Сергей Алтынов - Кроссворд для нелегала

Откуда же это странное настроение, это смутное чувство утраты?

И только теперь Наташа поняла, что эти два самых близких для нее человека отдалились, как бы остались за пределом ее новой жизни. Они прожили четыре дня, почти не разлучаясь, расспрашивали, рассказывали о своем житье-бытье, все было важно и интересно, но прошло три дня – и Наташа уже не могла вспомнить, о чем шла речь, как будто не слышала разговоров, не разбирала слов… А в самом деле, о чем они говорили? Здоровье, учебе, погоде. Все. То, что теперь знала и понимала Наташа, рассказывать маме и Аньке было нельзя. Во-первых – подписка о неразглашении, а во-вторых… Что стало бы с ними, доведись им услышать хотя бы половину того, чем занимается их дочь и сестрица вместе с полусотней своих коллег, а более того – узнать, к чему их готовят? Они слабо разбирались в том, что происходит за пределами их квартиры, работы, института. Наташе же были неинтересны разговоры матери и сестры о сделанном ремонте квартиры, о том, что нужна бы пристройка к дачному домику, о цветнике и огороде, о будущих студенческих каникулах, путевке в Геленджик. Она кивала головой и улыбалась. Кивала и улыбалась. Расцеловала перед обратной дорогой… И только сейчас ей стало по-настоящему больно. Говорить им было не о чем – Аня с матерью были жителями другого мира, и Наташе уже и не хотелось переступать его границу.

И кто теперь она для них?

К чертям, в задницу размышления – ее место на полосе препятствий, и оценка «отлично» будет получена – для этого есть одна маленькая домашняя заготовка.

Так, барьеры и перекладина – позади. Теперь «труба» – длинная, установленная на высоте двух метров от земли. Наташа взгромоздилась на обтерханные сотнями ног уступы, пробежала по всей длине на одном дыхании. Завидев в конце «трубы» мишень, одним движением выхватила штык-нож, бросок… Кажется, в «девятку», ну как минимум «восемь».

Теперь «небоскреб» – двухэтажный панельный дом, специально построенный для того, чтобы им ежедневно и многократно овладевали крепкие духом и телом молодые бойцы. И хотя строили на совесть, а овладевать приходилось без применения оружия массового поражения, дом быстро дряхлел и разрушался. То ли строили его спустя рукава, заранее зная, что использовать дом будут не совсем по назначению, то ли молодые тела были износоустойчивее дерева, бетона и металла, но только штукатурка давно осыпалась, от рам почти ничего не осталось, а из стен кое-где торчали железные прутья арматуры и какие-то крючья. Наталье предстояла стандартная проблема любой игры в «Doom», которую ежедневно и триумфально решают миллионы, – взобраться на второй этаж, оттуда – на крышу, пробежать по ней и спуститься с другой стороны, поразив по дороге нескольких фанерных противников. Для подъемов и спусков разрешалось использовать только портативную спецназовскую кошку на довольно тонком репшнуре – других подручных средств не предусматривалось.

Никому еще не удавалось пройти полосу менее чем за две минуты. Сегодня Наталья собиралась это сделать. Она хотела забросить кошку не в окно второго этажа – что приводило к потере драгоценных секунд, а прямо в заранее облюбованную дырку на крыше, а затем – маятником прямо в окно. Легко и изящно.

Кошка зацепилась, где надо, Наталья быстро поднялась на уровень намеченного окна, гостеприимно зиявшего в трех метрах справа, оттолкнулась от выступа стены и, зависнув на репшнуре, понеслась маятником прямо к окну.

ЧП случилось в нижней точке дуги, где скорость была максимальна, – красивый полет был грубо прерван какой-то железякой, торчавшей из стены. Железяка пропорола десантную куртку и чиркнула по девятому ребру. До окна оставалось полметра, но Наталья оказалась пришпиленной к стене, как жук на булавке. К счастью, стена не просматривалась со старта полосы препятствий, где толпились бойцы, но если ее увидят в этой позиции те, кто идет по полосе, ее способ преодоления «небоскреба» навсегда войдет в историю школы. Надо было срочно сниматься со штыря. Наталья расстегнула куртку и с ужасом убедилась, что проткнута не только одежда, но и как минимум кожа – боку уже стало мокро и больно. Скрипя зубами и тихо матерясь, Наталья стала выпрастываться из одежек – левую руку, затем – правую, разорвала спортивную майку, расстегнула лифчик – и только тогда удалось освободиться от чертовой железки.

ЧП не только отняло время и привело в негодность кое-какое бельишко, оно вдобавок погасило инерцию – Наталья так и осталась висеть рядом с окном. Но рекорд еще мог состояться, и, чтобы не терять времени, она решила упростить одевание – просто всунуть руки в рукава куртки, а потом снять одежки со штыря и продолжить штурм. Но не успела. В тот момент, когда она, всунув левую руку в рукав, еще держалась правой за ребро оконного проема, из окна показался Телегин – он стартовал перед нею. Узрев нештатную ситуацию, Слава продействовал мгновенно – схватил торчащее из заоконной пустоты чье-то запястье и что было силы дернул на себя, не задавая вопросов. Результат был ошеломляющим: не удержав равновесия, боец Телегин завалился на спину, а на нем оказалась Шугалий топлесс, с ворохом верхней и нижней одежды, сбившимся в кучу где-то ниже колен.

Секунду они в оцепенении молча смотрели друг на друга. Затем Наталья вскочила и, славословя непечатно героя-освободителя, начала лихорадочно натягивать на себя то, что уцелело после встречи с железкой и с Телегиным. Но тут же обнаружила, что не хватает небольшой, но нужной детали: лифчик отсутствовал полностью. Кинувшись к окну, Наталья узрела его гордо реящим на штыре под напором легкого утреннего бриза. А по полосе уже шел следующий соискатель рекордов. Сейчас поднимет голову и…

Прошипев «Держи меня за ноги, идиот!», Наталья бросилась к оконному проему и, перевесившись за подоконник, сорвала со штыря белые лоскутки, а заодно ухватила болтающийся репшнур, чуть не вывалившись вниз головой наружу – Слава поймал ее щиколотки в самый последний момент.

Вместо рекорда Наталья показала предпоследний результат – последний был у Телегина. Но ведь могло быть гораздо хуже, если бы были свидетели. Бог миловал. Правда, кое-какие последствия все же были.

– Шугалий, у тебя кровь на боку. В чем дело? – услышала она голос одного из офицеров, становясь вместе со всеми в строй после окончания занятий.

– А, царапина, бандитская пуля, – ответила Наталья неуставно, за что получила замечание и была отправлена в санчасть.

Спустя полчаса она сидела, прислонившись спиной к дереву, и, закрыв глаза, слушала тишину наступающего вечера. «Залатанная», умытая и переодевшаяся. В медпункте обработали глубокую дурацкую царапину и залепили пластырем. Бок саднило, и на душе было мерзко. Угораздило же родиться бабой. Вот пожалуйста – случай пустяковый, была бы мужиком, посмеялись бы и забыли. А теперь, как быть со Славкой – ведь в глаза смотреть неприятно, небось теперь всегда, как увидит, так скалиться будет и подмигивать мерзко…

– Наташ… Ты это… Извини, – послышался голос над самым ухом. Ну до чего точны приметы – подумаешь о дураке, а он тут как тут.

– Уйди отсюда, Телегин, – устало произнесла Наталья, не открывая глаз и не меняя позы.

– Ты чего? – ошарашенный Слава невольно опустился на колени. – Я что, нарочно, что ли?

– Встань, – устало произнесла Наталья. Хотела еще что-то добавить, но смолчала, лишь глаза свои ясные закрыла – нет больше для нее Телегина.

Заскрипели ветки, зашуршали кусты – ушел Телегин.

Как все по-дурацки… Не дай бог видел кто со стороны Телегина на коленях перед лейтенантом Шугалий… Не надо было так с ним, не надо. Но не извиняться же теперь.

Телегин лежал на кровати и делал вид, что читает журнал «Сельская молодежь». С разговорами никто не лез – народ здесь с понятием. И дурацкая, неотвязная при всем своем идиотизме мысль – «сиськи обалденные, просто чудо природы, даром что офицер спецразведки»… Конечно, он и вел себя как идиот – сидел и пялился. Но почему так зло она его отшила? Извинился ведь. Видно, он просто ей неприятен. Да и кто он, собственно говоря, – Славка Телегин? Ну, боевые заслуги опускаем – здесь все мужики не раз и не два со смертью в чет-нечет играли. А так, по жизни – боксер-неудачник с перебитой рожей. И все. На гражданке был бы тренером при клубе.

Слава зло сплюнул – опять идиотские рассуждения! Какой тренер? Какая, к чертям, гражданка? Он в училище не за полковничьей пенсией шел. Да и в семье военных не было. Батя срочную на аэродроме служил. Когда Славку не взяли в Рязанское десантное, он чуть не разревелся перед комиссией. Хорошо хоть майор порекомендовал Тюменское училище инженерных войск, там тоже рота ВДВ имелась. И в Тюмень он как на крыльях летел. В КГБ его пригласили после первого же года службы в качестве командира взвода инженерной разведки ВДВ. Приглянулся чем-то «сватам» из лубянского ведомства. А чем – Слава до сих пор не мог понять.