Крылатая гвардия - Сергей Евгеньевич Алтынов
А тут наступили новые времена, у отца на службе начались невыплаты жалованья и пайковых. Мама работала на двух работах, а мне пришлось переводиться в вечернюю школу, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Оля угасала на наших глазах...
Отец стал приходить со службы пьяным. Раньше он никогда себе этого не позволял. А в конце девяносто третьего на него возбудили уголовное дело и посадили в тюрьму... Это случилось после октябрьских событий в Москве. Отец тогда боготворил Руцкого и Ачалова и, узнав о блокаде «Белого дома» в Москве, самовольно оставил часть, захватил с собой личное оружие, пробрался в осажденный парламент...
...Воспоминания Татьяны о девяносто третьем ударили меня больнее всего. Я тогда был с другой стороны! Хотя крови на мне или моих ребятах нет. В те дни мы старались поддержать порядок в столице. Нас туда швырнули неожиданно, сообщив только, что пол-Москвы залито кровью, а коммуно-фашисты с минуты на минуту возьмут Кремль. К политикам мы относились брезгливо, не пытаясь различать их по мастям, поскольку они их легко меняли. Кстати говоря, из бригады меня тогда поперли из-за недостаточной «боевой инициативы» в борьбе с «красно-коричневыми» и «возможных симпатий» к ним (хотя мне было плевать и на тех и на других). Так и было сформулировано. Кантовался около года где попало, потом восстановили – спецами вроде меня не бросаются.
...– И отец оказался в тюрьме. Тут-то и появились эти мерзавцы Кляров и Кукшин с Травкиным из отдела военной контрразведки. Они вытащили отца из тюрьмы и замяли дело. Сообщили, что майор Степнов действовал по личному заданию генерала Клярова, был заслан в «тыл врага». Сделали из гвардии майора защитника президента и демократии! Хорошо еще, медаль не повесили, отец бы испсиховался...
Самое главное – эти уроды пообещали доллары для спасения Оли. От отца потребовалась сущая мелочь – перегнать пару автокараванов. Первый – в Таджикистан, второй – в Чечню. Они обещали отправить Олю с мамой в Германию сразу, как только уйдет второй караван. И отец согласился, не вникая в детали, которые, как ему было твердо сказано, его не касались.
Оля умерла за два дня до возвращения отца из второго рейса – они и не подумали отправлять ее и маму в ФРГ до его возвращения. Можешь себе представить, что мы пережили в эти дни? Отец, вернувшись, тут же бросился в особый отдел, к Травкину. Тот спокойно, в присутствии подчиненных разъяснил: Андрею Константиновичу не следует забывать, что у него есть еще одна дочь, то есть я. И здоровье дочери теперь зависит исключительно от разумного поведения папаши. В конце разговора Травкин и Кукшин выразили соболезнование, пообещав выплатить обещанную сумму в самое ближайшее время.
Отец отказался от денег... А через пару недель добровольно отправился в Чечню. Провоевал там около шести месяцев. Когда вернулся, снова начал пить. Орал на маму и на меня, запирался в своей комнате и не выходил оттуда по нескольку часов. Мог не разговаривать с нами целый день, а то и два. Потом его выгнали из армии. Он слонялся по городу, выпивал в случайных компаниях, иногда дрался и попадал в милицию. А Кукшин и Травкин постоянно справлялись у отца о моем здоровье и желали счастья в личной жизни... И, наконец, вот...
Открыв трясущимися руками сумочку, Таня вытащила оттуда сложенную вдвое газетную вырезку из «Криминальной хроники».
– Читай сам... – Она протянула мне статью, а сама отвернулась, закрыв лицо носовым платком.
В статье рассказывалось о том, как бывший майор-десантник Степнов, выгнанный из Вооруженных Сил за пьянство, пробрался на территорию воинской части, устроил стрельбу и пытался взять в заложники военнослужащих. В ходе операции по его обезвреживанию покончил с собой.
– Я слышал эту историю... – Что еще я мог сказать?
Тем временем Таня привела себя в порядок. Она совсем не была похожа на наглую, матерящуюся баскетболистку-террористку, с которой я познакомился несколько часов назад.
– Мама сейчас в больнице. Врачи говорят, у нее нервный криз... А я нашла отцовский пистолет и стала разыскивать Клярова. Он, Травкин и Кукшин продолжают торговать оружием. – Ее голос зазвучал по-другому, карие глаза были сухими. – Ты ведь знаешь, сейчас расформировываются многие воинские части...
– И много неучтенного железа уходит в неизвестном направлении, – закончил я фразу. – Слыхал об этом...
– В том-то и дело, что в известном! – Таня даже немного привстала. – Оно уходит к бандам террористов, давно уже объявившим России войну. И наших ребят убивают из нашего же оружия!
– Ты знаешь конкретные факты? – Я весь напрягся.
– Ох, Игорь... Я так устала. Я многое знаю, только давай продолжим разговор завтра. Если тебе он, конечно, интересен...
– Завтра так завтра. – По правде сказать, у меня самого гудела голова. – Можешь принять ванну и укладываться на кровати в спальне. А я буду спать здесь, на диване...
Раздавшийся длинный, пронзительный звонок в дверь мгновенно меня разбудил.
– Кто это? – крикнула из спальни Татьяна, пока я, натягивая брюки, двигался по коридору.
– Сейчас узнаем, не бойся, – успокоил я ее и подошел к двери.
Через дверной «глазок» я разглядел двух крепких ребят, один из которых был в милицейской форме.
– В чем дело? – спросил я через дверь.
– Игорь Васильевич, откройте, пожалуйста. Это милиция, – услышал я стандартный в таких случаях ответ.
– А что вы хотите? – Я продолжил сбор разведданных.
– Зимин! Мы требуем, чтобы вы немедленно открыли! Иначе мы сломаем вашу дверь! Нам нужно срочно с вами поговорить.
Ситуация! Дверь у Катюши, моей бывшей супружницы, хлипкая. Эти бугаи высадят ее парой ударов. Я бы, пожалуй, высадил и одним... Занять оборону? У меня ведь есть чем их встретить... А вдруг это действительно менты? Тогда у меня могут возникнуть серьезные неприятности. Придется впустить стражей порядка... Хотя и очень не хочется!
Меня тут же оттеснили в сторону, и коридор быстро наполнился молодыми людьми – четыре человека, многовато...
– Не делайте резких движений, Игорь Васильевич, – предупредил меня старший, с капитанскими погонами. – Иначе мы вынуждены будем применить спецсредства, а в случае необходимости – и оружие.
Таня забилась в угол двуспальной кровати, до подбородка укрывшись одеялом.
– Кто это? – указал на девушку капитан милиции.
– Это моя знакомая, – как можно спокойнее ответил я, пытаясь спрогнозировать дальнейшие действия. Как этой команды, так и свои. – А что происходит? Объясните, пожалуйста...
– Девушка, одевайтесь, – приказал Татьяне милиционер. – Вам обоим надо проехать с нами в городское управление внутренних дел. – Он повернулся ко мне: – Там мы вам все
