Сергей Зверев - Люди шторма
Пройдя таким образом метров триста, Арсений Алексеевич оказался перед огромным волноломом. Отсюда морской пляж круто уходил в гору, ограничиваясь пустынной асфальтовой дорогой. Продолжать путь по берегу не имело смысла.
Обувшись, Горецкий вскарабкался наверх. Километра полтора он прошел совершенно спокойно: ни встречного, ни попутного транспорта не было. Вскоре из-за поворота обозначился какой-то поселок. Редкие фонари выхватывали из полутьмы унылые картины азиатской нищеты: низкие глинобитные дома, цветастое тряпье на веревках, кучи гниющего мусора… Окна в одном из домов на окраине поселка светились, из-за полуоткрытой двери веером било желтое электричество, изнутри то и дело доносились голоса и звон посуды. Аромат плова и печеной баранины щекотал обоняние. Это была придорожная чайхана, открытая, по местной традиции, круглосуточно.
Крадучись, беглец подошел ближе и прислушался. Голоса были мужские, однако о чем говорили посетители чайханы, Арсений Алексеевич не понял: он не знал языков тюркской группы. Осмотревшись, Горецкий с удивлением обнаружил за чайханой старенький «ЗИЛ» с мятой крышей. Кузов грузовика был доверху набит хлопком-сырцом, прикрытым крупноячеистой матерчатой сеткой. Подкрашенный неверным светом луны и жиденьким электрическим светом из чайханы, хлопок белел в полутьме.
Это было невероятной удачей! В мгновение ока Горецкий взобрался наверх и зарылся в хлопок так, чтобы можно было смотреть на дорогу по ходу движения. Пока было непонятно, куда именно проследует грузовик с хлопком: в сторону города или в противоположном направлении. Поразмыслив, капитан решил, что скорее всего все-таки в город: ведь заготовительные пункты наверняка должны находиться в населенном пункте!
Вскоре на крыльцо вышел и водитель. Бросив что-то на прощание друзьям в чайхане, он уселся за руль и завел двигатель. Машина, дав задний ход, выехала на шоссе и неторопливо покатила в сторону города.
Сперва Арсений Алексеевич пытался считать повороты и запоминать приметы, чтобы ориентироваться. Однако вскоре грузовик остановился, и беглец, высунувшись наружу, тут же зарылся в хлопок: на обочине стояла полицейская машина, и местный правоохранитель шел к водительской дверке. Однако все обошлось: спустя несколько минут грузовик покатил дальше. Горецкий решил не испытывать судьбу: уж лучше не высовываясь досидеть в кузове до города. А там, при благоприятном стечении обстоятельств, всегда можно спрыгнуть наземь. «ЗИЛ» то разгонялся, то тормозил, то и дело подскакивал на колдобинах и ухабах. Глухо пророкотали рельсы на переезде, где-то совсем рядом прогудел поезд. Несомненно, грузовик подъезжал к городу.
Вскоре занялся рассвет. Беглец осторожно выглянул наружу. Машина остановилась перед шлагбаумом и несколько раз просигналила. Шлагбаум поднялся, и грузовик въехал в огромный двор, асфальт которого был густо усеян хлопком-сырцом. Взглянув налево и вверх, Горецкий, к удивлению и радости, различил массивную стрелу портового крана.
Вне сомнения, грузовик прибыл на хлопкозаготовительный пункт, находящийся рядом с портом. А это означало, что половина задачи была выполнена. Следовало осторожно, не привлекая внимания рабочих, вылезти из машины и какое-то время отсидеться где-нибудь здесь, на территории пункта. Вряд ли полицейские с ищейками МГБ догадаются его тут искать. А уж назавтра, с наступлением темноты, попытаться проникнуть на территорию порта и любой ценой попасть на российский корабль.
– Все у нас получится… – шепотом напутствовал себя Арсений Алексеевич, осторожно спускаясь из кузова.
Глава 6
Омар Сахатов был мрачнее тучи. Едва прибыв в управление МГБ портового города, он, к великому своему огорчению, обнаружил подтверждение давней народной мудрости о беде, которая одна не ходит. Неприятности одна за другой посыпались на его голову. Помимо новости о бежавшем из тюрьмы русском капитане подчиненные сообщили ему еще одну неприятную весть. В больнице скончался раненый морской геолог Михаил Щетинин – единственный член команды «Астрахани», не оказавшийся в тюрьме по прибытии в прикаспийскую республику. Умер он, так и не придя в сознание. Таким образом, получить от него хотя бы толику полезной информации местным гэбистам не удалось. Только Михаил знал все коды к аппаратуре, которой было оснащено судно. Без него все эти анализаторы морского дна и прочая замысловатая для простого смертного техника становились лишь грудой металлолома. А ведь могущественный дядя-олигарх хотел получить данные геологической разведки в расшифрованном виде. Ситуация для племянника становилась тяжелой. Он с ужасом представлял вероятный гнев своего влиятельного родственника и дальнейшие последствия.
Да, была надежда, что показания приборов мог снять и дешифровать капитан «Астрахани». Это представлялось вполне логичным и даже очевидным самому Омару. «Ну, не может же быть так, чтобы командир судна не знал оборудования, установленного на его борту!» – думал он. Омар надеялся, что Горецкого все-таки «расколют» и заставят быть более сговорчивым. Но Горецкий взял и сбежал. Результативность его поисков оставалось на нулевой отметке. Подполковник Сахатов был в смятении. Невольно в памяти всплыли слова Байрама, грозившего уволить родственника и отправить сторожить арбузы и дыни. Омару этого нисколько не хотелось. Он не видел выхода из ситуации. И без того весьма напряженная обстановка в районе усложнялась еще и информацией о некой перестрелке возле корабельного кладбища. Кто, зачем и с каким результатом стрелял, пока известно не было. Но все походило на то, что стрельбу затеяли люди Басмача. С точки зрения Омара, это могло означать лишь одно – полного контроля над городом и районом у его ведомства нет. Еще один довод для Байрама осуществить свои угрозы.
Злость, распиравшая подполковника Сахатова, не могла долго находиться в скрытом состоянии. Как только один из подчиненных попытался уточнить, какими будут дальнейшие указания, начальник взорвался. «Это что?! Это я вам всем должен объяснять, что надо делать?! – неистово орал он. – Да какого шайтана! Это и ты, и ты, и ты, – начальник тыкал своих подчиненных кулаком в грудь, – должны были прийти ко мне с вариантами дальнейших действий. И у каждого должен был быть еще и запасной вариант. А с чем пришли сюда вы? Я для чего вас всех из ваших кишлаков к себе вытащил?! Чтобы вы работали и знали, кто хозяин! А тут в районе хрен знает что творится, а они приходят ко мне только для того, чтобы сказать очередную глупость!..»
Подчиненные стояли в молчаливом смирении. Им явно не было чего сказать. А если и было, то они все равно предпочитали молчать, чтобы еще больше не накалять и без того наэлектризованную атмосферу.
– Ну, что ты, гребаный шашлык, молчишь? – Начальник прямо обратился к своему первому заместителю. – Может, ты хочешь вернуться в свой родной кишлак и прозябать там в нищете?
– Но, Омар… – промямлил тот с видом виноватого школьника.
– Я тебе не Омар, а господин подполковник, – рявкнул Сахатов и отвесил заму оплеуху.
После этого подполковник МГБ в том же убойном настрое вышел из своего кабинета, намереваясь пройтись по всем кабинетам подчиненных на этаже. Поскольку его крики были уже давно слышны, некоторые из подчиненных попытались ретироваться еще до его прихода. Кто-то «срочно уезжал на дело», кто-то прятался по туалетам…
Разнос в управлении МГБ портового города продолжался не менее часа. Никто из попавших под горячую руку подполковника не удивился тому, что происходило. Подобные вещи, только в более мягкой форме, там происходили и раньше. Так что удивляться было нечему. Сам Омар, выплескивая свою злость наружу, подспудно был занят поиском ответа на один-единственный вопрос: как загладить свою вину перед Байрамом? И за время беготни по кабинетам, ругани и оскорблений подполковник все-таки сумел прийти к двум вариантам ответа на него. Во-первых, Омар должен был во что бы то ни стало изловить русского беглеца. Причем сделать это следовало в весьма сжатые сроки, где счет шел не на дни, а на часы. Во-вторых, ему нужно было уделить должное внимание строительству памятника Отцу нации и сделать все возможное и невозможное, чтобы сооружение величественного монумента происходило с заметным опережением графика.
Модной попсовой мелодией дал о себе знать мобильный телефон Омара. Подполковник раздраженно вытащил его из кармана и взглянул на дисплей. Звонил тот самый могущественный дядя. Сбросить вызов или попросту не ответить было никак нельзя. Тучи над головой начальника местного управления МГБ и без того сгущались. Лишний раз давать родственнику повод для злости ему не хотелось. Впрочем, и особым желанием разговаривать с дядей он не горел.
– Да, я слушаю, – промолвил Омар сдавленным голосом, нажав на кнопку соединения. Он вернулся в свой кабинет и закрыл за собою дверь.
