Сергей Зверев - Стальные стрелы
Алексей неопределенно пожал плечами. Постоянные тренировки в СОБРе сделали свое дело, и он слегка прибавил в весе.
– Со мной все в порядке. Женился я, ребенок… девочка. Служу… капитана скоро должны дать. А ты как?
– Ну, капитаном я не скоро буду, – усмехнулся Рамазан и поправил ремень автомата. – А я тоже женился. Сын у меня, – проговорил чеченец с гордостью.
Алексей кивнул.
– Ты ведь помнишь наш разговор, тогда, в овраге? – наконец спросил Рамазан. Алексей знал, что он непременно должен спросить у него об этом. Должен был спросить, если они увидятся. Но возможность их встречи была очень мала («Невелика, да, но и полностью не исключалась», – угрюмо подумал Чижов).
Но вот судьбе было угодно, чтобы два сослуживца по армии увиделись опять на земле Рамазана как враги.
– Конечно, помню, – произнес сквозь зубы Алексей и сильно затянулся. Он тогда должен был убить чеченца, попавшего в плен к группе СОБРа, но решил оставить Рамазана в живых. Ну не мог же он хладнокровно стрелять в человека, с которым делил хлеб и сигареты в армии!
– Ты мне тогда говорил, что вы вернетесь… вы вернетесь и выиграете эту войну.
Алексей вслушался в интонацию. Нет, Рамазан не произнес эти слова с глупой самоуверенностью человека, который не видит дальше своего собственного носа. Вызова и бахвальства он тоже не услышал.
Рамазан задумчиво смотрел в сторону.
– Говорил… да мы и не уходили, – произнес спокойно Алексей, докуривая сигарету. – Мы отошли на пару шагов назад и смотрели, как вы убиваете друг друга… я сейчас не буду говорить о том, где простые чеченцы после войны оказались, здесь не место для споров. Тем более что никто никого переубеждать не собирается. Время покажет, кто прав… хотя, судя по тебе, ты неплохо устроился.
При этих словах чеченец поморщился. Такого выражения лица Алексей у него еще не видел. Лицо Рамазана напряглось, в глазах мелькнула досада, и он непроизвольно дернул уголком рта.
– Ну, значит, не очень хорошо, – спокойно расшифровал его гримасу Алексей.
Рамазан только раздраженно дернул ремень автомата.
– Да, у меня все нормально! – наконец громко проговорил он и посмотрел на Алексея.
– Да не все у тебя нормально! – так же раздраженно произнес Чижов и выбросил сигарету. – Я что, первый день тебя знаю?!
Два молодых парня, проходившие мимо, с изумлением посмотрели на русского, который осмелился спорить с вооруженным чеченским боевиком в центре Назрани.
Резко и громко прозвучал автомобильный сигнал. Хлопнула дверца машины.
«Боря вышел», – сообразил Алексей.
– Давай, тебе пора, – кивнул он в сторону джипа. Рамазан неопределенно махнул рукой. Они оба понимали, что им надо идти, каждому в свою сторону и на свою работу, но их прошлое скрепляло их невидимыми нитями, то приближаясь, то отступая, но никогда не исчезая навсегда. Пусть они и не были друзьями детства, но то немногое время, что они провели вместе, было заполнено такими переживаниями и моментами, что забыть их уже было невозможно.
Водитель посигналил еще раз.
– Никому не нужная война, – медленно проговорил Алексей.
– Ты ко мне в гости заезжай, – вдруг вспомнил чеченец слова своего командира. – А что? Я серьезно. Адрес мой тот же, я и сейчас там, в Чири-Юрте. Ведь сейчас мир. Хоть формальный, но мир (они одновременно подумали, что этот мир – до поры до времени, оба понимали, что ситуация, сложившаяся и в республике, а также в ее отношениях с Москвой, имеет только один выход)… да найдешь, меня там все знают… посидим, хоть вспомним, как было. – Он помолчал. – А насчет себя не беспокойся. Если что, я умру первым, а ты за мной.
– Обрадовал, – усмехнулся собровец. Он знал, что кавказский обычай защищать своего гостя совсем не ушел в историю, и что Рамазан таким образом ставил его в известность о том, что он будет биться за него до конца, невзирая на любые последствия.
– Ты береги себя, – неожиданно сказал Алексей Рамазану в спину («Чего это я? – подумал он с изумлением. – Кому я говорю – береги себя? Боевику, который убивает федералов? Впрочем, по его мнению, я делаю то же самое и убиваю чеченцев… а ну все к черту!»).
Рамазан кивнул и отошел на пару шагов. Остановился и хмуро усмехнулся:
– Ты тоже… не очень-то… хочется еще встретиться. Лично мне будет неприятно, если тебя убьют. Должок за мной, ты знаешь.
Алексей хмыкнул.
– Давай… – произнес он и махнул рукой. – Может, увидимся еще.
Чеченец кивнул головой, еще раз посмотрел на Алексея и ушел.
* * *– Боря, ты предупреждай в следующий раз, если с Мастаговым захочешь в Управление приехать. Могут и не понять.
– Что, подобного не ждали?
Зернов был весел и оживлен, как это всегда бывает с людьми, которые хорошо сделали свою работу.
«Шестерка» выскочила из Назрани и уже через двадцать минут оказалась на территории Осетии. Вообще-то, расслабляться еще не рекомендовалось, но вот разрядить оружие уже было можно.
Было очевидно, что Зернов провернул удачную комбинацию. Он непроизвольно улыбался, энергично крутя руль и глядя на дорогу.
– Зачем это, Боря? – спросил вежливо Сафар.
– Ну, хорошо, – проговорил уже серьезно Зернов. – Я понимаю, что мне надо было предупредить вас, но уж так получилось… я увидел пустую машину, вспомнил, что вы собирались за водой, и побежал в кафе, а Джангуразов пошел со мной рядом.
Объяснение было исчерпывающим, и до самого Беслана никто не произнес ни слова.
В осетинском городке Боря притормозил у маленького кафе.
– Пойдем, ребята, покушаем. – И он открыл дверцу.
Это тоже была традиция, «освященная веками», как говаривал Алексей. После удачного выезда СОБРа Боря независимо от количества человек всегда приглашал группу отметить «такое дело».
Они уселись за пластмассовый столик, им принесли три маленьких пирога с мясом, которые так отлично умеют делать осетины, и бутылку водки. Нет, никакого подвига они не совершили, и снимать о том, что произошло, приключенческий фильм не стоило, но их действительно реально могли или убить, или взять в плен. Это рубоповцы прекрасно понимали. Но обсуждать эту тему им совсем не хотелось, и поэтому разговор за столом велся ни о чем.
Алексей, дуя на пальцы (местные на самом деле мясо в пирог не жалеют, такие делают только в Осетии, в России, например, такой пирог мог вполне разделиться на три порции), перебрасывая жирный кусок из руки в руку и следя за тем, чтобы горячий жир не закапал джинсы и куртку, все-таки не удержался и спросил, глядя на Зернова предельно честными глазами:
– Боря, я же не усну сегодня… у тебя такие друзья, просто охренеть… нет, я не прошу меня знакомить, не надо… но все-таки?
– Аа… ря! – промычал Сафар. Он говорил с набитым ртом, слов было не разобрать, но его солидарность с Алексеем была очевидна.
– Ну, как вам сказать, – задумчиво протянул Зернов, вытер руки о салфетку и аккуратно потащил сигарету из пачки. – Все, конечно, не могу озвучить, но кое-что…
Алексей поднял голову, а Сафар аккуратно положил на край тарелки недоеденный треугольник пирога.
– В результате проведенных ОРМ («Оперативно-розыскных мероприятий», – неторопливо пояснил оперативник и ухмыльнулся) было выявлено одно лицо, которое удалось склонить к сотрудничеству, используя его моральную неустойчивость и разложение. Я сумел заинтересовать это лицо деньгами, и оно, в соответствии с договором о негласном сотрудничестве, выдало мне информацию о том, что якобы другое лицо, назовем его Н…
Алексей опустил голову, внимательно посмотрел на свои пальцы, определяя, насколько они запачканы жиром (если есть пирог с помощью вилки и ножа, то значительное количество сытного жира окажется размазанным на тарелке, поэтому местные его едят руками, хотя в случае необходимости осетины всегда подают приезжим нужные столовые приборы), и двумя пальцами, большим и указательным, подхватил бутылку водки.
Сафар сразу же взял ее у него из рук (он был младше Алексея) и быстро разлил водку по пластиковым стаканчикам.
– Ну, за горы! – произнес громко Алексей и поднял свой стаканчик.
– И это правильно! – поддержал его кабардинец.
Зернов поддержал их, но с недовольным видом. Где-то через полчаса напряжение отпустило его, выпитая водка сделала свое дело (хотя этому было и другое обоснование – он находился среди своих, и они благополучно выскочили из опасной Ингушетии и оказались в относительно спокойной Осетии).
Зернов, рассказав пару анекдотов (хороших!) и не услышав ожидаемого смеха, повнимательней всмотрелся в каменные лица своих ребят и сразу же все понял.
Он замолчал и вытащил сигарету из пачки, которая лежала внизу, в деревянном ящичке прямо под рычагом переключателя скоростей.
– Ты помнишь, Алексей… как тогда, в Алагире? – тихо спросил он и прикурил. – Когда ты на меня так кричал?
Разумеется, Чижов помнил… захват машины с тремя бандитами… идиот Зернов (а это была его разработка) первым, не имея бронежилета, в азарте бросился к автомобилю и рванул дверцу… ну, конечно, он обогнал в рывке всех (у Алексея один бронежилет весил семнадцать килограммов, не считая тяжелой каски – «сферы») и, не удержавшись на ногах, поскользнулся на сочной зеленой траве. Он с размаху грохнулся на пятую точку, успев лишь открыть переднюю пассажирскую дверцу.
