Наталья Корнилова - Пантера. Начало
— Дяденька, а может, не надо? — прохныкала я. — Честное слово, я больше не буду! Отпустите меня, пожалуйста, я ничего никому не скажу.
— А какого хрена тогда ты сюда приперлась, да еще и с пистолетом? Чтобы пожелать мне спокойной ночи? Или, может, извиниться за доставленные неприятности? Увы, это не так, и ты сама об этом знаешь. Поэтому я уничтожу тебя как единственную свидетельницу моего бизнеса. Больше ведь никто не знает, не так ли? По крайней мере не догадывается. Замуховский ничего не скажет— он сам по уши замешан, как и студенты… Кстати, ты не знаешь, где Дмитрий, с которым мы ехали в машине?
— Отпустите меня, — всхлипнула я, — пожалуйста!
— Ну что за народ пошел? — удивленно воскликнул он. — Сами лезут в пекло, а потом просят кочегара, чтобы он их вытащил! Тебя же никто сюда не звал и в морг тоже, и в машину мою тебя силком не запихивали. Зачем ты все это делала? Тебе бандиты большие деньги пообещали? Сколько, скажи, мне интересно просто.
— Тысячу баксов! — соврала я как бухгалтер, не желая раскрывать истинные доходы своей фирмы.
— Тысячу?! И за какую-то паршивую тысячу ты рисковала жизнью?! Не верю! Впрочем, теперь это уже не имеет значения — тебе конец, и ты умрешь бесплатно. Кстати, тебе повезло — твоим родственникам не надо будет тратиться на похороны. Может, им счет выставить, а? — Он гадливо подмигнул. — Так ты не видела моего помощника?
— Видела. Это он дал мне ваш адрес. Я сдала его в милицию. Он там все уже рассказал, и вам все равно не спастись.
— Неправда, — усмехнулся он. — Он не мог ничего рассказать. И не могла ты его сдать, потому что тебя саму милиция ищет.
— Но ведь вас же сдала?
Он на мгновение задумался, почесал бородку и проговорил:
— Нет, меня ты не сдала, а подставила, причем нагло и подло, и за это я на тебя очень разозлился.
— А за что меня ищут?
— За разбойное нападение на морг и за сексуальные домогательства к порядочным мужчинам! — хихикнул он.
— Это вы-то порядочный?! Да от вас за версту разит подлостью!
— За запах не сажают, милая моя, он не является доказательством на суде. А вот тебя хотят посадить за нанесение тяжких телесных повреждений, наглое вторжение в чужую машину и попытку совратить всеми уважаемого гражданина с целью вымогательства и шантажа. Но не волнуйся, тебя не посадят, я избавлю тебя от суда и тюрьмы.
— Огромное вам спасибо! — от души поблагодарила я ублюдка и плюнула ему в рожу.
— Не понимаю, за что, — спокойной утерся он. — Итак, давай перейдем к делу. Что знает твой детектив обо мне? Только говори быстрее, а то уже пора ехать на свалку.
— Я все скажу, если вы удовлетворите мое любопытство, — твердо заявила я. — Скажите, зачем вам понадобился этот труп? Могу я, в конце концов, знать, за что так мучилась?
Он посмотрел на меня, тяжко вздохнул и сказал:
— Черт с тобой! Но только поклянись, что потом все мне расскажешь, и только правду.
— Клянусь! — заверила я его.
— Ты знаешь, сколько, к примеру, стоит искусственное сердце? — спросил он весело.
— Понятия не имею.
— Так вот я тебе скажу: очень много, очень, особенно если изготовлено за рубежом. В человеке иногда бывает напихано столько дорогостоящих искусственных органов и их заменителей, что он напоминает сундук, набитый драгоценностями. Просто сумасшествие зарывать все это в землю! Такие органы не портятся, не нужно возиться с ними, как с натуральными, поэтому они так меня и привлекают. Нет ничего проще, как вытащить их, немного привести в божеский вид, а потом поставить кому-то другому за громадные деньги. Никто и не узнает, что ему поставили уже бывшее в употреблении сердце. Главное, чтобы работало, не так ли? А этот бандит был буквально напичкан такими штучками. У него была трудная жизнь, его часто били, резали, в него не раз стреляли. В результате на нем не осталось живого места в буквальном смысле слова. У него было много денег, и он лечился за границей. На поломанных руках, ногах и ребрах у него стоят платиновые и серебряные пластины, в пробитой черепушке — то же самое, у него искусственное сердце, золотые зубы и так далее. Я все это вытащил. К сожалению, в таком виде его теперь не примет ни один родственник — он весь распотрошен. Поэтому пришлось похитить его из морга. Честно говоря, не думал, что его дружки так рьяно станут его искать. Обычно им нет никакого дела до своих трупов. Но и они скоро успокоятся, занявшись своими делами.
— А откуда вы узнали, что в нем столько добра?
— Я же врач, миленькая моя, — спокойно сказал он. — Мне положено знать такие вещи. Тем более что он лечился в нашей больнице, есть медицинские карты, знакомые доктора. За небольшую плату мне всегда говорят, если имеется что-то интересное. Обычно я обхожусь без похищения, потому что вырезаю нужные запчасти прямо в морге. Родственникам говорят, что шрамы от вскрытия, и никто ни о чем не спрашивает. Но у этого урки оказалось бы слишком много шрамов, и обязательно бы возникли вопросы, а это для меня нежелательно. Пришлось пойти на риск, — он вздохнул. — Но теперь уже все позади.
— Ну и дрянь же вы! — прошептала я, пораженная таким откровенным цинизмом.
— Зато богат и счастлив! — рассмеялся он. — А ты думаешь, сейчас кто-то деньги по-другому зарабатывает? Как бы не так! Только те же бандиты, например, измываются над живыми людьми, а я, как видишь, над трупами, которым уже все равно, хи-хи.
— За это тоже есть статья в Уголовном кодексе, — попыталась я устыдить его. — Осквернение трупов.
— Ну-у, до этого, я уверен, не дойдет. А теперь твоя очередь рассказывать. — Он посмотрел на часы. — У тебя есть пять минут, выбирай: или умрешь сразу, или зарою живой.
— А вы что, бы выбрали? — искренне спросила я. — Посоветуйте, пожалуйста, а то я сама теряюсь от разнообразия возможностей.
Крильман посмотрел мне в глаза и сказал:
— Я советую тебе говорить правду.
— Даже не знаю, с чего начать. В общем, я никому ничего не сказала. Мой шеф понятия не имеет, куда я пошла, честное слово! Ваш помощник отказался разговаривать, только адрес назвал. Я приехала сюда на свой страх и риск. Это все. Пожалуйста, отпустите меня! — опять захныкала я.
— Что, даже и записки не оставила своему пентюху? — недоверчиво спросил он.
— В том-то и дело, что не оставила, забыла! — воскликнула я.
— Что-то ты темнишь, родная моя. Не верю я тебе. Ты же не полная дура. Впрочем, это не исключено. А пока сюда действительно никто не приехал, нужно тебя спрятать, да так, чтобы никто не нашел, — он подмигнул мне, встал и пошел к шкафу.
Что мне делать: кричать, ругаться, плакать, умолять? Все это бесполезно. Поздно, как говорят, пить боржоми. Я допрыгалась, и теперь уже окончательно. С ужасом смотрела я, как он намочил тряпку эфиром и пошел ко мне, как мерзко ухмыляется он под своей бородкой, как хищно блестят его глазки и раздуваются щеки.
— Прощай, радость моя, — ласково сказал он, прижимая к моему лицу тряпку. — Спи спокойно. Пусть земля будет тебе пухом…
6
На этот раз я оказалась умнее и не стала вдыхать в себя эфир, задержав дыхание и закрыв глаза, пока он держал платок на моем лице. Поэтому меня только слегка сморило, но я все слышала и не открывала глаза, чтобы он не догадался. Мне хотелось хоть немножечко пожить еще, пусть даже в такой страшной ситуации, но почувствовать себя на этом свете, который мне вот-вот предстояло покинуть навсегда. Сомнений на этот счет у меня никаких не было. Даже надежда, которая всегда умирает последней, казалось, заснула, одурманенная эфиром, и оставила меня одну лежать гробу.
Я услышала, как он закрыл гроб крышкой и начал стучать молотком, как заправский гробовщик. Открыв глаза, я смотрела в темноту, которую слабо освещал пробивающийся из щели последний крохотный лучик жизни и света. Потом Крильман буквально сбросил мой гроб на громыхающую тележку и потащил куда-то по бетонному полу своих казематов. Затем опять перегрузил, как я поняла, в машину, закрыл дверцу фургона с зашторенными окошками, сел за руль и выехал из гаража. Я представила себе два гроба, мирно стоящих в фургоне, мчащемся среди ночи на свалку, и мне стало ужасно обидно за свою бесцельно прожитую жизнь. Ну почему я такая? Все время попадаю в какие-то передряги, и еще ни разу никто не сказал мне за это спасибо! Значит, я действительно жила неправильно, не так, как нужно и как все? Может, и поделом? Сколько бы еще горя я принесла людям, если бы Крильман оставил меня в живых? Нет, все-таки он правильно поступает, он раскусил мою нечеловеческую сущность и теперь с чистой совестью везет на свалку, чтобы раз и навсегда избавить от меня настрадавшееся от моих безрассудных выходок человечество. Огромное спасибо ему за это! Жаль, что не успела поблагодарить его, а то бы он наверняка разрыдался от умиления. Смирившись со своей участью, я уже не так переживала, хотя жуткие сцены с червями, расписанные Крильманом, так и лезли в сознание и всплывали страшными образами в темноте моего последнего пристанища. Я пыталась вспомнить хоть одну молитву, но ничего не получалось, потому что я никогда их не знала. Что ж, придется отойти без последнего напутствия. Все равно Акира подберет мою грешную душу, когда она попадет на тот свет, как сделал это уже однажды на этом свете. Валентина, наверное, сойдет с ума, разыскивая меня по всей Москве. Прибежит к Родиону и вышибет из него мозги. А что тот может ей сказать, если сам ничего не знает? Да и поздно уже будет — меня закопают, и не одна собака не догадается, что я была у Крильмана. Студент наверняка прикинется идиотом, опять перехитрит босса и сбежит. Все, граждане, приплыли, спектакль окончен, кранты…
