Виктор Степанычев - Жара
Он первым спрыгнул с бронетранспортера, идущего на небольшой скорости. За ним посыпались все, кто ехал на броне, — Митяй, Данила-мастер, Григол и его спецназовец. Отряд не заметил потери бойцов — колонна продолжала двигаться вперед.
— Становись! — негромко сказал Веклемишев и прочертил карманным фонарем линию на земле.
Четверка бойцов выстроилась на каменистой обочине.
— К маршу готовы? — спросил Веклемишев и, не дожидаясь ответа, скомандовал: — Попрыгали!
Команду прыгать он дал, чтобы проверить экипировку бойцов на шумность. И в основном это касалось пограничников. В своих, «отдельских», Вадим был уверен. Но и Григол с подчиненным не подкачали. Ничего не гремело, не блямкало, не билось.
— Совершаем марш-бросок на заставу. Двигаемся следом за колонной параллельно дороге до ближайшего селения. Скрытно просачиваемся через него, идем к следующему аулу-юрту. Соблюдать маскировку. Оружие применять в случае крайней необходимости, стараться обходиться бесшумными методами нейтрализации противника, если таковой проявит активность. Построение: Митяй идет первым, я — за ним, далее следуют Григол и его подчиненный. В замыкании — Данила-мастер. Митяй, наблюдаешь вперед и вправо, Данила — держишь левую сторону. Кому что не ясно?
Молчание было ответом на вопрос. Всем все было понятно.
— Как тебя зовут, служивый? — обратился к пограничнику-спецназовцу Вадим.
— Старший сержант Головко, контрактник, — доложил боец.
— Имя твое как? — уточнил вопрос Веклемишев.
— Николай, товарищ полковник.
— Коля, значит, — констатировал Вадим. — В боевых операциях участвовал, Колян?
— Два года в пограничном спецназе. Орден «Мужества» и тяжелое ранение, — коротко доложил за него Григол.
— У меня вопросов нет, — подвел итог знакомства Веклемишев. — Ко мне есть?
— Тропу вы пока отставили? — Голос Григола звучал немного удивленно. — Не безопаснее ли пройти на заставу по ней.
— Может, и безопаснее, но слишком долго, — отрезал Вадим. — И кто сказал, что там нас тоже не ждут? Еще вопросы?
— В порядке поступления при обсуждении тем повестки дня, — презрительно пробурчал Митяй. — Чего зря болтать, трясти надо!
— И я того же мнения, — согласился Веклемишев. — Стройся согласно приказу. Вперед и вверх, а там…
— Ведь это наши горы, они помогут нам! — закончил за него Данила-мастер фразу из песни Владимира Высоцкого.
— Бегом марш! — скомандовал Вадим.
Могло показаться странным, но Веклемишев утвердился в выборе маршрута после нападения боевиков на колонну. Пришло не спокойствие, но уверенность в силах своих и команды, которую он себе определил. Его ответ Григолу по поводу использования обходной тропы контрабандистов был совершенно искренен. Время поджимало, боялся Вадим, что не успеет к Мусе.
Да и не только пограничники знали об обходном пути, но и боевики были в курсе потаенной тропинки. Кто сказал, что она не перекрыта очередной засадой или, что еще хуже, не заминирована? Ну а уж скрытно просачиваться через населенные пункты «отдельские» были обучены. Да и пограничники, можно не сомневаться, не только по безлюдным местам работают. И с погодой невесть как повезло: темень хоть глаза выколи, мокрота и сверху и снизу, ветер, того и гляди, снег с гор принесет… Условия для татей ночных прямо-таки курортные.
Прямо Гагры с Сочами, твою в дышло и коромысло!..
Глава 8. Демон ночи
Как утверждал классик, теория — мертва, но вечно зелено древо жизни. Среди множества физкультурных терминов и понятий существует общетеоретическое определение легкого бега, в смысле — спокойного, неторопливого. При полной экипировке, с оружием, ночью, по мокрой глиняно-каменистой почве спуртовать как-то не с руки, а точнее — не с ноги, однако называть такой бег легким вправе лишь самый отчаянный оптимист или откровенный даун.
Митяй знал свое дело, установив спокойный и размеренный темп. Веклемишев подстроился под его шаги и держал постоянную дистанцию около метра, хотя бежать было нелегко. Приборы ночного видения имелись только у Митяя и Данилы-мастера. Все остальные двигались практически незрячими, с трудом различая в темноте спину впереди бегущего, надеясь лишь на удачу, чтобы не попал под ступню камень, не поехала подошва на скользкой глине. Подвернуть ногу или потянуть связки в подобном «слепом полете» было очень даже просто. Конечно, Митяй понимал это и выбирал дорогу поровнее, но не стоило забывать, что он еще являлся передовым наблюдателем и потому не зрил постоянно в корень, то есть под ноги, а и по сторонам поглядывал очень даже внимательно.
На первом километре марш-броска Вадим почувствовал, как по спине, щекоча кожу, потек пот. Запоздалое чувство сожаления по поводу того, что последнее время он слишком много занимался кабинетной деятельностью и мало уделял внимания физическим нагрузкам, очень скоро ушло. Организм имел достаточный запас выносливости, выработанный многолетними изнурительными тренировками, и Веклемишев быстро втянулся в, в общем-то, привычную работу.
Пару раз Митяй останавливал бег, давая свистяще-шипящий сигнал о близкой опасности. Однако в обоих случаях тревога была ложной. Похоже, боевики устроили на этом участке маршрута только одну засаду, которую они уже уничтожили. Да и прошедшие недавно машины давали относительную уверенность, что дорога чистая от недругов ночных. По расчетам Вадима, они отстали от небыстро идущей колонны не более чем на десять минут.
Неожиданно навстречу бегущим бойцам выплыли совсем близкие редкие огни. В этом месте дорога делала поворот, выходя из-за холма к селению. Фонари были в беспорядке разбросаны между едва различимыми в темноте домами. Наиболее освещенным местом являлся въезд в село, до которого было не менее полукилометра. Кроме одинокого фонаря, на дорогу светили еще и фары двух машин. На «Урале» и «УАЗе» светомаскировочные устройства подняли, видимо, для того, чтобы обзор был получше. В свете фар Веклемишев разглядел мельтешение немалого количества людей. Бронетранспортер остановился, не доехав до освещенного участка дороги метров пятьдесят, видимо, чтобы не нервировать и без того возбужденных селян.
— Стой! Малый привал, — скомандовал Веклемишев. — Митяй! От Тамбовцева никакого сообщения не пришло?
— Кричат, — коротко доложил Митяй, прислушавшись к звукам в наушнике «киборга». — Слышу в основном бабьи голоса. Внимание, Стоян докладывает! Говорит, что с каждой минутой народу, в смысле — баб и детей, прибывает, будто они почкуются в ближайших кустиках и на свет прут. Мужиков практически не видно, может, пара стариков болтается между абсолютным женским большинством. Пейзанки настроены крайне агрессивно. Дима предполагает, что пробиться трудненько будет.
— Все понятно, — перебил Митяя Вадим. — Передай Димитру, чтобы силу не применяли. Как я и говорил, пусть пошумят в плепорцию, малость полаются… Тамбовцев как, голос еще не потерял?
— Труба иерихонская, — доложил Данила-мастер, — он же бас шаляпинский. Намедни мы с соседями-эмвэдэшниками чуточку законфликтовали, так товарищ майор как рот разинет…
— Отставить мемуары! — приказал Веклемишев. — Григол, ты эту местность хорошо знаешь?
— Зрительно помню неплохо, — доложил из темноты старший лейтенант, — хотя ногами, честно признаюсь, не топтал.
— Твое предложение, где лучше просачиваться через село?
— Справа — скалистая горушка, а за ее гребнем сразу крутой обрыв к реке. В темноте в ту сторону идти опасно. Да и выйдем к тропе по ущелью, которую вы, товарищ полковник, забраковали. Мое предложение: уходить влево через дорогу, спускаться по склону — он относительно пологий, и продвигаться вдоль ручья. Ручеек этот хиленький, протекает по нескольким участкам. Там в основном огороды и пастбища. Между ними заборы, но преодолеть их — не большая проблема. Дома стоят на удалении от ручья в сто-триста метров. Особых трудностей по проходу этим путем быть не должно.
— Понятно, — задумчиво сказал Веклемишев. — У кого есть другие предложения по маршруту движения? Нет? Отлично! Порядок построения — прежний. О бдительности и осторожности не напоминаю. Митяй! Темп держать, но не слишком торопиться. Главное для нас — незаметно проскочить замитинговавший юрт. Впереди еще одно мятежное село, и не в наших интересах, чтобы там знали, что мы чужими огородами пробираемся к заставе. Вперед марш!
Склон действительно сходил вниз не круто, и спускаться по нему было легко, хотя пару раз Веклемишев, спотыкаясь, ловил ногой вросшие в землю камни. Движение происходило в полной тишине. А вот со стороны въезда в село доносились сильные крики. Особенно выделялся густой бас майора Тамбовцева. Он накладывался на тонкие женские голоса, перекрывал их, как пароход своим мощным гудом перекрывает крики голодных чаек. Оставалось надеяться, что отвлекающий маневр сыграет свою роль — сконцентрируем внимание митингующих селян и их скрытых организаторов на «тамбовцах» и оставшихся с ними пограничниках-спецназовцах Григола. А еще хотелось пожелать, чтобы активный диалог воинов с «мирными» пейзанами прошел без потерь с обеих сторон. В последнее верилось с трудом. Конечно, служивые в обиду себя не дадут, однако опасения, что кто-то из мужиков заполучит на фейс следы от женских ногтей, были реальными. Правда, жен рядом нет, а потому и оправдываться не перед кем. Но самое поганое, если из-за бабьих спин полоснут по ребятам из автоматов. Ответить они не смогут из-за боязни задеть кого-то из женщин и детей, и уйти не получится…
