у окна человека в бордовом пуховике и спортивной шапочке. Человек обернулся, и я с ужасом узнал в нем Чемоданова.
Я тотчас плотно прикрыл за собой дверь.
– Здорово! – сказал Чемоданов, дуя на замерзшие красные руки. – Извини, что я тебя отрываю… Тут проблема одна возникла…
Я быстро подошел к Чемоданову, схватил его под руку и потащил вниз.
– Какого черта ты сюда пришел? – шепотом сказал я, озираясь по сторонам. – Кто тебя пропустил?
От Чемоданова пахло спиртным. Спортивная шапочка, натянутая почти на глаза, придавала его лицу выражение безграничной тупости. Ботинки были белыми от солевых разводов, джинсы до колен забрызганы грязью. Выглядел он как бомж. Представляю, какое потрясение испытали бы академики, если бы я представил им Чемоданова как истинного автора моей диссертации.
– Понимаешь, какое дело, Серёнька! – стал он торопливо оправдываться. – Я на рынке лоханулся. Хотел азерам баксы скинуть, а они мне вместо рублей «куклу» подсунули… Одолжи рублей пятьдесят. На следующей неделе верну, гадом буду!
– Чтобы я тебя здесь больше никогда не видел! – сквозь зубы произнес я, продолжая тащить Чемоданова по лестнице вниз. – Сиди дома и работай! Завтра к вечеру выводы должны быть готовы!
– Хорошо, хорошо, Серёнька! – соглашался Чемоданов, пытаясь ухватиться за перила. – Ты только подкинь деньжат…
– Не смей называть меня Серёнькой, придурок!
– Да чего ты обижаешься?
Мы спустились в вестибюль. Стараясь не слишком светиться с ходячим компроматом, я толкнул Чемоданова в туалет и зашел туда же следом.
– Заодно и опорожнюсь, – обрадовался Чемоданов теплому сортиру и надолго закрылся в кабинке. Испытывая небывалое отвращение к своему бывшему однокласснику, я склонился над раковиной и стал яростно намыливать руки.
Чемоданов вышел с блаженной улыбкой и, встав напротив зеркала, стал причесываться.
– Держи, – сказал я, протягивая ему пятьдесят рублей. – И выметайся отсюда!
– Спасибо, Серёнька…
– Я сказал, не называй меня Серёнькой!
– Все, все, все! – закивал Чемоданов, заталкивая купюру в карман джинсов.
Надо же такому случиться – в туалет зашел Аристарх Софронович. Я незаметно наступил Чемоданову на ногу и ткнул пальцем ему под ребро, чтобы держал язык за зубами.
– Привет молодежи! – весело сказал папаша и с любопытством посмотрел на Чемоданова. – А это у нас кто такой?
Не успел я состроить гримасу, означающую, что этот типчик не достоин внимания академика, как Чемоданов охотно сказал:
– Да я вот вместе с Серёнькой в одном классе учился.
Я чуть сознание от стыда не потерял. Молча пожал плечами, словно хотел извиниться перед профессором за столь позорный факт.
– В одном классе? – чему-то обрадовался профессор и обнял Чемоданова одной рукой. – А почему в таком случае ваше общение проходит в туалете? Добро пожаловать к нашему столу!.. Сергей! Приглашай гостя!
Этого только не хватало!
– Аристарх Софронович, – криво улыбаясь, ответил я. – Он очень торопится. Мы как-нибудь в другой раз…
– Вы в самом деле торопитесь? – спросил профессор у Чемоданова.
Талантливый негодяй вместо того, чтобы отказаться от приглашения и немедленно вылететь из академии в сторону ближайшего винно-водочного ларька, отрицательно покачал головой. Я мысленно поклялся пропороть его вилкой.
– Тогда снимай свою куртку и пошли! – решительно сказал профессор и, забыв о том, для чего он сюда пришел, повел Чемоданова к двери. Подлец Чемоданов нарочно отвел взгляд в сторону, чтобы не наткнуться на залповый огонь моих глаз.
«Шиш с маслом ты у меня получишь, а не двадцать пять тысяч баксов!» – мстительно подумал я.
Профессор представил Чемоданова как моего друга детства. Академики дружно потеснились, освобождая часть стола. Чемоданов, не церемонясь, активно приналег на водку. Я встал рядом с ним и шепнул на ухо:
– Только попробуй что-нибудь вякнуть!
Снова понеслись тосты за молодую поросль, за науку, за светлый, но тернистый путь. Чемоданов кидал рюмку за рюмкой. У меня уже кулак устал бить его под ребро.
– А вы тоже физик? – спросил лысый с ехидными глазами, протиснувшись к Чемоданову.
Тот охотно кивнул и заглянул в свою пустую рюмку.
– Неужели тоже пишете диссертацию? – предвосхитил ответ лысый.
Чемоданов, падла, снова кивнул и взялся за бутылку.
– Что вы говорите! – удивился лысый. – А позвольте узнать, какая тема?
Я надавил Чемоданову на ногу. Он поперхнулся и закашлялся, стреляя во все стороны крошками изо рта.
– Он шутит! – сказал я лысому, страшными глазами давая понять, что пресс-конференция закончена. – Какой он физик? Он у нас на рынке радиодеталями торгует. Правда, Чемодан?
Я с такой силой засадил ему кулаком по почкам, что Чемоданов согласился с моими словами.
К счастью, академики уже наелись, напились и устали. Многие отошли от стола, разбились на парочки и разбрелись по залу. Запахло дымом сигарет. Лысый тоже отвалил. Около стола осталось всего несколько человек.
Чемоданов захмелел и начал еще больше наглеть.
– А в честь чего банкет? – спросил он громко, наполняя свою рюмку. – Ты отмечаешь свою защиту, да?
– Заткнись, – сквозь зубы произнес я, исподлобья глядя по сторонам.
Он начинал привлекать внимание оставшихся за столом академиков. Время играло против меня. Еще минут десять-пятнадцать, и Чемоданов окончательно потеряет рассудок. Поведение его станет непредсказуемым и опасным.
– Идем подышим свежим воздухом, – процедил я и крепко взял Чемоданова под локоть.
Он сразу понял, что я намерен оторвать его от такой богатой халявы, и молниеносно ухватился за край стола.
– В чем дело? – громко сказал он. – Я кушать хочу.
Я натянуто улыбнулся академикам, делая вид, что мы просто дурачимся.
