Колонна - Сергей Иванович Зверев
Я с прокурорским видом сажусь в машину и не спеша уезжаю. В зеркало заднего вида мне хорошо заметно, как шайтаны сбиваются в кучку и о чем-то боязливо шушукаются, глядя мне вслед. Думаю, завтра этим тупым обормотам придется иметь дело с настоящей контрразведкой. Не завидую я им!
Я неспешно проезжаю километра три и останавливаюсь на обочине дороги, рядом с которой на песчаном холме высится гранитный истукан. Это невесть как оказавшаяся здесь глыба красного гранита тонн на двести, а то и триста, которой в незапамятные времена кто-то придал условное сходство с человеческой фигурой. В нескольких местах у основания глыбы заметны свежие сколы, следы взрывчатки, использовавшейся идиотами-фундаменталистами, которые пытались его уничтожить. Чтобы не привлекать ненужного внимания, я прячу машину за зарослью какого-то мелколистного кустарника с длинными острыми шипами.
Оставив машину внизу, я поднимаюсь на холм к истукану и пробую связаться с Идрисом. Связь здесь работает, хоть и не очень уверенно. Иносказательно, к тому же по-русски я рассказываю полковнику о том, что мне удалось узнать от Гасана. Даже если нас кто-то и подслушивает, то черта с два сможет уразуметь, о чем я говорю. Идрис же понял все именно так, как и нужно было.
– Отлично! – говорит он. – А ты сейчас где? Впрочем, об этом не стоит. Мало ли кто нас может услышать. Мы уже подъезжаем к Даальдану. Так что направляйся сюда.
На этом наш разговор заканчивается.
Ждать Иззуддина с семьей мне приходится около получаса. Приходят они мрачные, унылые, потерянные, видят меня и недоуменно замирают. Скорее всего, эти люди никак не ожидали, что мне удастся миновать блокпост, и были уверены в наихудшем. Поэтому мое появление в условленном месте они воспринимают как настоящее чудо. На их лицах появляются растерянные улыбки, они меня горячо благодарят, как если бы я, наподобие Брюса Уиллиса, в очередной раз спас весь мир, и возносят хвалы Всевышнему.
Зато мое намерение идти пешком к своему квадрику Гасан воспринимает как самоубийственное сумасбродство. Он отговаривает меня от этого, по его мнению, безумия, и предлагает ехать с ними, говорит, что я могу занять переднее пассажирское место рядом с ним. Семья не переломится, может как-нибудь уместиться и сзади.
Но чего мне бояться, имея на руках решающий скорострельный аргумент, годный для любого, самого жаркого спора? Я отклоняю предложение Иззуддина, машу им на прощание рукой, перехожу через дорогу и спешу к зарослям, темнеющим вдали. Там меня дожидается квадрик.
Я поднимаюсь на песчаные холмы, спускаюсь в глинистые низины и раз за разом перевариваю в душе сегодняшние события. Да, похоже за Гасана и его семью кто-то крепко молился, раз я неведомым образом оказался в нужное время в нужном месте. Ведь приди я к лавке Гасана всего на минуту позже, их бы уже ничто не спасло. А дочки у него и в самом деле – ничего, очень даже симпатичные. Было бы досадно, если бы таких пригожих девчонок немытые, вонючие шайтаны сделали своими наложницами.
Неожиданно в голове у меня появляется мысль о том, что если бы я сейчас вдруг посватался к какой-то из них, то Гасан на радостях отдал бы ее мне и без калыма, обязательного на Востоке. О каких деньгах могла бы идти речь теперь, после того как я успокоил двоих шайтанов, подарил ему самое дорогое – жизнь?
По такому же поводу хорошо сказал трехглавый персонаж одного популярного мультика: «Это, брат, демагогия!».
Вот именно. Уничтожить зарвавшихся бандитов – мой служебный долг. К тому же Иззуддин помог мне с выполнением моего главного задания. Кстати, ура! Оно выполнено!
Интересно было бы посмотреть на операцию аскеростанского спецназа по захвату зиндана. Думаю, у них получится. Как-то я пересекался с этими ребятами. Понятное дело, как и всякий русский – ладно, почти всякий – в душе я безапелляционно твердо уверен в том, что наш спецназ всех сильней. Но и аскеростанцы произвели на меня вполне достойное впечатление. У них неплохо поставлена рукопашка, они нормально кидают нож, круто гоняют на джипах и квадриках, на должном уровне владеют оружием. Вот как прыгают с парашютом, я пока не видел.
Квадрик оказывается на том же месте, где и был оставлен, что называется, не клятый, не мятый. Но осторожность превыше всего. Я внимательно осматриваю его сверху донизу, ни растяжек, ни липучек не обнаруживаю. Это хорошо! Значит, его никто не заметил, ни один человек к нему не подходил.
Впрочем, подсознание намекает мне на опасность. Что-то тут не так. Я пока не врубаюсь, чего именно надо бояться, однако чувствую себя почему-то не в своей тарелке. Ладно, как говорится, война план покажет.
Я на всякий случай проверяю автоматический гранатомет, перевожу его в режим ожидания. Теперь достаточно нажать большим пальцем левой руки на кнопку гашетки, и выброс из дула нескольких штуковин с зарядом бризантной взрывчатки гарантированно обеспечен.
Я выкатываю квадроцикл из зарослей, запускаю двигатель, запрыгиваю в седло, врубаю передачу и даю газу. Мой скакун резко рвет с места, и я единым махом взлетаю на песчаный бугор. Тут же где-то сбоку грохочет автоматная очередь. Вблизи меня с характерным посвистыванием пролетает рой пуль. Я не пытаюсь удариться в разбор ситуации, выяснить, кто стрелял, откуда, почему и зачем, не сбавляя ходу, ныряю за ближайший бархан. Я выписываю по его склону крутой вираж, далее по ложбине с твердым глинистым дном ухожу влево, делаю крюк и оказываюсь в тылу того типа, который только что стрелял в меня. Но один ли он, или их несколько?
Песчаный пустырь внезапно оглашает рев нескольких квадроциклов. Ого! Оказывается, по мою душу заявилась целая толпа шайтанов. Кто еще кроме них может быть здесь? Никак не менее четырех экипажей! Надо же, какой почет мне оказан! Видимо кто-то из этих ребят во время рейда по окрестностям Табара заметил мой квадрик и смекнул, что я не из их кодлы. Но и лезть к квадрику эти крысы не рискнули – а ну как он заминирован? Поэтому они и решили устроить облаву, попытаться взять меня живым.
А вот это вряд ли! Да лучше подорвать себя вместе с ними. Иначе потом эти поганые шакалы будут тянуть из меня жилы. Как-то они захватили в плен нашего прапорщика, русского парня
