Стивен Хантер - «...И ад следовал за ним»
Бах!
Шериф не стал бить Сэма, но он с силой ударил по разделявшему их деревянному столу, и весь кабинет наполнился громкими отголосками.
— Я не собираюсь обсуждать с вами философские вопросы. Черт побери, сэр, отвечайте на мои вопросы, иначе ваше пребывание здесь станет очень неприятным. Вот как делаются у нас дела.
Сэм потряс головой.
В конце концов он объяснил, что прибыл сюда затем, чтобы справиться о некоем негре по имени Линкольн Тилсон или получить свидетельство о его смерти, поскольку вышеозначенный Тилсон упомянут в завещании, которое в настоящий момент рассматривается в деле о наследстве в округе Кук, то есть в Чикаго, штат Иллинойс.
— По вашему виду я сразу понял, что вы из Чикаго.
— Сэр, примите к сведению, хотя вас это совершенно не касается, что я ни разу в жизни не был в штате Иллинойс и ничего о нем не знаю.
— Насколько я слышал, там, на севере, негры чувствуют себя королями. Разъезжают в навороченных «кадиллаках», окружают себя белыми девчонками, едят только в ресторанах — одним словом, живут, как в своем черномазом раю.
— Сэр, не сомневаюсь, вы преувеличиваете. Мне довелось побывать в Нью-Йорке, и даже этот город, какими бы прогрессивными ни были его порядки, не имеет ничего общего с тем, что вы только что описали.
— Возможно, я действительно несколько преувеличил. Но, видит бог, у нас в Фивах ничего подобного никогда не будет. Здесь сохранился естественный порядок вещей, установленный Всевышним, и мы позаботимся о том, чтобы так оставалось и впредь.
— Сэр, мне кажется, что перемены обязательно дойдут и сюда, потому что перемены неизбе...
— Так значит, вы один из них?
— Э...
— Один из них.
— Я не совсем вас понял...
— Один из них. Вы говорите как один из нас, но на самом деле вы один из них. Я имею в виду агитаторов с Севера. Коммунистов, евреев, еще черт знает кого. Я прав, мистер Винсент? Вы коммунист или еврей?
— Я являюсь стойким приверженцем Демократической партии и принадлежу к пуританской пресвитерианской церкви. Вы не имеете никакого права...
Но шериф его не слушал.
— О, мы о вас наслышаны. Мы предупреждены. Вы не застанете нас врасплох. Вы заявляетесь к нам и сеете смуту среди наших ниггеров, думая, что этим делаете им добро. Да, сэр, вы им помогаете. Но на самом деле вы вбиваете в их глупые головы то, чего никогда не будет, так что в действительности, вместо того чтобы их осчастливить, вы делаете их еще более несчастными. Вы хотите разрушить то, что мы в течение стольких лет строили здесь своими потом и кровью, не щадя жизни. О, мистер, мне знакомы такие люди, как вы. Вы настоящий дьявол, исчадие ада, хотя вы и думаете, что творите добро!
— Сэр, я твердо верю в верховенство закона и...
— Закон! Мистер, у меня полон округ диких негров, которые только и могут, что драться да трахаться, причем для них нет большой разницы, чем именно заниматься.
— Сэр, я не говорил...
— А сейчас я вам вот что скажу. Я наведу справки. Я выдам вам свидетельство о смерти этого черномазого, после чего мои помощники выставят вас вон из моего округа. И не вздумайте возвращаться, вы меня слышите? Это лучший прием, который может ожидать вас здесь, черт побери, и я делаю для вас исключение только потому, что вы белый, хотя и считаю, что вы немного не в себе. В Фивах не место чужакам. Если вы хотите насладиться гостеприимством Миссисипи, отправляйтесь в Билокси, договорились, коллега?
— Я понял, к чему вы клоните, — вздохнул Сэм.
— Да, сэр, надеюсь на это. Ребята, отведите мистера Винсента во двор, где ему будет уютнее. Скоро он нас покинет.
Теперь Сэма не заперли и не сковали наручниками. Он был свободен и имел возможность передвигаться по ограниченному пространству, однако ему было строго приказано не удаляться от участка — так называлось место, где он находился, — и ни при каких условиях не заводить разговоры с неграми. При этом Сэм постоянно находился под строгим присмотром.
Ему позволили воспользоваться опрятным душем на улице, и Сэму удалось более или менее привести себя в порядок. Его накормили, и пища оказалась самой вкусной из всего, что он ел с тех пор, как покинул Паскагулу: бобы с ветчиной, жареная картошка, крепкий кофе с цикорием, свежий хлеб. Эти ребята устроились здесь совсем неплохо, они жили в уютных домиках прямо в лесу, в доброй миле от города. Только теперь Сэм заметил, что от внезапного нападения крохотный поселок защищен крепкой оградой из колючей проволоки. Здесь же была конюшня, ибо маленький отряд помощников шерифа напоминал не столько подразделение правоохранительных органов, сколько эскадрон легкой кавалерии. Полицейские и внешне походили скорее на солдат: подтянутые, в выглаженной и вычищенной форме. Время от времени они по двое отправлялись верхом на патрулирование. В дежурной комнате висел список нарядов. В целом поселок был похож больше на военный гарнизон, чем на полицейский участок.
Через некоторое время прискакал всадник. Посовещавшись с помощниками, он спешился и разыскал Сэма. Его снова посадили в повозку рядом с возницей, правда, на этот раз не избив и не сковав наручниками. Повозка проехала через сосновую чащу — господи, какая же она была непроходимая, простиравшаяся во все стороны до бесконечности, теряясь в зловещей темноте, — а затем по городу, безжизненному и пустынному, как и в предыдущий день.
Повозка приблизилась к реке. Скрип колес и топот конских копыт разогнали с улиц немногочисленных негров. Когда повозка проезжала мимо кабака, Сэм поймал на себе угрюмые взгляды двух стариков, с которыми он беседовал вчера.
Внизу, у причала, взгляду Сэма предстало радостное зрелище: Лазарь, возвратившийся неизвестно откуда, стоял у своей лодки, чей двигатель ровно ворчал. Рядом с ним находился шериф.
Сэм слез с повозки на нетвердых ногах, затем взял себя в руки.
— Итак, мистер путешественник из Арканзаса, вот вам ваш официальный документ. Как видите, все в надлежащем виде.
Похоже, это действительно было так. На листе бумаги под гербом и девизом штата Миссисипи было напечатано: «СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ ЛИНКОЛЬНА ТИЛСОНА, негра, возраст неизвестен, пожилого, проживавшего в городе Фивы, округ Фивы, штат Миссисипи. Смерть наступила 10 октября 1950 года. Вышеозначенный Тилсон захлебнулся, а именно утонул в реке Яксахатчи». Ниже следовала неразборчивая подпись коронера.
— Вот и все, сэр. Бедняга окончил свой жизненный путь. Река бывает очень коварной. Затягивает на глубину и отпускает только дня через три. Несчастный негр Тилсон стал одной из ее жертв. Чудо, что его еще удалось опознать после того, как он провел в воде столько времени.
— Шериф, кто опознал Тилсона?
— Послушайте, мистер путешественник из Арканзаса, мы не заводим архивы на каждого негра, утонувшего в нашем округе. На память я сказать не могу, и я не помню точные обстоятельства случившегося. И знаете, сэр, у меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами о подобных пустяках и отвечать на заумные вопросы, которые вы задаете исключительно с целью посмеяться над нашей простотой, похваляясь своей северной образованностью.
— Я все понял.
— Вас честно обо всем предупредили. Сейчас вы покинете наш город и больше никогда сюда не вернетесь. Вам здесь делать нечего, и вы выполнили свое поручение.
Сэм взглянул на документ. Ничто не смогло бы убедить его в том, что бумага не была сфабрикована час назад.
Но это было все. Конец. Финиш. Он честно отработал свой гонорар. Теперь можно будет отправить клиенту полный отчет о проделанной работе, и пусть уже клиент решает, что делать дальше.
— Что ж, шериф, я привык вести дела по-другому, но, как вижу, здесь порядок вещей меняется медленно, и в мои задачи не входит ускорять ход событий. Однако, боюсь, когда перемены все же придут, для вас это явится страшным потрясением.
— Перемены никогда не придут к нам, так далеко на Юг. Поверьте, у нас есть оружие и у нас есть воля сохранить существующие порядки. А теперь, сэр, каждая секунда, на которую вы задерживаетесь здесь, становится серьезным испытанием для моего терпения, которое и так уже напряжено до опасного предела.
Сэм молча спрыгнул в лодку. Он ни разу не оглянулся, пока Лазарь отчаливал от пристани и выводил лодку на середину черной, мутной реки.
Глава 6
Сэм сидел на носу лодки, слишком разозленный на Лазаря, чтобы говорить с ним, и равнодушный к жалким оправданиям, которыми старик пытался объяснить свое внезапное исчезновение.
Он испытывал два сильных противоречивых чувства. Первым было облегчение. Фивы словно находились в безраздельном владении сил зла. Как знать, какие страшные тайны скрыты в городе, какие ужасы творятся там, кто где захоронен и как эти люди встретили свою смерть? Все это было просто ужасно, и избавление от гнетущего давления этого проклятого места наполнило Сэма ощущением безграничной свободы.
