Анатолий Гончар - База икс
– До противника далеко? – с наивностью чукотского юноши поинтересовался я у него.
Фешник поднял на меня взгляд, молча потаращился пару секунд, придумывая ответ, потом сообразил, что передо мной вовсе не стоит цель узнать состояние дел в отношении противника, и на самом деле это не вопрос, а скорее скрытая насмешка.
– Ну-у-у… – протянул он, пытаясь донести до меня свою точку зрения. Затем окончательно сообразил, что мне это ни к чему. – А что?
– Запах разогретой каши при таком вот дуновении ветерка разносится черт-те знает куда и черт-те на сколько.
– Да? – В его голосе сквозило сомнение.
– Да, – сокрушенно подтвердил я. – Сегодня не стоило бы этого делать. Но, да бог с ней, с кашей! – Взмах руки, как точка в обсуждении. Сам виноват, не предупредил. Бойцы-то знают – команды нет, значит, нельзя и пищу разогревать.
– Так вы что, едите всегда холодное? – Напряженности в голосе не заметить было просто невозможно; наверное, он заподозрил, что я просто-напросто решил до него докопаться.
– Нет, – возразил я и, чтобы прекратить начинающуюся ссору, спросил: – Так где обещанный кофе?
– Да собственно… вот… сейчас… – Он тоже полагал, что лучше худой мир, чем добрая драка.
Она того не стоила. Тем более что место, на котором расселась моя группа, представляло собой небольшой холмик с плоской вершиной – хорошая, удобная позиция. Но, честно признаться, организуя засаду, я большей частью рассчитывал на тихую, спокойную ночь отдыха, чем на получение реального результата.
Вскоре я пил сваренный фешником кофе и уплетал его же хрустящие крекеры. Состояние окружающей природы располагало к благостному созерцанию. Располагало, но мне было не до того. Завтра мы должны были выйти в расчетную точку (если, конечно, фешер не мутил воду), а значит, мне необходимо иметь нечто более конкретное, чем «пойди туда…». И вот это «нечто» я и собирался сейчас выяснить.
Крекеры оказались хорошими и потому быстро закончились. Сделав последний глоток кофе, я неторопливо протер кружку влажной салфеткой и, поставив рядом с собой, повернулся лицом к заканчивавшему доедать кашу фешнику. Затем полез в разгрузку, вытащил из разгрузки карту и, расстелив ее на коленях, продолжил молчаливо таращиться на своего сотрапезника. За все время кофепития мы не проронили ни слова – дневное происшествие никак не способствовало нашему единению. И потому, несмотря на то что именно я был заинтересован в начале разговора, мне все же хотелось, чтобы инициатива развязывания беседы шла именно от него.
– Ну, и? – Как я и надеялся, первым воплотил мысли в звук он – фешер.
– Что там? – Коротко, по существу, вопрос, как в анкете.
Он надолго задумался. По его лицу было видно, как борются в нем противоречивые чувства. Крепко забитая (наверное, в печень) привычка все и вся секретить боролась с насущной необходимостью. Не понимать этого он не мог и, тем не менее, ответил далеко не сразу.
– База. – По большому счету, я в этом и не сомневался. Меня сейчас интересовали несколько другие, более конкретные вопросы.
– Цель? – Это был лишь первый.
На этот раз он не раздумывал, а сразу отрицательно покачал головой, затем улыбнулся уголком рта:
– Цель – это мое, а ваша задача – захватить базу. – Короткая пауза. – Как вы это сделаете – проблема твоя, а ЦЕЛЬ, – ого, какой нажим на этом слове, ему бы еще пальцем в воздухе потрясти, – моя.
– Твоя, так твоя. – Я, не собираясь ему возражать, пожал плечами. – Предположительные силы противника? – Я почувствовал, что наш разговор так и остался чересчур сухим и официальным, но поделать с этим ничего не мог. А может, оно и к лучшему?
– По последним данным, база покинута. – Короткая, едва уловимая заминка. – Хотя, возможно, находится под охраной трех-четырех наблюдателей.
Мне показалось или он что-то недоговаривал?
– Предположительные возможности по размещению личного состава? – Я ковал железо, даже не удосужившись вытащить его из горна.
Он снова замялся. Ему совсем не хотелось делиться этой информацией.
– Около ста.
В течение пары мгновений слов у меня не было, только мысли. Но зато стало понятно его нежелание делиться имеющимися у него сведениями: судя по всему, он думал, что мы можем туда не пойти, отказаться. Хорош гусь!
– А около – это меньше или больше? – продолжал допытываться я, хотя на самом деле смысла в таком уточнении оказывалось немного. Не велика разница, вылезем мы на девяносто семь бандитов или на сто семь? В этом случае десяток дополнительных особей особой роли не сыграет. «Мы все умрем!» – должен был бы сказать пессимист. «Отлично – больше целей!» – так, потирая руки, надлежало высказаться неисправимому оптимисту. Но я всегда считал себя реалистом, поэтому невольно подумал: «Поживем – увидим».
– Вероятно, более, – сказав А, смысла замалчивать Б не было.
– Не хило! – воспринял я подобную поправку как должное. – Будем надеяться, что ваши сведения относительно ее покинутости не окажутся ложными.
– Не должны… – Очень обнадеживающий ответ, ибо это его «не должны» прозвучало без особого энтузиазма. Значит, возможно все. Что ж, разберемся. Живы будем – не помрем. И вслух я сказал:
– Ладно, это все пока теория, доберемся, поглядим – увидим. Будем считать, что я принял твои указания к сведению. А теперь вынужден напомнить, что раз группой при налете на базу командую я, без моего разрешения место в боевом порядке не покидать, в случае боестолкновения никуда не лезть, – и специально, только чтобы слегка поставить фешника на место, – нам не мешать.
– Как скажешь! – нарочито спокойно согласился он.
Странно, но мне-то казалось, что после моих слов, если и не должен был произойти взрыв эмоций, но уж очередная искорка меж нами пробежать была должна – ан нет, не случилось. То ли его и впрямь не задело, то ли хватило выдержки не подать вида. И чего я к нему цепляюсь? Мужик-то он, в общем-то, нормальный. Подумаешь, малость днем перенервничал… С кем не бывает?
Итак, разговор с фешником был закончен. Он, прихватив лопатку, ушел по своим маленьким и большим надобностям, я же снова вгляделся в развернутую перед собой карту и…
…вдруг понял, куда мы идем. Где-то там, совсем недалеко от «ресничек» отмеченного на карте обрыва (может, чуть больше, чем в квадрате) подорвался и погиб сержант Северов. Значит, существует большая вероятность, что база там есть и фешник не ошибся. А если она есть, то ходившие в среде спецназовцев слухи превращались в реальность. Сразу же вспомнились напутственные слова майора Никишина в последний момент, украдкой, чтобы не услышал стоявший неподалеку замкомбата, сказанные перед тем злополучным боевым заданием: «Одной группой лучше ее не находить, а найдете – нечего туда соваться, сразу делайте ноги. Даже артуху наводите, уйдя на квадрат-полтора. Накроют так, что мало не покажется. Если верить слухам – это не база – крепость, многоярусная оборона, огневые точки бетонированы, рассчитана на двести человек. По тем же агентурным сведениям, постоянно на ней находится до ста боевиков: одни приходят, другие уходят. Вокруг все заминировано, единственный подход по руслу бегущего прямо с ее территории ручья. Ввяжетесь в бой – не вылезете… – Он замолчал, и было видно, что он переживает. – Хотя возможно, что все это липа, база – в лучшем случае обманка. – И, словно успокаивая самого себя, проговорил: – Да будь она настоящая, да еще таких масштабов, ее бы давно обнаружили! – Затем, вздохнул всей своей широкой грудью: – Но все равно аккуратнее. И… – не договорив, он махнул рукой: – Ни пуха!»
Казалось, это было только вчера. Мне отчетливо помнилось и то боевое задание, и обещание Простова когда-нибудь вернуться и наказать хозяев той злополучной мины. Я же ничего не обещал, так как не мог заранее знать, куда меня заведет кривая военных дорог. И вот, похоже, обещание, данное лейтенантом, предстояло сдержать мне и моей группе. В том, что нажимники, на которых подорвался сержант Северов, прикрывали подходы к базе, я не сомневался и тогда, но была ли это именно та база, к которой мы шли сейчас? Не знаю, но очень похоже на то. Правда, на этот раз мы двигались с почти противоположного направления и вроде бы точно знали куда.
Ночь медленно вступала в свои права. Я невольно засмотрелся на звездное небо. Что ни говори, а с погодой нам на этом задании повезло. Днем в меру тепло. Ночами почти не холодно. Даже в спальник залезать необязательно. Накрылся сверху и лежи себе, посапывай. Посапывай и спи. Вообще-то, я на БЗ плохо сплю, чутко. Радист, например, сообщение передать хочет, разбудить идет, а я уже глаза открыл, едва он только первый шаг сделал. Но высыпаюсь. Странная все-таки штука – жизнь. Чтобы кому-то жить, надо кому-то умереть. А надо ли? Жизнь странная, и мы странные. Вот я, например… Да ладно, что мне о самом себе рассуждать? Ни к чему… А звезд сколько на небе повысыпало, давно я таких звезд не видел – с зимы. Луны нет, а все видно. И тишина сегодня стоит, даже странно. Что-что, а уж кабаны по ночам топтались всегда. Может, здесь просто им жрать нечего? Кстати, о пожрать: к месту эвакуации пойдем, там по пути яблони росли, надо будет яблок надербанить. Они сейчас как раз созревать начали. Вообще яблонь по лесу полно, и грецкие орехи есть, но они еще не вызрели – слишком сильно йодом отдают. А вот груши нам пока не попадались. Они обычно у сел встречаются. Иногда целые сады. Для сельских жителей лучше места не найти: тут сады, огороды и мелко-крупнорогатому скоту есть где выпастись. Разводи, продавай, живи… Не живется… Кто виноват – долгий разговор, но есть так, как есть.
