Сергей Зверев - Свинцовый шторм
В первые минуты похищения Елена, как и все, бывавшие в подобной ситуации, испытала жуткий страх. Какие-то мужики схватили, затолкали в машину, надели на голову вонючий темный мешок и куда-то повезли, совершенно не реагируя на попытки брыкаться, возмущаться и кричать. Хотя нет, кричать охоту отбили мгновенно, легонько и точно двинув локтем под ложечку – так, что минуту-другую Лена не то что крикнуть, а просто вдохнуть не могла. Чуть позже, когда стало ясно, что никто ее в ближайшее время ни убивать, ни лишать драгоценной чести вроде бы не собирается, страх сменился любопытством, на смену которому пришла обыденная и даже несколько забавная для истории непонятного похищения скука.
Девушка снова брякнула цепочкой и завозилась, устраиваясь поудобнее. Хорошо еще, что чертова привязь не слишком короткая: можно при желании и сидеть, и прилечь. Было бы совсем замечательно, если бы еще знать, кто и зачем на нее эти цепи кандальные нацепил. Сколько ни прикидывала Елена различные варианты, ничего, хотя бы отдаленно похожего на приемлемую версию, не вырисовывалось. Не было у нее ни родственников богатых, ни поклонников-олигархов, как не было и ничего похожего на то, что обычно именуется «скандальным журналистским расследованием, грозящим неприятностями серьезным людям». Но, с другой стороны, только последние отморозки хватают и увозят первую попавшуюся под руки девицу, а ее похитители на отморозков были ничуть не похожи – это Лена поняла в первые же часы после того, как ее притащили в эту явно съемную квартиру.
…Сначала Елене показалось, что за окном, наполовину прикрытом старенькой тюлевой занавеской, мелькнула какая-то тень, но тут же ее внимание отвлекли какие-то странные звуки, доносившиеся из прихожей. И звуки услышала, как оказалось, не только она: охранник тут же приподнял голову, отрываясь от газеты, и посмотрел в сторону прихожей, одновременно настороженно прислушиваясь и вытаскивая откуда-то из-за спины пистолет. Аккуратно отодвинул стул от стола, поднялся, почти беззвучно сдвинул флажок предохранителя, передернул затвор, досылая патрон в ствол, и направился в прихожую.
«Во будет смеху, если я сейчас ментам маленько помогу, – мысленно улыбаясь, размышлял бывший старший лейтенант войск связи, держа пистолет стволом вверх и прислушиваясь к чьей-то осторожной возне в замке квартиры. – Смене еще рано. Тогда кто еще, кроме домушника какого-нибудь? Ну точно, ворюга отмычкой замочек скребет. Сейчас откроет и войдет. И будет оч-чень неприятно удивлен, ха-ха…» Все-таки не зря Бочкин-Посредник, искренне презиравший и ненавидевший простых уголовников, набирал в свою охранно-боевую группу преимущественно отставных офицеров, тщательно отсеивая пьющих, физически слабоватых и просто психов всех мастей, коих среди уволенных в запас и ушедших в отставку очень даже немало.
Охранник не то увидел-таки краем глаза, не то просто почувствовал за спиной какое-то движение и в последний момент даже попытался развернуться, но не успел: на голову его обрушился страшный удар, мгновенно лишивший бывшего старлея сознания и погрузивший горе-тюремщика в безмолвно-непроглядную темноту…
Орехов наклонился над бесчувственным телом, подобрал с пола пистолет и засунул трофей в карман своей легкой куртки, после чего извлек из другого кармана рулон скотча и, завернув руки поверженного противника за спину, ловко стянул запястья лентой. Ноги бандита тоже получили свои полтора метра крепкого скотча. Со стороны действия майора здорово смахивали на манипуляции профессионального ковбоя, мгновенно связывающего ноги поваленного бычка. Обшарив карманы связанного, Орехов вытащил какое-то удостоверение, раскрыл, чему-то усмехаясь, просмотрел и швырнул корочки на пол. Закончив с охранником, майор стянул с головы черную шапочку с прорезями для глаз, прошел в комнату, где на диване старательно зажимала ладошкой рот изнывающая от неизвестности Елена, и будничным тоном негромко произнес:
– Здрассте, барышня! Смотрю, везет вам на эти дела. Сдается мне, что пора с вас хотя бы полставки телохранителя требовать… Молчишь? Молодец. Я, честно говоря, больше всего боялся, что ты орать начнешь и все испортишь…
Одним движением маленького ключика, позаимствованного в кармане отдыхавшего в прихожей старлея, Орехов освободил девушку от браслета, небрежно швырнул блестящее «украшение» на диван и спросил:
– Так мы идем или ты еще погостишь чуток?
В прихожей Елена опасливо обошла по-прежнему витавшего в темном зазеркалье охранника и несмело поинтересовалась:
– Вы его убили?
– Только трупов мне и не хватало, – ядовито отозвался майор. – Я сюда не за этим пришел. Сейчас спокойно открываем дверь, спускаемся, садимся в машину и уезжаем. Я понятно излагаю?
– Да. А этот? Наверное, надо полицию вызвать…
– Не надо. Полиция в наши планы не вписывается. Сменщик его освободит, а уж начальство все, что ему причитается, надеюсь, добавит. Все, время, время! Идем…
Уже сидя в мерно урчащем «уазике», катившем в неизвестном направлении, девушка, уже полностью поверившая, что малопонятный плен остался в прошлом, задала несколько неожиданный вопрос:
– Так вы что, совсем один меня освобождали?
– Я смотрю, мои акции ползут вверх, – не отрывая взгляда от дороги, сумрачно усмехнулся Орехов. – В предыдущую встречу вы, мадемуазель, обращались ко мне на «ты». Так и до «вашего благородия» недалеко… Ты что, разочарована? Хотела, чтобы ради тебя взвод спецназа вроде «Альфы» корячился? Это уж, милая моя, как-нибудь в другой раз, когда ты спецкором серьезного телеканала станешь…
– А куда мы едем?
– Хороший вопрос, правильный, – одобрительно кивнул майор. – Отвечаю: мы едем в надежное место, где вас, барышня, никто не найдет и уж точно не похитит. И сразу уточняю, что твой дядька в курсе и мои действия вполне одобряет. Чуть позже мы ему позвоним…
«УАЗ» намотал на свои колеса положенное количество километров и вместе с дружным табуном других колесно-копытных, занимавшим несколько полос трассы, ведущей в сторону Твери, выкатился из столицы. Правда, вместо того чтобы подкинуть газку и уже чуть более уверенно и свободно продолжить свой путь, Орехов почти в первом же населенном пункте перестроился в крайний правый ряд, и вскоре джип, подмигивая поворотниками, припарковался неподалеку от автобусной остановки.
– А здесь что? – с любопытством поглядывая в окошко, спросила Лена. – Или ждем кого?
– Да, захватим одного человечка. – Орехов глянул на часы, потом на табличку с изображением автобуса, закрепленную на длинном кронштейне. – Думаю, минут через пять подъедет…
Орехов почти угадал. Правда, прошло не пять, а девять минут, но ожидаемый им автобус все же завернул к остановке, шумно вздохнув пневматическими тормозами, выплюнул из душного салона пяток пассажиров и, оставляя после себя облачко едкого черного дыма, отправился дальше. От пятерки вышедших из автобуса пассажиров отделилась невысокая полноватая женщина, как-то не очень уверенно окинула взглядом несколько припаркованных у обочины легковушек и грузовиков и, увидев, что армейский «уазик» здесь всего лишь один, решительно направилась к зеленоватому джипу.
– Тетя! – Елена дернулась на сиденье, едва не стукнулась лбом о стекло и судорожно схватилась за полумесяц ручки двери с явным намерением выскочить из машины и броситься навстречу Нине.
– Сидеть! – рявкнул Орехов, не поворачивая головы, и через секунду, увидев, как девушка испуганно пригнулась, втягивая голову в плечи и недоуменно посматривая на него, уже на пару тонов ниже пояснил: – Не надо выходить из машины. Она сама подойдет…
Нина села на заднее сиденье к племяннице, и майор минуты две терпеливо и без комментариев выслушивал типично женские возгласы и причитания вроде: «Леночка моя родненькая, ну слава богу! Как ты? Как себя чувствуешь?.. Тетя, тетечка, прости, что так получилось…» и все прочее в том же духе. После чего, справедливо полагая, что сцену, подозрительно напоминавшую эпизод из второсортного сериала, пора прекращать, совершенно будничным тоном спросил:
– У вас с собой еда есть какая-нибудь? И эти… пардон, женские штучки всякие вроде белья? Там, куда мы сейчас едем, магазинов нет. Вообще нет. Хорошо, если автолавка раз в неделю хлеб привозит…
В маленькую тверскую деревушку, где располагалось «фамильное поместье морского офицера Каткова», добрались уже заполночь. Орехов по пути не раз и не два похвалил себя за предусмотрительность, благодаря которой в неблизкий путь отправился на двухмостовом «уазике», а не на чем-либо побыстрее и покомфортнее: дорога уже на тверской границе явно начала уступать по качеству московским, а уж когда пришлось съехать на простую грунтовку… Здесь, среди луж, канав и прочих колдобин, майор получил еще одно убедительное доказательство того, что в России «дорог нет, а есть лишь направления». Или как иногда говаривал сам Орехов: «В России хорошие дороги строить? Дураков нет! Ворюгам куда выгоднее их ремонтировать…»
