Гори в аду, мразь… - Александра Попова
— Да ладно тебе. — он подсаживается ко мне. — Я уверен, что тебе понравилось…
— Боже, что ты несёшь… — я закрываю лицо руками.
А ведь он прав… Мне понравилось. Причём, очень…
— В прочем, я готов признаться, что мне тоже было с тобой классно… Честно.
Так может повторим?
Чёртовы мысли…
— Я полагаю, что это — лучший комплимент в моей жизни.
Мы смеёмся.
— Ты рассказала родителям друг о друге?
Я прикусываю губу. Опять тема больных разговоров… Опять придётся несладко…
Опять осознавать, что они меня ненавидят…
— Рассказала… — я осторожно прикасаюсь к больной щеке. Мне кажется, что она распухла до размера арбуза…
— Кстати, хотел спросить… Что у тебя за синяк на щеке?
Чувствую, как капельки пота выступили на моём лбу. Меня охватывает нервная дрожь…
Вот и начались больные разговоры…
— …Отец ударил меня, когда я хотела рассказать маме о его наркотиках.
— Что, прости?
Я выдыхаю. Сложно… Слишком сложно…
— Я забыла тебе об этом рассказать, прости… — сжимаю кулаки и набираюсь смелости. А ведь ещё утром она была в моём организме, хоть отбавляй…. — Отец платил мне за молчание каждый день крупную сумму. И сам признался, что получает эти деньги с наркотиков. И сегодня я почти рассказала об этом маме, но не успела…
Чайник кипит. Кирилл встаёт со стула и заваривает нам лапшу быстрого приготовления.
— И твоя мама за тебя не заступилась?
— …Нет.
— Неужели такое может быть? Она же твоя мама…
— …Да, мама. — я снова сжимаю кулаки и чувствую, что ещё немного и расплачусь. — Кирилл, пожалуйста, давай закроем эту тему?
— …Хорошо.
Он ставит тарелки с лапшой на стол и закрывает их крышками. Садится напротив меня.
Он понимает меня. Буквально с полуслова. Боже праведный, пусть даша «дружба» не будет ошибкой, как у меня было с Лерой…
— Знаешь, ты, может быть, сейчас не поверишь в то, что я скажу, но всё-же… — парень смотрит мне в глаза. — Ты очень сильная. Я бы на твоём месте уже бы давно сломался и покончил с собой, но ты меня просто поражаешь, честно.
Я непроизвольно улыбаюсь. Даже не знаю, как на это реагировать…
— …Я верю, что однажды всё будет хорошо. — вру я и едва не захлёбываюсь слезами.
— А это обязательно будет. — подбадривает меня парень. — Знаешь, тут кое-что завалялось…
Кирилл ставит на стол бутылку красного вина.
Я вспоминаю то, что мы вчера вытворяли, когда напились и мне становится не по себе. Я больше не хочу пить… Или хочу… Нет, не хочу… Не знаю, но лучше не стоит. Между нами больше не должно происходить ничего похожего на то, что было вчера…
— …Кирилл. — начинаю я.
— Одну бутылку. Просто за то, чтобы всё было хорошо, окей?
Несколько секунд я нахожусь в раздумьях. Всего бутылка… Просто, чтобы заглушить боль. Ничего не должно случиться…
Улыбаюсь и киваю головой. Пусть мне станет легче… Хоть и не на долго.
Парень достаёт нужную посуду, открывает бутылку и наливает напиток в стаканы, один из которых протягивает мне.
— Просто за то, чтобы всё стало хорошо. — чуть-ли не шёпотом говорит он.
Мы чокаемся и выпиваем содержимое стаканов. Вино больше похоже на сок. Оно сладкое, с приятным запахом и послевкусием. Мы ставим стаканы на стол.
А потом начинаем есть лапшу быстрого приготовления, параллельно запивая её вином и пытаясь забыть прошлое с помощью шуток и хорошего настроения.
Глава 4
Я просыпаюсь от жутчайшей головной боли. Такое чувство, что мне по голове ударили чем-то тяжёлым и теперь она раскалывается на несколько частей.
С трудом открываю глаза. Утреннее солнце слепит мне прямо в лицо, а я, тем временем, уже успела пожалеть о том, что в этой квартире практически всё в белых тонах…
Хватаюсь за виски и потираю их. Что со мной вчера произошло? Я вообще ничего не помню… В горле пересохло. Ещё немного и я умру от жажды…
Постепенно я просыпаюсь и начинаю осматривать всё вокруг. В комнате бардак и везде валяются вещи, бутылки от алкоголя и мусор. Бело-розовый цвет обоев врезается в глаза, от чего они начинают болеть. Стоп… Бело-розовые обои?!
Я немного приподнимаюсь и пытаюсь сообразить, что же всё-таки произошло вчера и что я делаю в спальне. Какого чёрта?
Я нахмуриваю брови и смотрю на пол. Там все мои вещи, которые были на мне вчера. Но и не только мои…
Моё тело охватывает нервная дрожь. Я поворачиваю голову и вижу, что около меня, мирно сопя в подушку, спит Кирилл…
Сглатываю ком в горле и пытаюсь вспомнить обо всем том, что вчера произошло и сколько мы выпили. А выпили мы столько много всего разного, что память как ветром сдуло. Просто великолепно… Ненавижу.
Я заглядываю под одеяло и понимаю всю суть происходящего. Меня колотит, на душе не спокойно. Руки трясутся, а сердце вот-вот выпрыгнет в пятки. Я тяжело дышу…
…Этой ночью мы с Кириллом снова переспали.
На глаза наворачиваются слёзы. Что я натворила? Где была моя голова, когда всё это происходило? Какого вообще чёрта? Дура!
Постепенно ко мне возвращаются воспоминания вчерашнего вечера. То, как мы пили, потом целовались и то, как стягивали одежду друг с друга. Господи, как такое возможно?!
Я соскакиваю с кровати и судорожно одеваюсь, ища свои вещи среди этого мусора. По щекам стекают слёзы, а в голове появляются мысли о том, какая же я всё-таки идиотка. Я ненавижу себя…
Надев нижнее бельё и джинсы, я слышу, как Кирилл переворачивается на другой бок, а потом и вовсе просыпается. Я замираю на месте, замечаю его взгляд и нервно дышу. Стираю слёзы и сглатываю ком в горле.
Он приподнимается и осматривает комнату, затем смотрит на меня недоумённым взглядом.
На полу я нахожу свой свитер и хватаю его в руки, прикрываюсь.
— Отвернись. — злобно говорю я Кириллу.
Парень выполняет данную команду, а я в это время надеваю свои вещи, продолжая думать о том, что же мы натворили.
В комнате тишина. Кирилл соскакивает с кровати и также судорожно одевается.
— Доброе утро… — говорит он.
— Чёрт возьми… — ругаюсь я. — Угораздило же нам вчера так напиться…
— Только не говори, что мы… — надев джинсы, парень смотрит на меня странным взглядом и замирает на месте.
Я смотрю на него. Кубики его пресса просто сводят меня с ума… Я готова целовать его когда и куда угодно, находиться с ним рядом круглосуточно и нежиться в постели с утра до
