Михаил Нестеров - В бою антракта не бывает
– Хотя бы для того, чтобы посмотреть на результаты нашего запроса. Собственно, нас заинтересует реакция руководства МВД, а мы, не раскрывая всех карт, определим, аллергическая ли она... Что еще дает нам этот шаг? – вопросительно приподнятые брови генерала говорили: «Давайте подумаем вместе».
Слово снова взял Евгений Пахомов. Остальные старшие оперативные офицеры помалкивали и, пряча улыбки, косились то на товарища, то на шефа. То ли сам Пахомов нарвался вести это дело, то ли генерал выбрал его из ряда опытных оперов – подполковников и полковников.
– Поставив в известность руководителей следственных групп, мы заставим их объединить все дела в одно производство. Сами они вряд ли это сделают, потому что им выгодно вести несколько дел. Они раскроют их. Доклад их будет долог – десятки оваций...
– Посерьезней, Женя, – перебил Даньшин.
– Извините, товарищ генерал. Одно производство означает: расстрел караула, побег заключенных, «монетный двор» в «торговом доме». Стимулируем их и посмотрим на их реакцию.
– Договорились, стимулировать МВД будешь ты.
Генерал продолжил:
– Мы не можем позволить любым охранным структурам любых государственных министерств и ведомств бесчинствовать на наших военных объектах. На «Багратионе», кстати, ведется отладка спутниковой и навигационной связи. За работу, друзья, – улыбнулся Даньшин. – Поднимайте на ноги наших людей в МВД и ФСБ, требуйте от них любой информации, касающейся этого дела. К обеденному перерыву у меня на столе должно лежать досье на Сергея Каменева: его связи на зонах, родственные, дружеские и прочее. Привычки, пристрастия. И пусть это одно и то же. Кстати, мы еще не дали название проекту.
– Может быть, что-то производное от фамилии майора Страхова, – предложил Пахомов. – «Мыс страха». Мне нравится.
– Принято, – кивнул Даньшин.
Глава 8
Захват
1
Они затаились на складе готовой продукции. У них было два плана, и оба предложила Ирина. Был и третий вариант, но он отпал после того, как беглецы обследовали весь цех и убедились, что бежать из него невозможно. Небольшие окна находились на высоте двух с половиной метров и были снабжены датчиками. Провода датчиков – не два, как обычно, а пять – уходили к распределительным коробкам и окончательно прятались от взора в закрытом и опломбированном щитке. Именно обилие проводов заставило беглецов отказаться от рискованной затеи выбраться через окна.
Трофимов умудрился забраться по вертикальной вытяжной трубе под самую крышу в надежде, что отверстие под центральную трубу окажется достаточно широким, но обжимки вплотную прилегали к основному отводу и были стянуты изнутри и снаружи длинными болтами.
Вообще, в этом цехе не было ничего секретного, относящегося к закрытым технологиям. Отсюда, наверное, и отсутствие пломб на дверях внутри здания и потолочных перекрытиях над рабочими помещениями, кабинетами и складом.
Прежде чем окончательно обосноваться на складе, Трофимов молотком загнал язычок внутрь замка и прикрутил его на место. Чтобы оперативно выбраться со склада, достаточно было толкнуть дверь и оказаться прямо у ворот, в одной из створок которых была вмонтирована входная дверь.
Они ждали утра, когда в цех придут, судя по словам майора, три человека. Только три. А беглецов – четверо, и они основательно вооружены. Они знали, с кем им придется иметь дело. Это их успокаивало и беспокоило одновременно.
Под самым потолком обнаружилась небольшая щель, через которую хорошо просматривался подсвечиваемый дежурным светом участок, представляющий собой асфальтированную площадку. Обзор заканчивался там, где проходили рельсы. Но прямо перед собой беглецы могли видеть еще и пустырь с пожухшей лебедой, за которым открывалось еще одно здание ярко-коричневого цвета, окруженного по периметру ограждением с колючей проволокой и люминесцентными лампами на столбах. Был бы жив Сергей Каменев, он бы сказал, что это «локалка» – охраняемая зона внутри другой охраняемой зоны. И таких зданий на территории режимного предприятия насчитывалось несколько десятков.
2
Алексей Страхов снял пломбу, которую в отсутствие начальника цеха позавчера лично повесил на контрольный замок. На пульте электронного замка набрал код, предварительно отключив сигнализацию. Оказавшись в типографском цехе, он прошел в кабинет начальника, уселся за стол и бросил взгляд на часы: пришел без опозданий, как и договаривались.
Он любил порядок во всем. Дисциплина в его подразделении была на должном уровне, однако он не мог добиться того же от своих компаньонов. Они не подчинялись ему, но договоренность накладывала определенный отпечаток на их отношения. Он мог потребовать от них соблюдения элементарного уважения друг к другу, к делу, которое их связывало.
Страхов снял трубку телефона и набрал номер начальника типографского цеха. С видимым неудовольствием приветствовал его жену; разбуженная ранним звонком, она с неприкрытым раздражением отвечала взаимностью.
В ожидании Алексей машинально взял со стола авторучку. Нахмурился. Пришло легкое беспокойство; и оно усиливалось, так как майор не мог найти причину своему тревожному состоянию.
Странно или нет, но вчера поздно вечером он испытал нечто подобное и не мог понять, отчего хмурится. Но в таком состоянии он пребывал недолго, вспомнив вдруг, что забыл закрыть кабинет начальника типографии.
Алексей не боялся проникновения в цех посторонних. Во-первых, выходные, и на заводе никого нет, не считая охраны, пожарной команды, кое-кого из транспортников и десяти рабочих из термического цеха, следящих за работающими печами, и ответственного. Последний, как правило, из администрации и смену проводит в той же термичке.
И сейчас майор переживал что-то похожее. Может, отголоски вчерашнего беспокойства?..
Страхов взял с края стола образец нового рекламного проспекта, перевернул его и по привычке стал черкать на нем ручкой. Вывел клюв птицы, под ним нарисовал человеческие губы, украсил их бородой и усами, жирно заштриховал. Расписался, еще раз поставил свой узнаваемый росчерк, услышал в телефонной трубке голос Селянина, сообщившего, что с вечера у него поднялась температура, и появится он только через час-полтора.
Прежде чем сорваться на компаньона, Страхов отшвырнул авторучку.
– Ты можешь вообще не приходить! Я не директор завода, чтобы выслушивать твои оправдания.
Раздражение на Селянина схлынуло незаметно и безболезненно. Фактически начальник типографии сейчас не нужен, если, конечно, Сафиуллин, разработчик технологии по изготовлению фальшивых долларов, соизволит явиться вовремя. То же самое относилось к мастеру отделения холодных штампов, граверу и лаборанту. Обычно технолог исполнял роль стропальщика, цепляя тросом пачки металла, а мастер или лаборант разгружали их с помощью тельфера. Загрузив товар, мастер прихватывал электросваркой верхние листы контейнеров, и их снова водворяли на место. К этому времени всегда были готовы товарно-транспортные накладные и заявка. Страхов отдавал распоряжение охране без задержек выпустить прицепленный к локомотиву вагон, и на этом вывоз фальшивок с завода заканчивался.
Алексей покинул контору, прошелся по пустующему в этот день цеху. Сегодня отправятся в путь восемь контейнеров с продукцией, которая за вычетом накладных расходов принесет прибыль в семь с половиной миллионов долларов – самая крупная сделка за последнее время, и, как всегда, экспериментальная партия электроники: мобильные и радиотелефоны, новейшие образцы сигнализации и прочее, что в столице шло на ура. Для внеплановой упаковки подделок пришлось изготовить еще один контейнер, который находился в конце цеха.
На режимном заводе работали мастера своего дела, за последние год-два отдел кадров практически бездействовал: ничтожный процент увольнений и приема на работу. Исключение – классные программисты. Отдел сбыта разделился, одна его часть стала самостоятельной и носила название «Торговый дом «Багратион». Начала она свою деятельность с обычного воровства, которому предшествовало снятие с продукции предприятия всевозможных грифов секретности. Затем торговый дом на полную мощность задействовал технологические и производственные возможности режимного завода, решая как собственные задачи, так и производственные.
Предложение Михеева – пятнадцать процентов от номинала – устроило всех. Но в столице доллары шли за тридцать процентов от номинала. Лично Страхов не собирался подсчитывать прибыль московской команды, которая ухватилась за выгодное предложение, едва взглянув на то, что им предложили. На заводе рассекреченных технологий нашлось все необходимое оборудование, включая краску, бумагу, защиту. Но особенность технологии заключалась в том, что номера на банкнотах менялись во время производственного процесса.
