Евгений Сухов - Месть смотрящего
– Откуда подпись? Хм… А ты, оказывается, шутник, вот с этого листочка и будет подпись. Может, ты сомневаешься?
– Откуда взяли?
– Ах, вот что тебя интересует, – губы золотозубого растянулись во всю ширь. – Из твоего дела… Какая же тут страница… Тридцать восьмая… Можно было еще взять несколько страниц, но я что-то поленился. Твое дело у меня дома лежит, в книжном шкафу, занятная вещица, читается поинтереснее всякого детектива. Вижу, что ты удивлен. Помилуй, Моня, ты же не наивный мальчик, а взрослый человек, какие тут могут быть изумления! Неужели ты не знаешь, что в наше время все покупается и все продается – главное, чтобы были хорошие деньги.
– Что вы со мной сделаете?
Поезд мерно постукивал по рельсам. В коридоре раздавался беззаботный девичий смех. А где-то у тамбура проводник навязчиво предлагал чай с лимоном. До него, лежащего на полу купе, не было дела ни вагоновожатому, ни тем более пассажирам. Уроют здесь, так никто и не хватится!
– Ты достоин смерти, Моня…
– Послушай… – …Что ты выбираешь: четвертование на бензопиле или хочешь, чтобы мы тебя обмазали глиной и запекли на костре?
– У меня есть шанс… выжить? – выдавил из себя Григорий Монин.
Впившись взглядом в губы золотозубого, Моня с нетерпением дожидался ответа. Разомкнулись уста, и вор произнес:
– Есть вариант… Ты должен убить первого, кто встретится в коридоре. Неважно, кто это будет, мужчина или женщина, ребенок или старуха. Таков приговор.
– А дальше?
– Дальше… Должен будешь сдаться ментам без сопротивления, затем взять всю вину на себя.
– У меня не будет мотива для убийства.
Губы золотозубого разлепились в хищном оскале:
– Он тебе и не нужен. Скажешь, что убивал потому, что проиграл этого человека в карты. Тебе ясно?
В коридоре опять послышался девичий смех. Моня пришел в ужас: «Неужели эта девушка будет первым человеком, встретившимся в коридоре? Интересно, красивая ли она?»
– Да.
– Как только тебя менты повяжут, они начнут колоть тебя на всю катушку. Вспомнят все свои нераскрытые дела и начнут их на тебя вешать, как дохлых собак.
Лоб Григория покрылся испариной. Теперь ему было жарко. Золотозубый знал, о чем говорил. Покопайся в сидельцах, так среди них немало найдется таких, которые сидят ни за грош, взяв на себя вину другого.
Моня едва кивнул.
– Ты не должен отказываться и обязан взять на себя все, что они тебе будут шить, так что пойдешь паровозом, и дай-то бог, еще отмажешь от чалки хороших людей.
– Могут дать пожизненное, – просипел Моня.
– А ты предпочитаешь, чтобы мы тебя сейчас здесь задавили по-тихому и выбросили в окно? – Гриша сдавленно сглотнул. Заметив, как перекосилось лицо приговоренного, золотозубый удовлетворенно хмыкнул: – Вот то-то и оно!
Нечего было думать о том, чтобы, дав обещание, скрыться. Все равно отыщут! И вот тогда резать будут по маленьким кусочкам.
Неожиданно в купе постучали: рваная дробь с двумя интервалами. Воры переглянулись.
– Кто там? – повернулся золотозубый ко второму вору, тощему, как жердь, стоящему в самых дверях.
– Это Санек. Он в соседнем купе едет.
– Спроси, что ему надо.
– Что у тебя? – негромко спросил вор.
– Открой. Дело есть.
Вор выжидательно повернулся к золотозубому:
– Открывай… Что он там хочет.
Щелкнув задвижкой, костлявый приоткрыл дверь. Отодвинув тощего, вставшего на его пути, Шрам вошел в купе. Увидев спеленатого Моню, лежащего на полу, неодобрительно хмыкнул.
– Что хотел, Шрам? – спросил золотозубый.
– Продай мне его.
– Что? – удивленно вскинулся золотозубый.
– Я – вор, ты – вор, давай поговорим.
– Ну, давай.
– Мне он нужен, дам за него хорошие деньги.
– У тебя столько не будет, – хмуро отвечал золотозубый, но что-то в его голосе поменялось.
– С покойника много не возьмешь, а так деньжата хорошие будут.
Вор осклабился. На золотых зубах оставался огонек, который никак не хотел гаснуть.
– И сколько же ты за него дашь?
Шрам широко улыбнулся:
– Похоже на торг… Сколько попросишь, столько и дам.
Григорий Монин, затаив дыхание, слышал разговор.
– Хм… Один я не решаю такие вещи, – после минутного раздумья отвечал золотозубый.
– Принимается, – легко согласился Шрам.
Вытащив мобильный телефон, золотозубый нажал на кнопку.
– Нет, еще живой… Не то чтобы не торопимся… Тут вот какое дело получилось, Моню хотят выкупить… Нет, не шучу, предлагают серьезные деньги. Кто?.. Шрам. Да, человек он авторитетный. Что я думаю?.. Времена нынче другие, мне кажется, что будет полезнее, если за него получить хорошие отступные. Какой от него будет толк, если он просто будет гнить в земле. Другое дело, что на эти хрусты мы дорогу на сибирские кичи наладим, братву греть станем. А то на чалках люди с голода пухнут. Знаю, что не решаешь один. Ты давай, посоветуйся. Да… Через пяток минут перезвоню.
Ни до этого случая, ни после ожидание не казалось для Мони таким долгим. Теперь его жизнь зависела всего лишь от единственного звонка, – стоило ли судьбе давать ему надежду, чтобы отнять ее.
Присев на нижнюю полку, Шрам с золотозубым завели неторопливый разговор, вспоминая общих знакомых. Их пустой разговор, лишенный какого бы то ни было смысла, теперь показался ему на редкость содержательным. Возможно, потому, что это были последние слова, которые он слышал в этой жизни.
– Нужно позвонить, – спохватился золотозубый и вновь нажал на кнопку вызова. – И что?.. Да, понял. Ах, вот как. Определились. Я все понял.
Золотозубый спрятал телефон в карман и, чуток наклонившись к Монину, едва не терявшему сознание от страха, сказал:
– Тебе очень повезло, Гриша, что у тебя такие серьезные покровители, да еще с деньгами. А может, у тебя слишком сильный ангел-хранитель, я бы на твоем месте сегодня же поставил ему свечку. – Подняв голову, золотозубый добавил: – А с тебя Шрам, триста тысяч баксов! – Раскинув широко руки в стороны, продолжил: – Извини, такая цена. Решали сообща.
– Завтра же ты их получишь, – согласно кивнул Степанов. – Ты уснул, что ли, Щербатый, – обратился он к парню, стоящему в дверях, – развязывай пленника. Теперь это мой человек.
* * *Шрам широко улыбнулся: Моня человек благодарный, так что должен помнить, кто его от «правилки» спас.
Глава 9
Цель близка Сержант вышел на улицу. Зайдя в небольшой сквер, присел на скамейку, положил кейс на колени и, развернув факс, прочитал короткий английский текст:
«Дорогой Виктор!
Надеюсь, у тебя все хорошо. В твое отсутствие со мной связался наш общий друг и просил напомнить тебе о сотрудничестве в Санкт-Петербурге. Там тебя ждут и надеются, что ты сможешь помочь им своей консультацией. Ты уже занимался аналогичным вопросом.
Будешь в Европе – попробуй связаться с Гербертом. Он сейчас в Австрии, кажется, в Зальцбурге.
Всех благ,
Джон».
Сержант не ошибся: это был вызов от Егеря – единственного, кто знал, где его искать. Ему предлагался заказ за очень крупное вознаграждение. И самое удивительное, что работа предстояла здесь, в Санкт-Петербурге. Степан Юрьев усмехнулся: забавно, ему предлагают, не отходя от кассы, нарубить капусты.
Эти деньги были бы, конечно, сейчас очень кстати – учитывая его планы, на осуществление которых может уйти месяца два. Неясно только, чей это заказ. Точные координаты, судя по ссылке на Герберта, придут завтра в зашифрованном тексте. Впрочем, он почти не сомневался, что заказ поступил от Шрама. Поскольку в письме ясно говорилось о том, что аналогичные заказы в Питере уже были. И кто, как не Шрам, стал бы обращаться именно к Сержанту. Забавная ситуация: приехал мочить Шрама, а он и бабки обещает…
Ну что ж, пришло время решительных действий.
* * *Сержант добрался до дачи Шрама к вечеру. Он приехал на своем неприметном желтом «жигуленке»-«пятерке», купленном им два дня назад. «Жигули» для него купил давний знакомый Ванька, который за солидное вознаграждение – Сержант в таких делах не любил мелочиться – помогал ему приобретать необходимый «инвентарь» на время его пребывания в Питере: подержанные тачки, краденые ксивы, оружие – словом, все, что могло понадобиться.
Вот и сейчас Сержант отвалил ему три штуки баксов и приказал добыть надежную тачку, зарегистрированную в ГАИ как полагается, выправить доверенность на имя Виктора Синцова – и чтобы бегала резво.
По объяснениям Хитри, дача у Шрама располагалась неблизко.
Сначала Юрьев поехал следом за рейсовым автобусом до Мишкина. А от села свернул на грунтовку. Далее предстояло проехать как минимум километров пять.
«Жигуленок» весело мчался по грунтовке, отбрасывая в стороны случайные камешки и комки глины. Сержант снял темные очки и сдвинул шляпу на затылок. Накладные усики щекотали кожу под носом. Он решил было содрать их, но передумал: мало ли что может произойти.
