Адская рулетка - Влодавец Леонид Игоревич
Срамота! Вспоминать о том, как легко я угодил на крючок к super-Black Box`y, было тошно. Ну и, конечно, ощущалась жуткая вина перед теми, кто ни за понюх табаку гробанулся там, в кратере. Вот так меня пробило на покаяние при виде их следов.
Однако на той же полянке я обнаружил и другие следы.
Похоже, сюда еще до прилета «Ми-26» наведывались соловьевцы. Но «Черный камень» оказался им не по зубам. Появление большого вертолета их спугнуло, и они взялись за работу уже после того, как «Ми-26» был сбит.
Должно быть, они что-то искали. Причем надеялись найти это с помощьювзрыва. Поскольку я этого взрыва не слышал, он мог быть произведен тогда, когда я находился в отключке после взрыва вертолета и падения на дерево.
Эти козлы — другого слова не придумаю! — забурились чем-то в мерзлую землю, зарядили взрывчатку, шарахнули и выворотили несколько тонн грунта.
О том, что они взорвали «могилу», где некогда дед Кислов схоронил двух «длинных-черных», найденных среди обломков корабля, погибшего в августе 1936 года, я догадался, увидев обломки подгнившего деревянного креста.
Взрыв отрыл неправильной формы яму, в которой просматривались отпечатки двух огромных человекоподобных тел. Даже пресловутой трехпалой ступни с перепонками. Конечно, эти тела не разлагались. Просто лежали себе в земле, не получая приказа. Дожидаясь, пока «Черный камень» сочтет нужным его отдать. А тот, возможно, и не мог его отдать, ему что-то мешало. Скажем, крест, стоявший над этой «могилой». Но когда взрывом крест своротило — у «Камня» появилась возможность командовать своими «периферийными устройствами».
Мне было не очень ясно, что они тут искали и откуда вообще узнали про нашу экспедицию. Разбираться с утечкой информации — проблема Чуда-юда. Я мог только подозревать, что раз утечка была — о ней и Сарториус говорил, — то соловьевцы могли знать о просмоленном мешочке с какими-то особо ценными мелкими предметами, найденными в 1936 году на месте катастрофы некоего инопланетного корабля.
Впрочем, любоваться раскуроченной полянкой мне было некогда. Босые следы Лусии вели дальше, туда, где уже не было лыжни. Там, как я помнил по карте, находилось «ребро» между северным и восточным склонами сопки, а на «ребре» — воронка, оставшаяся после катастрофы НЛО.
В самом начале подъема, ведущего на это самое «ребро», я обратил внимание на необычный сугроб, явно накиданный лопатами. У меня лопаты не было, и я торопился. Тем не менее, срубив штурмовым ножом небольшое деревце и сделав из него длинную палку, я пошуровал ею в этом сугробе. Оказалось — и я, как ни странно, воспринял это очень спокойно, — что под снегом лежит труп. Несмотря на то что смерть сильно меняет людей, признаки кавказской, а точнее, армянской внешности, безусловно, просматривались. Похоже, именно здесь встретил свою кончину Сурен. В его широкую грудь было всажено минимум четыре пули, да еще одна оставила круглую дырочку в середине лба.
Когда и зачем его почикали — мне было неинтересно. Ясно, что до того, как полегли остальные, спасаясь от «длинных-черных».
Но гораздо интереснее было то, что в набросанной на Сурена куче снега обнаружился пожелтевший листок бумаги, судя по всему, из общей тетради в клетку. На листке были какие-то каракули. Мне не без труда удалось разобрать размазанную снегом надпись, сделанную перьевой авторучкой: «Тетрадь для разных записей ученика 9-го класса Нижнелыженской средней школы Кислова Анатолия».
Мне припомнилось, как Сарториус цитировал то, что внук Леонтия Кислова записывал в какую-то тетрадь, которую «компаньеро Умберто» видел у Антонины Кисловой, вдовы этого внука. Может, Анатолий Кислов и есть тот самый внук? А тетрадка, которую вспоминал виртуальный Сорокин, была в руках у Сурена? Может, и грохнули Сурена из-за этой тетрадочки?
Только вот как она к нему попала? Ведь в Нижнелыжье Сурен по пурге вряд ли сумел бы смотаться. Да если б и дошел, то скорее всего обратно уже не захотел бы. Опять же малограмотные нижнелыженские менты, не зная, что имеют дело с крутым авторитетом, могли бы его там отловить, сунуть пару раз мордой об снег, упаковать в свой районный ИВС, а потом вызвать бойцов из Улунайска. Сомневаюсь, что тамошние вертухаи, учитывая, что при побеге Сурен замочил их коллег, понадеялись бы на правосудие. Закон тайги суров и в ней хозяин — медведь. Да и Улунайский «папа» вряд ли захотел бы раскрывать свои маленькие профессиональные секреты. Сурена и тех, кто вместе с ним угодил бы в нижнелыженскую ментуру, ждала «попытка к бегству».
А вот Сорокин со своей «красной бригадой» вполне мог еще до нападения на заимку прибрать сию ценную рукопись. И в то время, когда мы неделю дожидались окончания пурги, тетрадка могла лежать у него в полевой сумке. Но тогда, извините, Сурен мог взять эту тетрадь только из рук погибшего Сарториуса. А это могло случиться лишь в том случае, если вся команда сорокинцев пала бы смертью храбрых.
Получалась полная ахинея. Если прикинуть время, то с виртуальным Сарториусом я беседовал максимум четыре часа назад. Сурена грохнули намного раньше. Либо вообще вся беседа Сорокина с Чудом-юдом была плодом фантазии «Черного камня», либо Сарториус просто потерял свою тетрадку и ее подобрал Сурен. В первое верилось легче, чем во второе. Я не так уж хорошо знал Сергея Николаевича, но все-таки не считал его растеряхой и разгильдяем.
Но тут был только листок. Самой тетрадки не было. То ли ее следовало искать при трупах, валявшихся у ручья, то ли еще где-то. А мне надо было побыстрее найти беглянку.
Странно, но и на снежной целине, где я даже на лыжах погружался по щиколотку, босая Лусия, по-прежнему бежавшая, в снег не проваливалась. Оставались только неглубокие отпечатки ступней. Это было против нормальных законов физики. Не иначе чертов «Камень» имел возможность облегчать вес избранных им субъектов. Впрочем, мне тут же пришло в голову, что он может просто-напросто заставлять меня видеть следы, которых нет… Я решительно отмел эту очень даже трезвую мысль и продолжал катить дальше.
Цепочка следов вела меня вверх, по восточному склону сопки, через невысокий, но частый ельник. Само собой, пришлось повторять все те кренделя, которые Лусия выписывала по снегу, обегая елки. Мне даже казалось временами, а не запетляла ли она меня, как заяц лису? Ведь ее ногами управлял «Черный камень», а у него не было в отношении нас особо добрых намерений.
Но все-таки Лусия хоть и зигзагами, но неуклонно двигалась в сторону «ребра». Точнее, в сторону воронки от упавшего и взорвавшегося НЛО. От того места, где раньше размещался «Черный камень», до воронки по прямой было метров 250, но и я, и бежавшая впереди Лусия наверняка преодолели вдвое большее расстояние.
Воронка показалась как-то незаметно. Она была совсем не похожа на кратер, до края которого от нее было совсем немного — метров 40-50.
Это была именно воронка, то есть коническое углубление. В нее легко было спуститься по пологим внутренним склонам, на которых уже выросли солидные елки и пихты. Ее можно было принять за карстовый провал, не исключено, что нижняя часть воронки летом была заболочена. Сейчас определить это было невозможно. Все было занесено снегом, выглядело очень обыкновенно. Деревья под снежными шапками, сугробы, подкрашенные солнцем в розоватый цвет, синие тени. Но именно тут, на спуске в воронку, я увидел первый предмет внеземного происхождения.
Собственно, о его происхождении можно было догадаться лишь в том случае, если знать заранее, как это знал я, что здесь шестьдесят лет назад разбился НЛО. Потому что обломки некой металлоконструкции серебристого цвета, торчащие из-под снега, могли принадлежать обычному самолету, вертолету, какой-нибудь ступени от ракеты, свалившейся сюда, в тайгу, после старта с Байконура. Две или три погнутые, даже витые, балки двутаврового сечения, а
между ними — некие трубчатые искривленные хреновины, напоминающие шпангоутыи стрингеры, на которых висели куски обшивки, оплавленные и рваные.
