Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март
После тяжелого и малоэффективного рабочего дня капитан возвращался домой в возбужденном состоянии. Он сомневался. Страшно хотелось разменять заныканные от начальника доллары. Сплошные долги, он так устал выкручиваться, экономить, копить и отдавать. Как хочется вздохнуть полной грудью. Соваться к местным барыгам с бриллиантами глупо. Надо брать отпуск и рвать в Питер или Киев, там есть возможность пристроить камешки. Напарник бы не подвел. Лейтенант горяч, нетерпелив. Червячок в заднице защекочет, и побежит с камешками к Арону. Там его и накроют.
В задумчивости капитан зашел в свой подъезд и поднялся на второй этаж. На звонок ему не открыли. Значит, жены и сына нет дома. Пришлось лезть за ключами.
Когда он прошел в кухню, то все его воздушные замки рухнули. Такие картины он привык видеть в кино, но не дома. Жена сидела, привязанная бельевой веревкой к стулу, с кляпом во рту. Ее красное взмокшее лицо выражало дикий испуг.
Рядом на табурете сидел крепкий парень лет тридцати, с бритым загривком и коротким ежиком впереди. Глаза его, как два буравчика, сверлили вошедшего, и было бы глупо сомневаться, что незваный гость готов на любую глупость. В правой руке он держал громадный пистолет со стволом, из которого можно стрелять сливами.
— Сядь у двери, старый пердун!
Капитан и не думал спорить. С такими не спорят. Тут только бы выжить. Дрожащей рукой он пододвинул к себе табурет и медленно присел.
— Где женщина, которую сняли с поезда?
Врать не имело смысла. Если эти люди взяли след, значит, они своего добьются. Почему–то капитан поставил крест на добыче, но даже страх не позволял ему говорить больше положенного. В голове сработал стопор, и о человеке в шляпе он решил промолчать.
— Женщина в морге. Кто–то ее отравил в поезде. Сильный яд.
Здоровяк заскрипел зубами.
— Кто?
— Неизвестно. Ищем.
— А щенок, который ехал с ней?
— Он молчит. Либо запуган, либо соучастник. Неизвестно.
— Сволочи!
— Если вы родственник, то надо провести опознание, составить протокол, и, согласно вашему заявлению, вы получите тело покойной.
— И что мне с ним делать, козел! — У здоровяка навернулись слезы. — Ты еще верни ее живой!
Этот тип стал слишком опасным. Капитан не знал, как ему выкручиваться из ситуации.
— Она умерла ночью. Вам в Москве концы искать надо. Мы не могли ей помочь.
— Давить вас надо. Зря хлеб народный жрете!
— Развяжите женщину. Она же задохнется.
— Заткнись, скотина. Ты еще своего сопляка не видел. Тому сейчас веселей.
По коже капитана пробежал озноб, ноги похолодели. Только теперь он осознал, что пятнадцатилетнего сына нет дома.
— Где он?
— Не дергайся. Жив пока. Получишь его в обмен.
— На что? — испуганно спросил капитан.
В мыслях всплыла дорожная сумка, спрятанная в сейфе подполковника.
— На сопляка из поезда. Сейчас сядем в твою машину и поедем за ним. Когда я получу пацана, тогда решим, что с твоим делать. Вильнешь хвостом, получишь уши своего ублюдка по почте. Кумекай, мент, как тебе поступать.
— Я вас понял. Я согласен.
— Значит, башка еще варит. А баба твоя так посидит. Пошли.
Бандит поднялся в полный рост и указал стволом пистолета на дверь.
— Вперед, сыскарь!
«Семерка» с надписью «Милиция» подкатила к вокзалу около девяти вечера. Уже темнело. Здоровяк остался сидеть на заднем сиденье, а капитан отправился в здание. У него и в мыслях не было устраивать на бандита облаву. Эти «специалисты» все испортят, а в итоге он лишится сына и жены. Раз его засветили, то уже не отлипнут. Эти люди непредсказуемы. А такого бычару все равно откупят, но потом жди беды. Тут от своих не знаешь, куда бежать, еще московских не хватало.
Дежурный по отделению немало удивился, завидев капитана на пороге. По два раза на дню такие лодыри из городского управления не появляются, а тут на тебе — сюрприз.
— Приведи мне задержанного с поезда. Я его забираю.
Такое заявление можно считать удачей. Перестанет нос совать в чужой огород.
Антон лежал на деревянной скамье и смотрел в потолок. Забитая битком камера сотрясалась от галдежа разноперой публики. На каких языках здесь только не кудахтали. Лязгнул засов, и все замолкли. Скрипнула дверь. В камеру влился яркий свет. Обитатели каземата с испугом ждали приговора. Если здесь и освобождался кто–то, то только по утрам. С добром в вечернее время никого не ждали.
— Ты, патлатик, выходи.
Антон поднялся на ноги и взял в руки рюкзак. Конвоир промолчал. Значит, все правильно, его переводят в тюрьму. Бить второй раз на дню они не станут, в это время инквизиторы отдыхают, набираясь сил для следующего дня.
Антон вышел в коридор и встал носом к стене.
— Обученный, — пробурчал дежурный. — Вперед.
Новая встреча с капитаном удивила юношу. Что–то у них не так. У парня тут же заныли ребра и засосало под ложечкой.
Капитан не разговаривал. Он только сопел, как морж, вынырнувший из воды.
На улице стемнело. Антон не знал, который теперь час, его это и не очень–то беспокоило, его удивило, что возле вокзала не оказалось «перевозки», а его закинули на заднее сиденье легковушки, где сидел еще один мужик. Но даже в полумраке он сумел догадаться, что рядом находится гражданское лицо.
Капитан сел за руль и спросил:
— Ну? Куда теперь ехать?
— Выезжай к южным воротам города. Дальше я скажу.
Взошла луна. Громадный красноватый блин повис над шоссе прямо перед ветровым стеклом. Машина мчалась на юг, а луна убегала вперед, будто дразнила преследователей.
— Останови у того столба, — приказал мужик, сидевший рядом с Антоном.
Слева лес, справа поля. Темно и пусто. Небольшой столбик с цифрой «3» мог служить ориентиром. Но для чего? Антон напрягся. Он ждал худшего, он шел на привязи у судьбы и не желал сопротивляться. За свои грехи нужно платить.
Здоровяк и капитан вышли из машины и остановились у обочины. Зычный голос штатского грохотал канонадой, и его нельзя было не слышать.
— От этого столба пройдешь в лес. Метров сто. Тропинка выведет тебя на поляну. Твой щенок привязан к сосне собачьей цепью. Для золотой умом не вышел, как тот кот ученый.
Капитан собрался спрыгнуть в кювет, но парень его окликнул.
— Погоди–ка. Не спеши.
