Данил Корецкий - Антикиллер-2
Лис кивнул. Один вкладчик закроет счет, второй, третий... Подобные процессы развиваются лавинообразно и обычно приводят к краху. Акции падают в цене, некто через сеть подставных лиц целенаправленно их скупает и сосредотачивает в своих руках контрольный пакет. А возможны и другие сценарии... Кто-то просрочит платеж, понесет убытки и предъявит претензии Хондачеву. Разумеется, не в арбитраже, а на улице или в подъезде... За последний год убито столько банкиров, одним больше, одним меньше – для статистики это безразлично. А для самого Хондачева?
– Кто может стоять за всем этим? У тебя есть какие-нибудь подозрения? Может, Байков что-нибудь раскопал?
Хондачев покачал головой. Он выглядел совсем подавленным. Лис встал:
– Я все понял. Сегодня же начну заниматься. А тебе совет: пока никуда не выходи. У тебя же шикарная комната отдыха – поживи несколько дней здесь. И удвой охрану.
Тяжелая дверь плавно захлопнулась за спиной. Динозавры в малиновых пиджаках толклись вокруг Марины, но мгновенно переключили внимание и изобразили стойку готовности.
– Остаетесь в банке, – скомандовал Лис. – Один в вестибюле, один в коридоре, один на лестнице. Доложитесь Байкову.
Маленькие головы синхронно кивнули.
– До свидания, Марина, – свойски попрощался Коренев и дружески улыбнулся.
Зеленые глаза удивленно распахнулись – они вовсе не были друзьями, больше того – сегодня видели друг друга впервые.
– Досвидан... Лис выскользнул в коридор. На груди коротко тренькнул телефон.
– Ты где? – голос Литвинова звучал невозмутимо, как всегда.
– Еду к себе.
– Давай.
Линия отключилась. Черт. Валек не станет звонить просто так. Что-то произошло... Лис выбежал на улицу. В одном из джипов сидел водитель.
– Давай в управление, Сашок! – Он запрыгнул в просторный затемненный салон. Не задавая вопросов, парень в короткой кожаной курточке и тесной кепчонке крутанул руль и резко набрал скорость. Мобильник тирликнул еще раз.
– Ты где? – теперь на связь вышел Нырков.
Задрав нос, вездеход уверенно пер по крутизне Среднего спуска.
– Подъезжаю, Василий Михайлович.
– Через сколько будешь?
Начальник управления тоже был выдержанным человеком, но не настолько, чтобы сравниться с командиром СОБРа.
– Через семь минут.
– Ладно.
Через шесть минут и пятнадцать секунд подполковник Коренев вошел в кабинет своего начальника. Он был поменьше, чем у Хондачева, куда скромней отделан и обставлен, но стандарты ментов отличаются от стандартов банкиров, и по милицейским меркам кабинет выглядел вполне прилично, куда лучше, чем позволяет бюджетное финансирование. Тому имелось простое объяснение: помещения РУОПа ремонтировались за счет «Золотого круга». По нынешним временам это называлось спонсорской помощью.
– Присаживайтесь Филипп Михайлович, – озабоченно кивнул Нырков. Плотный, коренастый, с густыми черными волосами и такими же черными аккуратно подстриженными усами, он имел прозвище Колорадский Жук, или просто Жук. Прозвище дали бандиты, но поскольку милицейская и бандитская сферы связаны сотней ниточек и каналов, по которым информация циркулирует в обе стороны, то так называли его все, правда, за глаза.
Нырков сидел в торце длинного стола для совещаний, полгода назад он стал генералом и с тех пор полюбил форму – обычная «детская» болезнь, которая проходит вместе с ощущением новизны: когда шитая звезда отпечатывается в сердце, отпадает необходимость демонстрировать ее на погоне. Тщательно отутюженный генеральский китель резко контрастировал с видавшей виды курткой и клетчатой рубахой Литвинова, сидевшего первым по левую сторону стола.
Первый стул справа дожидался Коренева – по традиции каждый из начальников отделов всегда занимал одно и то же место. Коренев опустился на жесткое сиденье, пожал руку Волошину, подмигнул Литвинову и кивнул остальным пяти участникам совещания.
– Значит, ставим засаду с «живцом» по РД «Обочина», – сказал Нырков.
– К нам перевелся Попов из областного УР, сегодня выходит на работу. Помните? Восемьдесят девятый, «Трасса»? Очень сходная ситуация, тогда он сработал отлично! Парень честно заслужил свой орден.
– Да, один против двух бандитов, застрелил обоих, – кивнул Коренев. – Можно ставить его старшим группы.
Волошин шевельнулся:
– Я вроде тоже «живцом» ходил...
Коренев неловко осекся. Алексей работал по «Прыгающим теням», получил два ножевых, но заломал гада. Свою «Красную Звезду» он почти не надевает, а шрамы всегда при нем...
– Кто спорит, Леха? Но ты постарше, зачем самому лезть?
Тот пожал плечами:
– Так, значит, так. Мне все равно.
Нырков посмотрел с удивлением, да и Коренев запнулся от неожиданности. Открыто выражать безразличие к службе может только предельно уставший от нее человек, настроившийся уйти в любой момент. А выслуга у Алексея есть уже давно...
– Пусть старшим идет Волошин, – подвел итог Колорадский Жук. – Он знает людей и дело знает лучше Попова...
– Есть, – Волошин равнодушно кивнул.
Оперативка шла как обычно: Нырков ставил задачи, задавал вопросы по взятым на контроль делам, но Коренев чувствовал, что о главном генерал пока молчит. И действительно, только в конце совещания Жук внезапно объявил:
– Поступили оперативные данные по линии ФСБ... Из Грозного в Тиходонск направлена боегруппа для проведения терактов против сотрудников, воевавших в Чечне. Предположительно, против СОБРа. Других данных нет. По получении дополнительной информации ее нам сообщат...
Наступила гнетущая тишина. В кабинете собрались люди, прослужившие в милиции десятки лет. Они раскрывали преступления, разыскивали и преследовали преступников, стреляли в них и подводили под расстрелы, загоняли в колонии и тюрьмы, делали обыски, изымали ценности и описывали имущество – словом, давали повод обижаться на себя. Случалось, им хотели отомстить, а бывало, и мстили, но лишь в единичных случаях, и каждый из таких случаев вызывал бурный резонанс не только в профессиональной среде, но и во всем обществе. Но чтобы специальная группа выделялась для мести даже не отдельному сотруднику, а целому подразделению, – такого никогда не было!
– Какие есть мнения? – поинтересовался Нырков. – Оценка вероятности, степень опасности, необходимость в контрмерах?
Смотрел он при этом на Литвинова, который лично возглавлял своих людей во всех трех шестидесятисуточных спецкомандировках.
Командир СОБРа ответил на все три вопроса. Медленно, четко и с расстановкой:
– Вероятность около ста процентов. Степень опасности крайне высокая. Необходимо создание специальной группы и проведение контрразведывательных, оперативно-поисковых и заградительных мероприятий.
Помолчав, он добавил:
– Когда мы еще находились там, то постоянно получали угрозы. Дескать, придем к вам домой и зарежем спящих. Избежать этого можно было только одним путем: довести дело до конца. Но наверху решили, что лучше разворошить змеиное гнездо и уйти. Вот результат.
Нырков поморщился:
– Это не относится к делу. Не нам решать политические вопросы такого уровня.
Литвинов кивнул:
– Я знаю. Нам можно было только умирать. И там, и теперь – здесь. Ведь никаких общегородских мероприятий по защите моих ребят проводиться не будет? И комплексный план мероприятий УВД, ФСБ, воинских частей, таможни, налоговой полиции – такой, как при приезде сюда Президента, тоже составляться не будет?
– Давайте оставим демагогию, – построжал Нырков. – Поступила непроверенная оперативная информация. Разве в таких случаях проводят широкомасштабные мероприятия? Вначале надо все проверить...
– Конечно, – согласился командир СОБРа. – Пока не подорвут мои казармы, можно и подождать. Только если бы прошла информация, что заброшена группа для убийства губернатора или кого-то там еще, то все стали бы на уши, без каких-то дополнительных проверок!
– Если у вас есть конкретные предложения, то напишите рапорт! – оборвал Жук Литвинова. – И попрошу всех держать полученную информацию в тайне. Чтобы не вызывать паники!
Так на нервной ноте закончилось это оперативное совещание.
* * *Несколькими часами позже в маленьком ресторанчике на Тиходонском ипподроме состоялось совещание руководителей преступных группировок города. В соответствии с терминологией новейшего времени оно именовалось не «сходкой», не «стрелкой», не каким-либо другим скомпрометировавшим себя словечком, а нейтральным и вполне благопристойным обозначением «стол». Стол действительно присутствовал – длинный, накрытый хрустящей скатертью и уставленный изысканными закусками. За ним восседали двадцать пять человек, имеющих большее или меньшее влияние в криминальном мире. Это был большой «стол», потому что обычно для решения всех возникающих вопросов собираются восемь-десять авторитетов, представляющих наиболее мощные кланы.
