Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Кабарда»
Каха тем временем отошел от командиров на пару метров и уселся между двух больших валунов, стараясь хоть немного спрятаться от ветра. На самом деле ветерок-то был совсем небольшой, но… Горячка утреннего боя за то время, пока он с прапорщиком ползал по склону, прошла, и промокшая насквозь от пота тельняшка теперь, на двадцатиградусном морозе, очень здорово холодила тело. Кабарда начинал замерзать…
«Хоть бы опять «духи» в атаку пошли, что ли! – думал он, начиная потихоньку стучать зубами. – Вот бы я и согрелся тогда!.. А то так и околеть можно!.. Правильно говорят, что лучше сто раз вспотеть, чем один раз замерзнуть!..»
Его зубы уже выбивали чечетку, но Кабарда, в надежде на «продолжение банкета», внимательно прислушивался к разговору Игнатьева и Шенгелия.
– Как думаешь, Миша, полезут они еще сегодня?
– Днем не полезут – это точно! – сказал с уверенностью капитан. – Побоятся авиации! Им уже «летуны» и так крепко по зубам дали! А вот ночью могут…
– Так правоверным же после вечернего намаза Кораном запрещено что-то делать, Миша! – удивился прапорщик. – Им после захода солнца предписано ничего не делать, а только есть, пить и жен пялить!..
– Это нормальным правоверным, Зураб… Те, которые бывшие простые крестьяне, именно так и делают… Но здесь уже не крестьяне! Здесь хорошо подготовленные боевики! Ты же сам говорил, что суметь правильно установить «ПОМ-2» и при этом не улететь к Аллаху в виде мясных кусочков может только очень опытный минер!
– Говорил…
– А это значит, что их очень здорово научили даже этому, а хорошие минеры, ты и сам знаешь, куда как больший дефицит, чем опытные штурмовики, коммандос или разведчики… И если у них есть такой инструктор по минно-взрывной подготовке, то уж какого-нибудь безбашенного рейнджера, прошедшего Вьетнам или Корею, они себе в инструктора точно нашли бы!
– Ну… В общем… Согласен…
– И ночь, сам знаешь, – лучшее время суток для внезапной атаки!
– Это уж точно!..
– Тогда, раз ты согласен, Зураб, делаем так… По-быстрому комплектуем саперную группу под твоей командой… Сколько тебе надо человек?
– Вот своих двоих сержантов мне отдай, да мы с Кабардой – этого хватит.
– Добро… Ждем ночи… Ночью «духи» могут пойти на прорыв из Мармоля, а от перевала Шикаф их могут поддержать… Так что, прапор, у твоей группы будет задача по возможности дольше сдерживать духов вашими минами… Ну а потом уж включится в бой и вся ДШ…
– Сделаем, командир… – Прапорщик помолчал немного и спросил: – Что там, в кишлаке, Миша? Что слышно?
– Ну что… Я связывался с командованием десять минут назад… Бой еще идет… Вернее, бои… Сам Мармоль рассекли техникой на сектора и теперь гоняют по нему «бородатых»… На всех десяти площадках десантирования к этому времени тоже уже как-то устаканилось… «Духи» попритихли и попрятались. До поры… Есть общее мнение командиров подразделений, Зураб, что вторая часть «Марлизонского балета» начнется именно ночью… Забибулло обязательно постарается выскочить из Мармоля, если его уже не отправили к Аллаху, потому что он прекрасно понимает: завтра в Мармоле начнется тотальная зачистка и тогда ему уже не уйти…
– Значит, подождем ночи… А как с потерями, Миша? Многим нашим досталось?
В ответ капитан Игнатьев только улыбнулся:
– Знаешь, это удивительно не только для меня, но и для всего командования, вплоть до генерала! Такое ожесточенное сопротивление и в самом Мармоле, и на площадках десантов, а потерь… Никогда не поверишь!.. До сего момента всего-то двое твоих сержантов, что подорвались над проходом, и вот я, со своей рукой!..
– За целый день боев всего трое «трехсотых»?! – Зураб Шенгелия даже округлил глаза от удивления. – Да быть такого не может! Не поверю!
– Но это так, прапорщик!.. Сегодня наш день! Сегодня Марс улыбается нам, пограничникам!..
– Вот так дела-а!.. Вот бы это были бы все потери до самого конца операции!
– Поживем – увидим, прапор…
Капитан обернулся и посмотрел на трясущегося от холода Кабарду:
– А пока, Зураб… Раз у тебя уже под командой отдельная саперная группа, то и заботься о своих бойцах! Пусть согреются и поедят!
– Сделаем! – улыбнулся Шенгелия.
– Давай!.. Гущин, Паливода, Нурбеков, ко мне! – рявкнул капитан командным голосом едва ли не на все плато, и к нему бегом устремились трое крепких мужиков со звездочками прапорщиков на плечах. – Обеспечить личный состав теплом и горячим питанием…
Ах! Это тепло и горячее питание зимой, в горах, на боевой операции!.. Это даже не сказка, а просто песня какая-то!..
Прапорщики ДШ знали свое дело!.. Пока Кабарда и Зураб ползали по склону, колдуя над минами, на плато потихонечку образовывалась «пятая застава»… Какая-то часть бойцов сидела на постах в боевом охранении, но так как атак не было, то основная часть десантной группы превратилась в «строителей»…
Они выискивали под снегом камни, которые могли бы донести в одиночку, и, как муравьи, таскали их в кучу… А когда Кабарда с прапорщиком вернулись со склона на плато, то в трех местах по краям этой площадки уже возвышались в человеческий рост, а в одном месте даже и повыше, башни-блиндажи… Ну, или некое их подобие… Это были трехстенные сооружения наподобие дота, защищенные камнями с трех сторон, с бойницами в сторону склонов, откуда могли атаковать моджахеды. Из этих «дотов» одновременно могли вести огонь до десятка бойцов…
Ну и четвертое, немного поменьше, было «штабом» ДШ, где расположился сам капитан Игнатьев и радист десантной группы… Оно находилось посредине этого небольшого плато, с таким расчетом, чтобы командир, в случае надобности, затратил примерно одинаковое время на то, чтобы добраться до любой из своих групп, ведущих бой…
Поверху их перетянули плащ-палатками, и получилась крыша над головой… Здесь уже горели костры, согревавшие замерзших пограничников…
Казалось бы – самое простое сооружение, да еще и без четвертой стены, какое там согреться? Ан нет! Шла четвертая зима этой войны, и уже поднакопился опыт, как согреваться в горах… Его переняли у местных афганцев, а уж эти аборигены местных гор накапливали его тысячелетиями!..
Во-первых, сами «доты»…
Ветер в горах и ущельях с завидным постоянством дует, как правило, в одну и ту же сторону. Поэтому установил одну стеночку, да подлиннее, на пути порывов ветра, и, считай, половина дела сделана – ветер уже не обмораживает тебя до самых костей, от него можно спрятаться!
А во-вторых, сам костер!..
Этот опыт наши солдаты переняли уже у самих «духов», которым тоже порой приходилось ночевать в горах под открытым небом… Из довольно крупных и желательно плоских камней выкладывался колодец примерно сантиметров в сорок-полметра в высоту и внутри него разводился костер… Базальт – интересный и уникальный камень… Он очень быстро прогревается и, странное дело, медленно остывает!.. Через двадцать минут, после того как разведен костер, возле этого колодца сидишь, словно около обычной печи!..
Но и это не все!..
Костры-«колодцы» пограничниками были сооружены внутри самих «дотов»… Стенки защищают от ветра, а значит, он не уносит такое дефицитное тепло в ночные горы, а над головой вместо крыши натянутые плащ-палатки… Ну и что с того, что нет четвертой стены? Да она теперь уже и не нужна вовсе! У входящего в «дот» с ветра и мороза резко складывалось впечатление, что он входил в котельную или кочегарку! А слабенький сквознячок, которым тянуло из бойниц, уносил дым на плато… Здесь даже спать можно было, совершенно не опасаясь околеть на морозе или угореть от дыма костра…
Ну и маскировка – понятное дело!.. Открытый огонь закрывали от посторонних глаз не только стенки колодца, но еще и стены «дота», а потому заметить его, а уж тем более снизу, со склонов, было совершенно невозможно!..
…Вновь созданная саперная группа прапорщика Шенгелия расположилась на ночлег в штабном блиндаже – им, так же как и капитану, нужна была свобода маневра по площадке, ведь откуда раньше начнут наступать «духи», не знал сейчас, наверное, и сам Аллах…
6 января 1984 г. Мармоль. «Площадка № 5»…
Ночные «призраки»…
Первая ночь этой огромной войсковой операции…
Она пришла как-то совершенно неожиданно, как это всегда бывает в горах. Потому что здесь почти никогда не бывает сумерек, особенно зимой! Вот еще только сейчас, десять минут назад, светило солнце, и вдруг… вокруг тебя уже непроглядная темень…
…Они сидели в центральном на этом плато, «штабном», блиндаже вшестером: капитан Игнатьев – командир десанта на «пятой заставе», ефрейтор Дементьев – радист ДШ, прапорщик Шенгелия – командир саперной группы, младший сержант Каджая – волею судеб прибившийся к десанту разведчик, и двое сержантов, Довлатов и Бондарь, – штатные саперы ДШ…
Все такие разные, и по национальности, и по возрасту, и по воинским званиям, но… Сейчас в этом хлипком, сооруженном на скорую руку укрытии, протянув окоченевшие на морозе и натруженные оружием за весь этот долгий день руки к небольшому костерку, они все были равны… Здесь сейчас не было ни подчиненных, ни командиров, а собрались лишь воины, которые честно выполнили свой долг перед товарищами и теперь с чистой совестью пытались отдохнуть и немного согреться…
