Михаил Март - Роковое соглашение
– Вряд ли ты получишь от них сенсационный материал, Жека. Одичалые озлобленные люди, не имеющие за душой ни жалости, ни сострадания, ни души. Либо одержимые фанатики, либо очень обиженные на весь свет подонки.
– Я хочу понять их психологию.
– Их? Нет, не получится. Любой убийца – индивидуум. Нельзя их сваливать в одну кучу. Я знаю одного из таких.
– Правда?
Метлицкий жадным взглядом посмотрел на соседа.
– Расскажи мне о нем, Мик. Век буду благодарен. Заполни пустоты в моей теории о безумствах каменных стрелков.
– Я служил с ним в Афгане. Имени я его называть не буду, он еще жив, как мне известно. Допустим, Олег. Мы оба служили в спецподразделении снайперами.
Подбивали духов с вертолетов, работали по движущимся мишеням. Дуэлью это не назовешь. Глаз противника ты не видел, но твердо знал главное – твоя оплошность может стоить тебе жизни. Духи обучались у хороших инструкторов и били по вертолетам без промаха. Пару раз нас сбивали, и мы выбирались к своим с боями.
Всякого повидали. Добреньким после войны никто из Афгана не вернулся. Олега призывали из Сибирской глубинки. Жизнь там тяжелая. Мать умерла от родов, отец – от воспаления легких. И это во времена развитого социализма. С десяти лет его воспитывали безграмотные дед и бабка. Парнишка с дедом промышляли охотой и рыбалкой. На что и жили. Любознательность и тяга к знаниям заставляла его ходить в школу за пятнадцать верст и все лесом. Рос парень молчуном, но много читал, хорошо учился. Сверстников в деревне не осталось, да и телевизора не было. Люди уезжали в города, кто имел хоть какие-то деньги. А дед с бабкой ничего не имели. Каждую весну река разливалась и затопляла дома. Погибали урожаи и запасы провизии. Вот тебе и детство. Война кругозора не прибавила, а показала; – мир с изнанки и научила жестокости и бескомпромиссности. Ввернулся домой, а деревни и вовсе нет. Спалили. Кому-то она помешала. Живых не осталось.
Поехал Олег в крупный город. Работал грузчиком в порту, мечтал в институт поступить, но срезался. В экзаменах по русскому языку в его сочинениях крамола всякая втискивалась, десидентство, скептицизм. Не хотели в вузах иметь такого студента. А парнем он был толковым и грамотным.
Тут ему предложили в органы устроиться. Случай подвернулся, командира встретил по Афгану.
Пригласили работать в девятое управление КГБ охранять и сопровождать особо важных персон. Все лучше, чем мешки в порту таскать. Вот там он и понял, что такое коррупция в самых высоких сферах. Как выглядит политика на свету и как она делается на самом деле. Три года он охранял жизни подонков, благодаря которым существовали деревни, вроде его родной. Правда, высокое начальство его ценило, он прошел две спецшколы и получил очень высокий уровень подготовки, стал классным специалистом в своей области. Увлекался литературой, театром, не терпел сквернословия, не тянулся к выпивке и с женщинами сближаться боялся.
Умный, эрудированный, деликатный, но дикий и слишком требовательный. Не нашел он для себя достойную пару. Одним словом, отношения с лучшей половиной человечества у него не складывались. Может, семья и спасла бы его от перекосов, но он был предоставлен сам себе. К деньгам Олег не привык и относился к ним с холодным безразличием как к роскоши и прочим сладостям нынешнего бытия для избранных. Потом случилось несчастье. Одну из охраняемой его бригадой персон взорвали в автомобиле. Скандал, следствие, убийц не нашли, а охрану выкинули на улицу за профнепригодность. И опять Олег очутился на обочине жизни.
Студенческие времена прошли, будущего нет, прошлое никчемное и вспомнить-то нечего. Брошенный на дорогу солдат задатками генерала-протестанта, взирающего на как на черное чернильное пятно. Кем только. Даже каскадером на киностудии, пока случай не свел его с одним криминальным авторитетом, которого Олег спас от неминуемой гибели. Можно сказать, судьба их столкнула. Авторитет оказался человеком мудрым, хорошо знающим человеческую психологию, понимающий все, что творится вокруг и трезво смотрящий вперед. Вот они и сошлись. Но солдат есть солдат, и его дело – винтовка в руках. Винтовку ему дали. За свою работу он заслужил уважение и признание. То, чего ранее не имел. Вот и появился еще один киллер на земле.
– Но это же очень необычная судьба! – воскликнул Метлицкий.
– Самая стандартная. Ничего интересного, Жека, ты от него не услышал бы.
Есть и другая категория киллеров. Отморозки и душегубы. Люди, получающие удовольствие от того, что имеют власть над человеческой жизнью. Так они самоутверждаются. Но здесь требуется вмешательство психиатра, а не репортера.
Третья категория киллеров работает только ради денег. Хорошие гонорары за пустяковую работу. Ты же сам говорил, что заказные убийства плохо раскрываются.
Заходит человек в подъезд, а ему стреляют в голову. Из подъезда выходит другой.
И если его тут же не взяли, а позволили сесть в машину или метро, то о поимке убийцы можно забыть. Они ведь тоже не простачки и дело свое знают. Вот почему в зоне эту публику искать бессмысленно. Если есть подозрения, что киллер неопытен или его просчитают, то его уберут свои до того, как найдут менты. Вторая и третья категория киллеров долго не живет. Их не ценят и ими не дорожат. Они психически неустойчивы, подвержены срывам и шумно живут. Такие, как Олег, входят в элиту, используются в особых случаях с подстраховкой, и они в цене.
Есть наемники и других классов, кадровики, используемые спецслужбами, или те, кого прижали к стенке шантажом. Иногда отморозков вытаскивают с зоны на одноразовое задание, или кто-то соглашается на убийство из-за мести. Но эти категории не входят в основную статистику.
– Черт! У меня сон как рукой сняло. Что-то в этом духе в голове вертелось, но выстроить в цепочку, как ты, я бы не смог. И что теперь с твоим другом?
– Не знаю. Он не сидит на одном месте. Получает свое задание, отрабатывает детали, изучает объект и делает свой выстрел. Выстрел – не главное. Важна подготовка, которая может занять и день, и месяц. Он с ТТ по подъездам не шастает. И не потому, что боится, – он ювелир своего дела. Для него важен процесс, а не пальба. Выстрел сам по себе – секунда. Точка. Точку обычно ставят в конце фразы.
За окнами машины светлело. Проливной ливень сменился мелким дождиком и вскоре вовсе прекратился. На подъезде к Москве появилось солнышко. Они сменили тему разговора, и Метлицкий рассказывал о своих планах и о тольяттинской мафии, захватившей крупнейший автогигант в свои руки. Версия журналиста, по мнению Мифодия, никуда не годилась, но он не вмешивался.
3.
Встреча состоялась на даче, куда Мифодия Тихого привезли в «джипе» с прикрытыми шторками.
Знаменитый авторитет по кличке Дядя выглядел обычным обывателем.
Невысокий, средней упитанности, с лысой, как бильярдный шар, головой, густыми бровями и усами, торчащими щеткой. Трудно поверить, что такой человечек держит крупнейший мегополис в ежовых рукавицах и славиться беспощадным характером.
Голосок у него был тихий, ласковый, а взгляд влажных карих глаз добрый, как у коровы.
Обстановка на даче соответствовала всем требованиям комфортной жизни.
Тихого приняли в каминном зале. Помимо Дяди в помещении находилось еще двое мужчин. Один холеный, выглаженный, сверкал как новенький рубль и не закрывал рта, излучая добродушную улыбку. Второй, бритоголовый, очевидно, этим он хотел походить на хозяина, больше всего смахивал на хозяина. «Впрочем, лицо и глаза его не лишены интеллекта», – подумал Тихий.
– Я много слышал о тебе, Миф, и знаком с твоим послужным списком, – без лишних церемоний начал хозяин. – Тебя можно брать в команду с закрытыми глазами.
Но я привык сам испытывать людей, которых привлекаю к работе. Мне нужны семеро стрелков. Кандидатов четырнадцать, и у всех характеристики не хуже твоей. Если я провожу акцию, то она проходит безукоризненно. Это факт, закон, мой стандарт, по которому работают мои люди. Ты пройдешь через испытания. Прежде чем утвердить твою кандидатуру, я дам тебе задание – убрать одну незначительную личность. Меня смущает то, что ты еще не работал в столицах. Москва и Питер имеют свою специфику. Соответственно, ты должен адаптироваться и подтвердить свою оценку. Возможно, она завышена. Обиды на меня не держи, испытаниям подвергаются все, а не ты один. Из четырнадцати останется половина. Поедешь по указанному адресу, там выберешь себе оружие и получишь наводку на цель. Неделя на подготовку, а потом доложишь о результатах. В случае неудачи тебя ждет забвение.
– Как это понимать? – спросил Мифодий.
– Уедешь в глушь, и к серьезным делам тебя уже не допустят. На тебе поставят крест все значительные в нашем бизнесе люди.
Такой поворот дела Мифодия не устраивал, он не привык к подобным унижениям. Но придется терпеть, старик предупреждал его о самодурстве Дяди и его требовательности. На себя Тихий давно уже плюнул – он мог обойтись без всей этой шушеры. Но как быть со стариком? Ему необходима поддержка Москвы, иначе его раздавят.
