Альберт Байкалов - В прицел судьбу не разглядишь
От такой наглости, бессовестности и скотства голова у Павла шла кругом. Он, конечно, знал, что государство со всеми его институтами давно прогнило, но не думал, что его это каким-то боком коснется лично. Он привык, что всех без исключения, включая мать, отца, соседей по дому и улице, а если смотреть глубже, то и всю страну, давно и бессовестно обманывают, но когда это происходит в массе, то не так обидно.
По версии следствия, которую навязывала Жилова, он получил деньги, но куда-то их дел и забыл. Это легко объяснялось ранением и контузией, следствием которых стали провалы памяти и немотивированные вспышки агрессии. На следующий день, вследствие разыгравшегося больного воображения, Павел направился в военный комиссариат вторично. Там майору Фирсову удалось убедить его, что он пришел зря. Однако по пути домой Павел встретил гражданина Морозова. В порыве вспышки ярости, опять же на почве расстройства, вызванного переживаниями, связанными с недавним прохождением военной службы, набросился на него и нанес двенадцать ударов ножом в разные части тела. В процессе потасовки также пострадал и потерял сознание.
«И чего ты юлишь, Долгов? – стояли в ушах слова Жиловой. – Все равно не посадят, а в "дурку" определят. Вас, таких, после Чечни только там и держать. Вот скажи, зачем в армию пошел? Молчишь? Да потому что нет проку от тебя на гражданке. Ни в институт, ни на работу. Там впечатлений и отрицательных эмоций набрался, плюс контузия, вот и весь результат. Сидишь теперь здесь и веришь в то, чего быть не могло».
– Сука! – неожиданно вырвалось у него.
– Ты чего?! – Мамонт удивленно посмотрел на усевшегося в кровати Павла.
– Ничего. – Он снова лег и отвернулся к стене. Пашка понимал: следователь говорила так, глядя на дело со своей колокольни. У нее факты, от которых никуда не денешься. Главное – труп с колото-резаными ранами, нанесенными орудием, оказавшимся у него в руках. На одежде – кровь потерпевшего. Свидетелей происшедшего нет. Потеря сознания, по заключению врачей, могла произойти в результате еще не до конца наступившего выздоровления. К тому же потерпевший сопротивлялся.
«Что еще нужно, чтобы встретить старость? – усмехнулся про себя Павел и скрипнул зубами: – Надо бежать!»
Он попытался представить расположение строений следственного изолятора, но из этого у него ничего не вышло. Когда сюда привезли, все было как в тумане. Тем более после пяти суток, проведенных в обезьяннике с бомжами, Павел плохо соображал.
«Надо вынудить их вывести меня за пределы этого заведения, – стал размышлять он. – А для этого согласиться с обвинениями. Тогда они назначат следственный эксперимент. Только сделать ноги в том районе, где все случилось, не получится».
Он примерно представлял, как будет все проходить. Шансов убежать нет. На запястье наручник, второй «браслет» на оперативнике. Еще пара сотрудников по бокам. Плюс следователь, криминалист, тот, кто снимает все на видеокамеру…
Стоп! А что, если признаться в том, чего не совершал, и таким образом вытянуть их к сараям? – неожиданно осенило парня.
Пашка снова сел и подтянул под себя ноги. Украдкой оглядел камеру, словно кто-то мог подслушать его мысли. Возвращаясь из армии первый раз, он умудрился провезти гранату. Зачем, сам не знал, а когда спрятал ее в развалинах швейной фабрики, начинавшихся сразу за городом, в лесу, даже не по себе стало. Потом он про нее больше не вспоминал. Так до сих пор и не понимал, для чего ему понадобилась «Ф-1». Может, просто решил пощекотать себе нервы? В районе их городка даже не было подходящего водоема, где можно было глушить рыбу.
В голове быстро возник план. Завтра, с утра, он потребует встречи со следователем и скажет, что хочет сделать заявление. Когда его к ней приведут, немного потянет волынку, поторгуется. Как, мол, отразится на его судьбе чистосердечное признание не только в убийстве, но и в краже? Надо будет грамотно наврать, будто обчистил два года назад квартиру. На Пушкинской! – осенило его. Он много слышал об этой краже. Один из предпринимателей, для каких-то своих дел, взял кредит и привез всю наличность домой. Потом отлучился в детский сад за сыном. Когда вернулся, обнаружил, что оставленного в рабочем кабинете кейса с тремя миллионами рублей нет. До сих пор об этом деле ходили самые противоречивые слухи. Но то, что деньги не найдены, это Пашка знал точно. Буквально перед выпиской из больницы в местных новостях упомянули об этом деле как о нераскрытом. Теперь надо придумать правдоподобную историю. В ее основе будет признание в том, что все, до копеечки, лежит как раз в том месте, где спрятана граната. А для достоверности можно сказать, будто второй раз в армию дернул, чтобы переждать, когда все уляжется. Добраться до «эфки», а там можно уже и условия диктовать. Он был уверен: в то место, которое он укажет, никто из нормальных людей не полезет. Это вертикальный колодец, заполненный тухлой водой, где местные жители наловчились топить котят и другую ненужную живность. Там, сбоку, труба. Поначалу он хотел спрятать гранату туда. Но передумал. Увидев, куда нужно спускаться, опера наверняка начнут искать какого-нибудь бомжа. Ему не позволят. Вдруг там оружие? А оно на самом деле в шаге от этого места. Главное, оказаться рядом со стеной, где реальный тайник. Сунуть свободную руку меж кирпичей, и все. Большим пальцем и зубами он освободит предохранительную чеку. А потом потребует отстегнуть «браслеты». Он закрыл глаза. Так или иначе, в тюрьму Павел больше не вернется.
Народ в камере подобрался спокойный и далеко не такой, каким Пашка представлял себе обитателей СИЗО. Никто никого не унижал, без надобности не ругались, до суда не трогали. Из двух десятков сидевших здесь человек меньше трети имели серьезные проблемы с законом, которые заключались в систематическом посещении таких заведений с последующим переводом на этап. Уголовники жили обособленно, лишь изредка подтрунивая над остальной массой арестантов. После ужина Пашка вновь забрался на свое место и до глубокой ночи думал.
Но утро внесло свои коррективы в жизнь Павла. Сразу после завтрака, едва он собрался начать шуметь, за ним пришли. Вновь по лабиринтам коридоров провели в дальний конец изолятора. Только на этот раз в специальную клетку для допроса помещать не стали, а усадили за стол, за которым сидела не Жилова, а другой человек.
– Силин Михаил Юрьевич, – представился незнакомец и протянул пачку сигарет.
– Не курю, спасибо, – покачал головой Павел, ломая голову над тем, с чем связана смена следователя и стоит ли, не зная характера Силина, начинать претворять задуманный план в жизнь.
– Вас не удивляет, что вместо Анастасии Павловны пришел я?
– Удивляет, – честно признался Павел.
– В вашем деле возникли новые обстоятельства. – Силин выбил из пачки сигарету, вставил ее в рот, вынул зажигалку, но прикуривать не стал, а задумчиво уставился на Павла.
– Что? – вытянул шею парень.
– Вчера в пьяной драке получил ножевое ранение гражданин Тихомиров. По горячим следам был задержан и подозреваемый в совершении этого преступления.
– А я здесь при чем? – не понял Павел и съязвил: – Хотите, чтобы я это дело тоже на себя взял?
– Нет, – на полном серьезе ответил Силин. – В ходе предварительного расследования было установлено, что это именно те люди, которые совершили в отношении вас противоправные действия.
– Вот как?! – Павел даже встал.
– Сядь, – негромко, но властно приказал Силин. – Найдена и часть денег. Собственно, из-за них и вышла ссора. Но выпустят тебя, как ты понимаешь, не сейчас. Так что имей в виду.
– Но ведь это противозаконно! – Пашка сделал вид, что злится, на самом деле у него было желание расцеловать этого человека.
– Не выпендривайся, – Силин дружелюбно улыбнулся. – От лица прокуратуры приношу извинения.
– А майора Фирсова теперь привлекут? – неожиданно спросил Павел.
– За что?
– За сговор, – не моргнув глазом ответил Пашка. – Ведь все против него. Он говорил, что деньги мне выдал за день до убийства. Кстати, я видел, как эта мразь, сразу после моего ухода, звонил кому-то по сотовому.
– Как ты мог видеть, если, сам же говоришь, вышел? – повеселел Силин.
– В окно, – заторопился Пашка. – Можете проверить. Его кабинет рядом с выходом. А если сейчас узнать номера входящих на телефоне этих уродов, наверняка все встанет на свои места.
– Хочешь сказать, что Фирсов сообщил о том, что выдал тебе деньги? – зачем-то уточнил Силин. – Знаешь, эту версию уже без тебя проверили. Если он и звонил этим негодяям, то с телефона, который зарегистрирован на имя другого человека. Так что выбрось эту мысль из головы. Радуйся, что так все вышло.
* * *Антон решил лично встретить Истрапилова из госпиталя. Он знал, что офицеры-чеченцы обязательно подъедут туда, но ему не терпелось самому увидеть его. Нужно было понять, готов ли Истрапилов сразу после лечения убыть с ними в очередную командировку. В отличие от остальных спецназовцев, которые еще ни сном ни духом не ведали, что их ждет, Антон знал, что им придется нелегко. Возможно, это будет одна из самых сложных операций. География их командировок была большой. В Афганистане они уже были. Правда, в приграничных с Таджикистаном провинциях.
