Александр Мазин - Чистильщик
Собрав все оружие, он загрузил его в тайник, оборудованный под полом микроавтобуса.
– Это шоб ГАИ не обидеть ненароком,– пояснил он.– Ты давай умывайся, скоро пост.
– А потом куда? – спросил Валерий.
– В баньку пойдем. После работы банька – в самый раз. Как профилактика гриппа.
Никакое ГАИ ими не заинтересовалось – в город въехали беспрепятственно. И сразу, как и говорил Петренко,– в частную баньку. Баньку арендовал Силыч. На полном обеспечении, с бассейном и буфетом. Правда, без лялек.
А на Васильева накатило. Как только выдохся в крови боевой адреналин, завозились в голове разные нехорошие мысли и воспоминания. Кровь и грохот. И смерть. Вспомнился чернявый, лупящий с колена вверх, ошарашенный «бык» с пистолетом: «Я не хотел!..»
«Я убил человека»,– мысленно произнес он.
Не то чтобы в груди что-то ворохнулось, но как будто бы потерял что-то такое… Важное.
– Валерик, чего смурной такой? – На скамейку плюхнулся распаренный красномясый Петренко.
– Да так,– пробормотал Васильев.– Раньше, понимаешь, не стрелял ни в кого…
– Ах вот оно что…– Петренко подхватил из ящика пару бутылок пива, свернул зубом пробки, сунул одну бутылку Валерию.– Ты, брат, не печалиться должен, а радоваться. Не дитя невинное, гадину пришил.
– Откуда ты знаешь, что гадину? Может, нормальный мужик, вроде нас?
– Это мы – нормальные? – Петренко захохотал.– Ну ты сказал! Слышь, Силыч, чё Валерка гутарит?
– Что? – Силыч опустился на скамью с другой стороны от Васильева, тоже взял бутылку, пробку снял аккуратно, открывашкой. Чем-то он напоминал Валерию его научного руководителя аспирантских времен. Правда, только в профиль.
– Говорит – мы нормальные! – И опять заухал басом, как филин-переросток.
– Он прав,– кивнул Силыч.– Мы – нормальное явление ненормального времени. А с чего это вы о норме заговорили?
Петренко объяснил.
– Понятно,– узкое лицо Силыча стало строгим.– Надо бы тебе с Егорычем потолковать. О пути воина.
– А я просто скажу,– заявил Петренко.– Если мужик со стволом ходит, должен быть готов его в ход пустить. А если ты сам готов кого хлопнуть, значит, кто-то и тебя мочкануть может. Кто не успел, тот опоздал, а кто успел, тот не виноват.
– В чем-то он прав,– подтвердил Силыч.– В чем-то. Но мы, Валерий, не душегубы. Мы – русские люди, а значит,– православные, христиане. И убивать корысти ради или ради удали нам не пристало.
– Ну, начались разговоры…– недовольно протянул Петренко.
– Помолчи! – строго произнес Силыч.– Давай, Валерий, разберемся, что почем. И ради чего мы сегодня не одну душу на суд Божий отправили.
Тут Петренко хмыкнул, встал и, скинув простыню, плюхнулся в бассейн. На пол хлынула вода.
– Вот бегемот,– усмехнулся Силыч.– Ну ладно. Так ради чего? Деньги нам заплатили. И удаль мы тоже показали, иным…– он кивнул на плещущегося Петренко,– без этого и жизнь не жизнь. Но только ли ради этого? Нет, я не жду, что ты ответишь. Ты в этом мире себя еще не нашел, скорее, потерял. Но понял, что потерял, а это уже шаг вперед. Так?
– Да,– согласился Валерий.– Потому и к вам пришел, что понял. Наверно, мне повезло.
– Ты по году – кто?
– Собака,– ответил Васильев.
– Ага. Пес. А псу нужна стая. И поначалу-то все равно, куда стая бежит, куда вожак ведет, лишь бы плечо надежное чувствовать. И силу. Но проходит время, Валерий, и просто бежать в стае уже мало. Хочется знать, куда и за чем бег и на кого охота. Так?
– Хотелось бы,– ответил Валерий.
– Узнаешь,– кивнул Силыч.– Не сразу. Со временем. А пока поверь вожаку: никогда и никого я не заставлю пролить невинную кровь. И меня никто не заставит. Вот сегодня одна мразь решила чужими руками прихлопнуть другую. Такую же гадину. Мразь нашла меня. То есть не меня, конечно, а посредника. Одного из длинной цепочки, которая начинается мразью, а кончается нами. За убийство одной мрази другая мразь готова заплатить пятьдесят тысяч долларов. И половину уже заплатила, кстати. Я, Валерий, скажу честно: убил бы бесплатно. Обоих. И прихлебателей их тоже убил бы. Бесплатно. Но если я так сделаю, если сумею… То скорее всего, убьют и меня. Очень скоро. Потому что это против правил. Поэтому я убиваю одну мразь, а у второй беру деньги. А потом появится еще третья мразь и закажет мне вторую. И произойдет это очень скоро, потому что в сумке, которую мы унесли,– наркотиков на несколько миллионов долларов. А это такие деньги, за которые обязательно кто-то должен ответить. А хозяин этой дури – не мой заказчик, а та самая третья мразь. Но мой заказчик деньги за эту сумку просто так ни за что не отдаст, можешь не сомневаться. Может, у него и нет таких денег.
– Но ведь он догадается, кто взял? – предположил Васильев.
– Если и догадается, то болтать об этом не будет. Не в его интересах. Может, он и попробует выйти на нас, но это долго. И хлопотно. А хлопот у него и своих будет по горлышко. Вот если бы я решил выбросить эту наркоту на рынок, вычислить меня было бы проще. Но я этого не сделаю.
– Почему?
– По кочану! – сердито сказал Силыч.– Потому что на рынок эта дурь никогда не попадет. Потому что она уже в канализации плавает.
– Не жалко? – спросил Васильев.– Все-таки миллионы…
– Да хоть миллиарды! Ты, Валерий, пока что щенок. Способный, но не натасканный. Но сегодня ты убил своего первого врага. И это хорошо. А если бы ты припер из Азии мешок маковой соломки, ты бы никого не убил. Сразу. Но погубил бы больше людей, чем перестрелял Петренко. А он, поверь мне, разменял уже не один десяток. Понимаешь?
– Да не очень. По-моему, если кто-то на иглу сел, это его дело. Хочет травиться, пусть травится.
– Так,– произнес Силыч.– Недопонимаешь. Ладно. Расскажу историю. Свою историю.
К ним подошел Юра, хотел присесть рядом, но сообразил, что разговор серьезный, и присаживаться не стал.
– Была у меня дочь,– произнес Силыч.– А у дочери был друг, учились они вместе. Толковый парень, я его одобрял. И вот однажды парень этот домой возвращался. И не дошел. Ударили его сзади железкой по голове. Куртку сняли, кошелек забрали и ушли. А парень умер. А дочка моя, как узнала, из окна прыгнула. А у нас седьмой этаж. Так что насмерть. Вот такая история, Валерий.
– Беда…– пробормотал Васильев.– Сочувствую.
– Ладно, проехали. Пять лет назад это было. Припорошило пеплом.
Помолчали.
– Этих нашли? – спросил через некоторое время Васильев.
– Нашли. Два торчка. На дозу им не хватало, поправиться.– И продолжил после паузы.– Вот поэтому, Валера, я и делаю то, что делаю. И вы вместе со мной. И все, кто со мной, слово дают: ни грамма дряни из их рук на рынок не попадет. И ты такое слово дашь. Дашь?
– Дам,– не раздумывая, ответил Васильев.– Обещаю.
– Спасибо. Ладно, пойду погреюсь,– Силыч встал, взял пару веников и пошел в парилку.
Валерий распечатал еще одну бутылку пива, глотнул, прислушался к себе и понял: наладилось. В душе опять были порядок и определенность.
«Вот так, кондор,– с усмешкой сказал он сам себе.– Еще полетаем».
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Новый год подступил незаметно. Однажды вечером пришел Валера в зал и увидел елку. И сообразил: а ведь уже тридцатое декабря. Елку привез Гоша, елку и ящик игрушек, который молодняк уже развесил по колючим веткам. Наверху вместо звезды красовался стеклянный каратэк с лицом, подозрительно похожим на Егорычево.
Работать Валеру сэнсэй поставил к Паше, Шизе и Монплезиру. Четвертым. Отрабатывали парную технику. Двое на двое. Сначала Валера бился в паре с Монплезиром. Монплезир, впрочем, Васильеву развернуться особо не давал. Рубил так, что легонького Шизу просто уносило. Паша со своей мягкой техникой держался лучше, но сила солому ломит. Академику даже подобраться к Монплезиру на подходящую дистанцию не удавалось, поскольку руки-ноги у того были на добрую пядь длиннее. В общем, главной задачей Валерия было – не подворачиваться под руку. И не позволять хитрому Паше пользоваться собой, как щитом. Через некоторое время поменялись. Шиза стал в пару с Монплезиром, а Паша – с Васильевым. Теперь почти что не при деле оказался Шиза. Монплезир сыпал страшными ударами, которые было почти невозможно принять на жесткий блок, зато и уйти от них было не так уж трудно. Но именно уйти. Монплезир, опытный боец, не позволял пройти внутрь собственной защиты. Валерий попробовал, схлопотал сильнейший йоко в бедро, оказался на полу и получил еще и от Шизы, не упустившего возможность «добить» упавшего.
– Вот что, мужики, давайте-ка на меня втроем,– предложил Монплезир.
Остальные переглянулись и дружно кивнули. Паша и Шиза атаковали с двух сторон. Монплезир встретил обоих вразрез, но они вовремя отскочили. Монплезир атаковал челноком. Сначала одного, потом второго. Не достал. Передвигались Шиза и Академик чуток попроворней. Валерий поначалу решил, что опять остался не у дел… и вдруг заметил, что его партнеры не просто вертятся вокруг Монплезира, а разворачивают его спиной к Васильеву. Причем, не просто разворачивают, а еще и вяжут на встречных движениях. Упустить такую подставу было стыдно. С другой стороны, могучая спина Монплезира казалась абсолютно неуязвимой, а голова – слишком высоко для достаточно мощного удара. Все это промелькнуло в сознании Валерия за какую-нибудь долю секунды. Затем он оттолкнулся от пола. Прыжок – и его правая нога воткнулась под колено Монплезиру. Сверху вниз. Колонноподобная нога подогнулась, Монплезир потерял равновесие и упал на колено. Паша и Шиза ринулись на него с двух сторон. Пашу встретил выброшенный навстречу кулак, угодивший Академику в печень. Шиза изловчился, достал Монплезира рубящим по шее, но тот удар проигнорировал, схватил Шизу за лодыжку, рванул – и Шиза грохнулся на спину.
