Морской узел - Дышев Андрей Михайлович
Он вдруг замолчал, приложил палец к губам и обратил полный ужаса взгляд на потолок. Над нами кто-то ходил – неторопливо, размеренно, вкрадчиво, словно часовой на посту. Некоторое время мы молчали, глядя на потолок. Лицо Игната было перекошено от напряженного ожидания какого-то кошмара. Вскоре шаги затихли.
– Я боюсь, – прошептал Игнат, продолжая пялиться вверх. – Боюсь, что они нас услышат. Тогда нам конец…
Его страх передался мне. Я поднял с пола гаечный ключ. Если сжать его в руке, вес кулака увеличится на килограмм. Можно просто двинуть ключом по темечку. В общем, какое-то оружие у нас было. Добровольно расставаться с жизнью в мои планы не входило.
Чтобы приободрить несчастного Игната, я опустил руку ему на плечо. Он вздрогнул, опустил глаза, облизал губы.
– Ты думаешь, у нас есть шанс отбить у них яхту? – прошептал он.
– Отбить яхту – вряд ли. А сбежать, пожалуй, сможем… Ты рассказывай дальше. Что они делали той ночью?
– Вверх дном все переворачивали. Двигали мебель, кричали друг на друга.
– Может, искали деньги? Гарик с собой много денег взял?
– Думаю, что много. Когда мы маршрут составляли, он выбрал самые крутые рестораны Побережья, в которые собирался нас сводить, и так определил места для стоянок, чтобы к ресторанам было ближе. И хвастался всю дорогу: что, говорит, желаешь выпить и покушать? Сейчас кому надо позвоню, и нам прямо на борт доставят и омаров, и лангустов, и лучшие коньяки… Ты думаешь, эти изверги из-за денег моих ребят замочили?
– Возможно, – ответил я.
– Нелюди, – пробормотал Игнат. – Из-за каких-то поганых денег…
– Мне не понятно, почему они уже два дня стоят на месте? – спросил я. – Чего ждут? Чтобы нагрянула милиция?
– А какая тут милиция? – пожал плечами Игнат. – Открытое море. До берега далеко. Режь, бей, стреляй – никто не услышит. Денег срубили, теперь отдыхают, расслабляются.
– Не очень правдоподобно, – заметил я. – Представь себя на их месте. После всего, что здесь произошло, ты смог бы расслабиться?
Игнат встал, на цыпочках подошел к лестнице, посмотрел вверх.
– Знаешь, приятель, – сказал он, медленно приближаясь ко мне. – Мне трудно представить себя на их месте. Я бы никогда не смог убить человека. А ты? Ты смог бы?
Я тоже встал. Оказывается, мы с Игнатом были почти одного роста.
– Ну, скажи, смог бы? – допытывался Игнат, и от волнения у него задрожали губы.
– Успокойся, – посоветовал я ему.
– Успокоишься тут, – пробормотал Игнат, опуская глаза. – Меня тошнит от крови. Хочется сойти с ума, чтобы забыть весь тот кошмар, чтобы выдавить его из души и никогда больше не воспринимать чужую смерть как свою собственную… У нас был праздник. Мы ушли далеко в море, чтобы нам никто не мешал и чтобы мы никому не мешали. И что же? Уже и на море мало места? Кому Гарик сделал плохо? В чем Тимофеич провинился? Что происходит в этом мерзком мире, скажи?!
На его глаза навернулись слезы. Плечи вздрогнули. Игнат закрыл лицо руками, замычал, как от боли. Я усадил его на трубу.
– Ну-ка, возьми себя в руки, – жестко сказал я. – Нас теперь двое, мы сильные, мы обязательно доберемся до берега, а убийцы будут наказаны.
– Да, конечно, – недоверчиво пролепетал Игнат. – От твоего оптимизма мне становится дурно. Потому что он надуман, за ним ничего нет. Посидел бы ты здесь, каждую секунду ожидая, что вот сейчас они войдут, откроют крышку, выволокут и станут избивать ногами… Я даже не сомневался, что так будет. Я только не знал, когда именно. А когда ты обречен, когда впереди ждут только мучения и смерть, то сама жизнь становится пыткой. Сколько раз я уже был готов закричать, выдать себя, чтобы только избавиться от ожидания…
– Ну, Игнат! Ну! Не смей раскисать! Ты же мужчина!
Он расслаблялся, таял все сильней, словно растворял остатки своей воли в собственных слезах. Мне пришлось стукнуть его в плечо.
– Прекрати! Поплачешь на берегу. Ты должен успокоиться и внимательно выслушать, что я тебе скажу.
– Сейчас, сейчас, – бормотал он, но слезы все еще сотрясали его тело, словно электрические разряды.
Мне пришлось вылить остатки воды Игнату на голову. Хорошенький союзничек мне попался! С ним не то что из бандитского плена убегать. С ним за грибами в лес рискованно идти… Игнат вытер лицо подолом куртки. Я терпеливо дождался, когда он перестанет всхлипывать.
– Скажи, Игнат, на яхте есть спасательные шлюпки?
– Шлюпок нет. Но есть надувной плот.
– Где он?
– Там, где и должен быть. На палубе, в контейнере.
– Ты его там видел?
Игнат настороженно взглянул на меня. Он почувствовал, что мне известно нечто такое, что ухудшает наше и без того безрадостное положение.
– Нет, не видел. Но Тимофеич говорил, что он в контейнере и готов к использованию. А ты думаешь…
– Что еще говорил Тимофеич насчет спасательных средств?
– Показал, где находятся пробковые жилеты: во всех каютах под диванами.
– Это все?
– А разве нам не достаточно плота?
– На плоту далеко не уплывешь. Он громоздкий, им трудно управлять, – уклончиво ответил я. – Нам бы с тобой лодочку с мотором. Вроде той, на которых приплыли бандиты. Ты не знаешь, куда они могли их спрятать?
Игнат пожал плечами.
– Наверное, утопили. Зачем им лодки, если у них теперь целая яхта?
– Не скажи! На лодке можно быстро и незаметно смыться в случае опасности.
– Нет у них лодок! – настаивал Игнат. – Это лишние улики! Они сразу утопили их, как только захватили яхту. Если бы лодки были на борту, ты бы обязательно их увидел.
– Это верно, – согласился я. – Но без лодки, Игнат, мы не сможем сбежать.
– Сбежать? – эхом отозвался Игнат, медленными движениями оттирая засохшее пятно на рукаве куртки. Я представил, как ему, наверное, хочется сорвать с себя эту грязную робу, помыться, надеть все чистое и свежее. – А куда нам бежать? В открытое море?
– Что-то я тебя не понимаю…
Он встрепенулся, словно вдруг пробудился от сна, посмотрел на меня долгим взглядом, в котором мне привиделся укор.
– Убежать – дело нехитрое, – пробормотал он. – Это заурядный поступок трусливого человека. Убежать, спасти свою шкуру, а там хоть трава не расти… Я почему-то был уверен… Я думал… Я…
– Да не тяни же! – взмолился я. Длинные паузы между словами раздражали меня. Тем более что его мысль уже была мне понятна.
– Я был готов драться с ними до победы, обезоружить их, связать, запереть в трюме и вернуться на берег…
– Как на белом коне, – добавил я, нежно поглаживая кулак. – Мне очень приятно, Игнат, что ты такого высокого мнения о моих способностях. Я, в самом деле, никогда не боялся переоценить свои силы. Но здесь мы в явном проигрыше. Мы не сможем обезоружить четырех бандитов.
– Ты такой крепкий, сильный! – воскликнул Игнат, глядя на меня едва ли не с презрением. – И идешь на попятную?
– Отважный ты мой! – сказал я, стараясь несколько охладить его пыл. – Я же не танк. И достаточно будет одной-единственной пули, чтобы выпустить из меня всю мою силу.
– Ты даже не хочешь попробовать? Ты загодя поднимаешь руки?
– Что значит попробовать? – Я начал сердиться. – Это же не игра, которую можно будет начать сызнова! У нас неравные силы! Мы не сможем тягаться с ними! У них пистолеты и автоматы, а у нас что? Четыре кулака, два из которых дрожат, как у лихорадочной мартышки!
– А чем тебе мои кулаки не нравятся? – с обидой произнес Игнат и взглянул на меня упрямо и отчаянно.
– Ты на себя в зеркало посмотри! – с грустью сказал я и махнул рукой. – Тоже мне, боец. Ты ж едва на ногах стоишь, а в драку рвешься.
– Я хочу отомстить им за гибель моих друзей, – пробормотал Игнат и провел грязной рукой по носу.
– Успеешь еще! Заяви на них в милицию, а потом выступи свидетелем на суде. Вот и все, что от тебя требуется. А сейчас твоя главная задача – выжить, а не подставлять горячую голову под пули.
– И все-таки мне как-то не по себе. – Игнат вздохнул. – Я трусливая крыса… Сначала прятался в трюме, а потом сбежал… Но как бежать, Кирилл? На чем?
