Николай Чергинец - Выстрел в прошлое
Доктор вытаращил глаза:
— Да кто тебе эти глупости наговорил? Никаких контузий у него не было. Истощение, сумеречное сознание или что-то в этом роде, в общем — психиатрия сплошная, темный лес. Шеин забрал его в свою исследовательскую лабораторию, возился долго и в конце концов комиссовал.
Дело не нравилось Марату — как тогда, так и сейчас.
— Игорь Иванович, что с ним могло быть, как по-вашему?
— Дай-ка мне сигарету, капитан…
— Я разжалован.
— Знаю. Я почти не курю. Свои — точно не курю, — как-то грустно пошутил военврач. — Не из экономии, конечно… Вы чем занимались у «чехов»?
Марат немного смутился, сказывалась давняя привычка держать язык на привязи — от этого часто зависела жизнь людей:
— Спецоперации… Резня, одним словом.
— Вот то-то и оно. У вас такие перегрузки были — физические и психические — ни один не мог остаться в своем уме. Знаю, что Шеин вел специальные психофизические курсы: он занимался со взводом Смирнова, а твои были вроде контрольной группы. Пытались повысить устойчивость или что-то в этом роде. Он не распространялся, это ведь все по линии ГРУ, совсекретно. Может быть, что-то перехимичили с подразделением Смирнова, а может быть, сам по себе не выдержал. Еще может быть — попал в такую переделку, которую вообще нельзя вынести, — начинаются изменения в сознании, часто необратимые. В общем, спроси, Марат, что-нибудь попроще, например: как заработать миллион.
— Как? — улыбнулся Марат.
Врач не ответил на улыбку, сказал:
— Честных способов нет. А у Смирнова и Губаренко деньги после войны появились. Думай сам…
Вечером, когда уже стемнело, младший Смирнов подкатил к Марату на новенькой «Мазде» цвета мокрого асфальта:
— Вертолет подан! — весело окликнул он товарища. — Прокатимся по кольцевой с ветерком?
Марат уселся рядом в комфортное кресло:
— Давай.
Выехав на МКАД, Сергей вдавил педаль газа чуть не до пола. Машина понеслась, лавируя между попутными автомобилями.
— Деньги приготовил? — спросил Марат.
— Продавцам полосатых палочек? Конечно. Но нас не остановят.
— Номер специальный?
— Неважно. Может, я везучий такой.
— Похоже, — заметил как-то многозначительно Марат, и Сергей это почувствовал.
— Намекаешь все на ту же историю?
— Не только…
— А ты, пожалуй, прав, — снова заулыбался Сергей.
Линзы желтых монохромных очков защищали глаза от ветра, который бил в лицо из приоткрытого окошка. На лице появилось хищное выражение, знакомое Марату еще по службе. Сергей по-особому оскаливал зубы и щурил глаза, когда становилось опасно и надо было принимать, мгновенные и абсолютно верные решения, чтобы остаться в живых в следующую минуту, час и день.
— Мне ведь действительно повезло, Седой. Выбрался живым из мясорубки. Правда, что называется, «чердак поехал». Думал — хана мне. С моей башкой медик наш — Шеин — до-олго провозился. Но ведь выходил! Из армии решил я уходить начисто. И тут оказалось, что пока мы гонялись по горам за вахабитами недорезанными, отец мой, сидя по Голландиям да Германиям, не вина на приемах распивал, а занимался самым что ни на есть конкретным делом. Ельцин тогда с Коллем — «дядей Колей» — начал васькаться на брудершафт, полезли к нам немецкие фирмы, а наши, соответственно, к ним. Тут мой отец и пригодился всем сразу. В те времена ведь — пока еще не сформировались как следует капиталы — самым важным были личные связи. Доверие, так сказать, между партнерами. А у кого они были тогда — связи с капиталистами?
Марат внимательно наблюдал за товарищем, не перебивая его речи. Особенно выдавали Сергея руки: костяшки побелели, потому он слишком крепко сжимал рулевое колесо. Речь шла как-то взахлеб, неровно. Да и машину он бросал нарочито резко.
Сергей снова почувствовал это отношение и поспешил объяснить:
— Это лучший отдых для меня — погонять на хорошей скорости. Лучше, чем бабы и водка. Ты не женился? — неожиданно поинтересовался он.
— Нет, — покачал головой Марат.
— И правильно. Не для нас это… Понимаешь, оказывается, отец успел стать необходимым звеном, посредником между нашими доморощенными бизнесменами и Западом. Выхожу из больницы, а у меня готовая поляна — занимайся тем, что в руки идет. Присосался он к газово-нефтяной трубе — не оторвать. А тут пошла экономическая война между английскими и немецкими нефтяными компаниями. А потом — прибалты, белорусы, Украина… А у отца все связи на руках, в правительство вхож. Такие проценты на руках налипли!.. Слушай, Марат, хочешь я тебе покажу, что в Москве ночью бывает? Закачаешься! — неожиданно загорелся Сергей, вертя головой во все стороны, будто высматривая поблизости самое сумасшедшее из московских развлечений.
Марат, которому суматошная езда с возбужденным по непонятной причине товарищем нравилась все меньше и меньше, ответил:
— Знаешь, чего я хочу?
— Ну?!
— Братан, дай порулить твоей «Маздой»!
Воскликнув «Эх!», Сергей решительно выкатил на обочину и затормозил:
— Никому бы не дал, но тебе отказать не могу. Десять лет не виделись, хоронили друг друга…
Марат пересел за руль, и у него наконец появилась твердая надежда вернуться с прогулки целым:
— Ты командуй, куда держать путь, — напомнил он. — Мы в баню-то собираемся?
— А? Да, конечно, — спохватился Смирнов.
Оказавшись на месте пассажира, он закурил, притих и явно стал приходить в себя.
— Ты что взъерошенный такой? — с участием спросил Марат. — «Коксу» нюхнул?
— Что? Да нет, не балуюсь. От него в пару лет сгоришь. А что, похож на наркомана?
— Нет, взбудораженный просто.
— Ладно, гони в сторону Кунцева, там покажу. Действительно, что-то я дерганый сегодня. Поехали, распаримся, может, отойду.
— Ты хоть «матрешек» не заказывал?
— А надо было?
— Нет. Или — пока нет.
— Правильно, Седой, они покоя не дадут. Да и вызовем в любой момент по мобиле.
— Да ты меня удивить не старайся, Серега, — угомонил его Марат. — Я ведь не из лесу приехал. Могу тебе про свои приключения на площади Пигаль порассказать. Обхохочешься…
Они прибыли наконец в небольшое заведение под вывеской «Спортивно-оздоровительный клуб «Hot Night», снятый Сергеем на ночь. Неприметное снаружи полуподвальное помещение внутри было оборудовано всеми изысками современной Москвы — саунами, соляриями, тренажерными залами и номерами с девицами. Марат отказался от всех благовоний и масел, обнаружив, что сауна обшита кедровой доской:
— Не порти аромат, кедр сам все даст, — настоял он и температуру выше ста пяти градусов тоже отсоветовал — лишнее, мол.
Совершив три захода, расслабившись как следует, они почувствовали себя в родной атмосфере мальчишника, а потому отказались и от массажа, и от джакузи, и от барышень, в общем, — ото всех многочисленных услуг, ограничившись пивом и водкой, закуска — не в счет. Хотелось просто поговорить.
Возобновив при помощи пива потерю жидкости и «накатив сверху» водки, Сергей наконец размяк — напряжение, державшее его весь день, схлынуло, будто вышло потом на кедровой доске.
— Что ты думаешь о том деле? — сравнительно спокойно спросил он, наконец, Марата.
— При недостатке сведений ломать голову бесполезно, — ответил ему товарищ. — Версий я могу изложить сколько угодно, но толку от этого не прибавится. Я не знаю главного — куда вас посылали.
— Подозреваешь меня?
— В том числе. Никто еще не отмылся от подозрений, если вернулся с задания в одиночку.
Сергей согласно кивнул:
— Я сам не знаю, что думать. Весь день, как на еже. Даже к врачу смотался.
— Я тоже, — ответил Марат, — в «Бурденко».
Сергей удивился:
— Могли там встретиться. Что за совпадения целый день! То десять лет не виделись, то по два раза на день пересекаемся. Ты тоже к Шеину заглядывал? Хотя, вряд ли… Он же твоим подразделением не занимался.
— Я этому рад. Нет, я был у Гераськина, и он сказал, что никакой контузии у тебя не было.
Сергей поглядел Марату в глаза, отвел взгляд и взялся за бутылку, наполнил опустевшие рюмки.
— Проверял, значит… Давай-ка выпьем, и я скажу тебе…
Они опрокинули, не чокаясь, рюмки, помолчали.
— Мне самому не дает покоя эта история. Я помню все, будто старый фильм, который видел в детстве. Кажется, даже черно-белый… Не знаю, как сказать. Помню ребят, бой, но все, будто из-под воды смотрю. И сны дикие мучают — то море, то пещеры, то я сам расстреливаю погибших пацанов… Вскакиваю в поту, таблетки жру, водку. Спасибо, что Федор Константинович выручает все годы…
Марат поджал под себя ногу, устраиваясь поудобнее, сочувственно сказал:
— У меня тоже сны такие бывают… не мультики про Чебурашку. Слушай, Серега, а чем он с вами вообще занимался? Чего добивался? Мне Гераськин сказал, что я был в контрольной группе — для сравнения.
