Игорь Срибный - Чудесный день в аду
Кефир шагнул из своего укрытия. Дух вдруг бросил ногу и выпростал из-под нее руку с зажатым в ней «стечкиным». Кефир не успел даже испугаться… Но за его спиной тихо хлопнул выстрел, заглушенный «ПБСом», и «дух» завалился набок.
Разведчик удивленно оглянулся. На тропе лежал Могила, держа автомат в руках. У дульного среза глушителя вился легкий дымок…
– Вот так, Кефир, – прохрипел Могила. – Оставь тебя на минуту одного, и ты тут же в говно попадешь…
– Ты зачем вылез, придурок?! – Кефир бросился к другу. – Кто тебя просил?
– Так если б я не вылез, тебя бы уже не было…
– Да хрен там! – не сдавался Кефир, оттаскивая тело друга в укрытие – Я бы успел выстрелить первым!
– У тебя автомат на ремне висел, опущенный вниз. Ты не успел бы никак.
– Ладно, братишка! – неожиданно сдался Кефир. – Если б не ты…
Он тяжело упал на камни, положив голову Могилы себе на колени. На повязке медленно расплывалось кровавое пятно.
– Ну вот, – почти ласково сказал Кефир. – Потревожил рану… Опять кровотечение открылось.
– Ничего, Кефир, ничего. Я нормально себя чувствую сейчас. Слабость только. Много крови потерял?
– Да уж немало. – Кефир лихорадочно зашарил по карманам разгрузки, выискивая ИПП. – На свою «комбу» посмотри. Ее теперь не отстираешь…
Он не нашел перевязочный пакет и вспомнил, что последний израсходовал на перевязку Могилы.
– У тебя есть ИПП? – спросил он друга.
– В верхнем кармане разгрузки посмотри, – слабеющим голосом ответил тот.
Кефир отстегнул клапан верхнего кармана разгрузки, который был пробит пулей, уже понимая, что ИПП непригоден к использованию. Но вынул пакет и убедился, что он пробит и напитан кровью из раны под ключицей. «Вот почему рана не кровоточила. – подумал Кефир. – Она была «перевязана».
Могила открыл глаза и, увидев простреленный пакет, слабо улыбнулся:
– Видишь, сэкономил тебе время на перевязки…
– Бляха, где же наши? – вместо ответа выругался Кефир. – Тебе срочно нужно сменить повязку и остановить кровь!
Повязка на голове Могилы на глазах набухала кровью. И вот уже струйки ее потекли по лицу. Кефир поднял голову друга повыше, и в этот момент огромная тень накрыла проход. Кефир вскинул голову, понимая, что не успеет схватить автомат, и… глаза в глаза столкнулся взглядом с Седым.
Глава 23
Седой с первого взгляда оценил ситуацию и шагнул к Могиле. Он увидел набухшую кровью повязку, струйки крови на лице и выдернул из ножен НР. Разрезав узел, снял повязку и осмотрел рану.
– Шить надо, Могила, – тихо сказал он. – А промедол у меня закончился… Обезболить нечем.
– Ну, значит, буду терпеть. Что ж делать?
– Терпеть-то ты будешь, не сомневаюсь. Но, если свалишься в болевой шок, я тебя не вытащу.
Кефир вдруг изобразил на лице задумчивость и нырнул рукой в карман «комбы», откуда жестом фокусника извлек оранжевого цвета коробочку, известную всем военным как «Аптечка первой медицинской помощи». Увидев, что достиг у зрителей желаемого результата, он осторожно открыл ее… В специальных гнездах лежали, заботливо прикрытые марлевой салфеткой, пять шприц-тюбиков с промедолом.
– Н-да… – сказал Седой. – В другое время я обязан был бы провести служебное расследование и отдать тебя под суд за хранение наркотических веществ. Но сейчас твое преступление весьма кстати.
– А не было никакого хранения. А значит, не было и преступления! – воскликнул Кефир, протестуя. – Это военный трофей, изъятый у «духовского» амира. Я справедливо рассудил, что у такого большого человека с погоном на плече может быть что-то интересное для нас. И нашел в кармане его разгрузки вот эту аптечку!
– За что и объявляю тебе благодарность, товарищ! – Седой вкатил Могиле промедол и достал из РД контейнер с мединструментом. – Промой ему рану!
Приготовив длинную кривую иглу с нитью, он своим ножом разведчика образца 1943 года (предмет жгучей зависти Кефира) обрил голову Могилы вокруг раны, благо все разведчики стриглись «под Котовского», и обильно смазал кожу йодом.
– Готов, солдат? – Могила утвердительно кивнул. – Ну, тогда поехали…
Седой быстро наложил четыре шва на рану и, убедившись, что кровотечение остановлено, забинтовал голову.
– Плесни мне на руки! – сказал он Кефиру, подавая фляжку.
Но тот вдруг замялся и как-то виновато, исподлобья взглянул на Седого.
– Что еще? – Седой сурово насупил брови.
– У Могилы еще пулевое. – Кефир опустил голову. – Сквозное. Правой подключичной области…
– Б…! – не сдержал эмоций Седой. – Раздевай его!
– Да рана чистая, я смотрел. У него ИПП пробило пулей, и тот впитал кровь.
– Меня мало интересует входное отверстие! – Седой был зол и не скрывал этого. – Меня интересует выходное. Раздевай!
Кефир стащил с плеч друга разгрузку и стал торопливо стаскивать «камок». Но пуговицы, покрытые запекшейся кровью, никак не хотели выходить из петель. Ткань заскорузла, стала дубовой.
– Да режь, твою мать, что ты возишься? – Седой ткнул нож в руки Кефира.
Одним махом распоров ткань куртки, разведчик стащил ее с торса Могилы, обнажив плоский, мускулистый живот и бугристые грудные мышцы. Мельком взглянув на пулевое отверстие под ключицей, уже сухое и чистое, закрывшееся темной корочкой запекшейся крови, Седой сказал: «Переворачивай!»
На спине Могилы зияло отверстие величиной с царский медный пятак. Кожа вокруг раны была вся измарана потеками крови. Седой присел на корточки и стал внимательно рассматривать рану.
– Так, – сказал он. – Осколков кости нет, значит, лопаточная кость не задета. Воздух из раны не выходит, значит, и легкое цело. Ты в рубашке родился, пацан!
Седой приготовил марлевые тампоны и обильно смазал их «Левомеколем» из тюбика. Затем вынул из контейнера длинную спицу и затолкал тампоны в раневой канал с обеих сторон, плотно закрыв входное и выходное отверстия. Наложив на раны салфетки, закрепил их пластырем. Закончив обработку ран, устало присел на камни и глубоко задумался.
Группа попала в тяжелое положение: пятеро раненых, которых нужно нести, сменяя носильщиков через каждые полчаса пути. Два человека для переноски каждого… Итого – пятнадцать человек выбыло из боевого расписания. То есть вся группа. Летчиков в боевое охранение не отправишь – они не могут воевать на земле. А тем более выполнять работу разведчика – видеть следы передвижения противника, чувствовать его, в конце концов…
В пролом бесшумно шагнул Костян и опустился на камни рядом с Седым.
– Одни носилки мы соорудили, – сказал он. – Больше пригодных деревьев в округе не нашли, один кустарник… Придется раненых на себе тащить. Сколько нам идти по ущелью?
– По карте – пару километров. И если примем еще один бой… Еще один раненый и… все. Мы будем полностью обездвижены.
– Командир, – вмешался в разговор Кефир. – «Духи» пришли из лаза или из разлома в скале, это метров пятьсот отсюда. Может, там проход в ответвление ущелья или выход на равнину? Давайте я сгоняю, проверю!
– Не дергайся, солдат! Раз «духи» пришли оттуда, значит, и база их где-то рядом. Попадем прямо волку в зубы!
– Проверить-то можно? Давай я схожу с Кефиром. Нам-то и нужно всего – найти площадку для «вертушки». И нас эвакуируют, – поддержал разведчика Костян.
– Проверьте, – вдруг легко согласился Седой. – Я пока раненых посмотрю.
Костя легко вскочил на ноги и забросил автомат на плечо. Кивнув головой на выход Кефиру, он вышел из укрытия…
Глава 24
– Тормози, Кефир! – Костян устало опустился на камень. – Далеко еще?
– Мы почти пришли, – Кефир присел рядом. – Вон валун, видишь? Размером с мой дом?
– Вижу. Валун. А твой дом я в жизни никогда не видел.
– Вот прям напротив валуна лаз. Или разлом. Из него «духи» и вышли.
Разведчики отдохнули пять минут и отправились дальше. У кустарника, скрывающего проход в скалах, Кефир сбросил рюкзак, «Муху» и полез в кусты. Костя остался на прикрытии. Минут через двадцать Кефир выбрался из лаза и приглашающе кивнул головой. Костян подхватил рюкзак и «РПГ» Кефира и полез вслед за ним.
Лаз представлял собой разлом в монолитном теле скального массива. Внизу он был довольно широк – до двух метров, но на уровне груди смыкался сантиметров до пятидесяти, заставляя идти согнувшись. Миновав два изгиба, в которые пришлось втискиваться боком, разведчики вышли на почти идеально круглый пятачок, метров пяти в диаметре. И Костя встал, открыв рот, ибо прямо перед ним свечой в небо уходил десятиметровый утес…
– Оп-пачки! – произнес Костян. – Они что, спрыгнули с него?
– Да, я тоже был в шоке, когда добрался сюда, – ухмыльнулся Кефир. – Пока не обнаружил вот это. – Он шагнул к скале и, пошарив рукой в глубокой щели, пронизывающей утес до самой вершины, выдернул оттуда веревочную лестницу, конец которой уходил куда-то ввысь. – Ну что, я первый?
