Поход самоубийц - Илья В. Попов
— О, нет, — губы Ленса изломала кривая ухмылка. — Я имел в виду твое истинное имя. Конечно, возможно у меня не хватит сил развоплотить тебя или хотя бы вернуть на Ту Сторону, но вот заставить тебя испытать не слишком приятные ощущения — вполне.
Птаха мысленно присвистнула. Серьезная угроза. Настоящее имя демона — величайшая ценность, которую те хранят как зеницу ока. Зная, как на самом деле кличут того или иного демона, можно вызвать его с Той Стороны или же наоборот, заставить вернуться в родной план. Если хватит силенок, разумеется.
Отдельные умельцы могут даже уничтожить тварь, но, как правило, то действует лишь с мелкими демонами, многие из которых даже не обладают собственным сознанием, являясь концентрированным комком злобы, ужаса, ненависти и других не слишком приятных эмоций. С демонами же рангом повыше подобный фокус могли провернуть лишь по-настоящему талантливые и умелые демонологи. Или же истинные святые. Но на первого Ленс не тянет и вряд ли относится к числу последних — иначе бы его здесь не было.
— Врешь! — спустя несколько мгновений выплюнул Базузу.
— Уверен? — поднял бровь Ленс и начал нараспев произносить какое-то заклинание.
Рукояти Близняшек просто жгли кожу, воздух же в амбаре пошел дрожащей дымкой.
— Хватит, хватит, хватит! — от визга Базузу с потолка посыпались пыль и опилки. После разгоревшиеся ярко-алые огни ненавидящим взглядом уставились прямо на Тео, который будто бы стал чуточку ниже. — Ты что, растрепал ему мое настоящее имя?! Я превращу твой язык в гадюку, а глаза — в гнилые сливы! Я заставлю тебя сожрать собственные пальцы! Ты еще пожалеешь, что твоя шлюха-мать не придушила тебя в младенчестве твоей же пуповиной…
Логан терпеть не мог магию и тех, кто ее практикует, справедливо полагая, что ничего хорошего от Той Стороны и сущностей, в ней обитавших, ждать не стоит. К мастерам запретного искусства он обращался лишь в крайних случаях, если не оставалось другого выбора. Как, например, для того, чтобы преподнести дочке в подарок пару зачарованных кинжалов, что режут любое магическое словно кусок сыра.
Птаха переняла нелюбовь отца к колдовству — но сейчас, глядя на побагровевшего от злости Тео, которого отчитывал демон, она не могла не посочувствовать пареньку, которому приходилось таскать с собой ужасного попутчика и слушать его голос прямо у себя в голове. Казалось, Тео вот-вот расколотит череп о ближайшую стену — и Птаха лишь удивлялась, как малец еще держится.
А еще она не понимала, как такому сопляку хватило яиц заключить сделку с демоном. И судя по всему, обладающему немалой силой. Тео во всей их компашке выделялся, словно родимое пятно. Ему бы корпеть над свитками, пачкая стол и пальцы чернилами, пощипывать за задницы хихикающих девчонок в кабаках или разгуливать по ночным улицам с прочей университетской братией, горланя песни, распугивая прохожих и мешая спать недовольным бюргерам, а не пускаться в самоубийственный поход бок-о-бок с ублюдками вроде Спайка.
— Тихо! — шикнул Ленс, хмуря брови. — У нас гости.
Удивительно, как он смог расслышать хоть что-то сквозь вопли Базузу. Но действительно — вскоре снаружи послышался быстро приближающийся стук копыт.
— Инквизиция! — раздался вскоре чей-то бас. — Выходите по одному и с поднятыми руками. Живо!
Проклятье! Вот с кем с кем, а с церковниками Птахе биться еще не приходилось и, признаться, она не слишком жаждала то исправить. Если верить слухам, большая часть инквизиторов — настоящие фанатики, которые готовы на все, дабы уничтожить врага, пускай даже и ценой собственной жизнью. Человек, не знающий страха, опасен. Бесстрашный человек, готовый пойти на смерть за идею — опасен вдвойне.
— Решил сдать нас своим бывшим дружкам? — нехорошо осклабился Спайк, глядя на Ленса.
— Хотел бы — подождал, пока вы уснули, — отрезал тот, огляделся и сказал: — У меня есть план. Прячься вон там и не высовывайся.
— Ты рехнулся? В жизни туда не полезу! — фыркнул Спайк, проследив за взглядом Ленса, указывающим на груду какого-то тряпья и прочего мусора в дальнем углу. — Перебьем святош и поедем дальше, делов-то.
— Считаю до трех и поджигаю эту халупу, — выкрикнул незнакомец. — Раз…
— Нет времени спорить, — прошипел Ленс. — Во-первых, мы не знаем, сколько их — если Инквизиция решает прочесать местность, она практически всегда отправляет несколько патрулей. В-вторых, ввязаться сейчас в драку — поставить под риск весь поход. Делайте, что я скажу — и, быть может, нам удастся разъехаться миром.
— Два…
Спайк кинул взгляд на дверь и заворчал себе под нос, но подчинился. Подождав, пока он не укроется полусгнившей попоной, Ленс пригрозил черепу пальцем.
— Чтоб ни звука. Понял?
— Мы с тобой еще не закончили, — прошипел Базузу и перевел взгляд на Тео, который в ответ лишь поежился: — И с тобой тоже.
Огоньки в глазницах погасли.
— Вы двое — за мной. Говорить буду я. Рот не открывать и без лишних движений, — скомандовал Ленс и двинулся к выходу.
Птаха поглубже закуталась в плащ, чтобы случайно не выдать себе невовремя выбившейся из-под плотной ткани перевязью с кинжалами, и последовала за ним. Следом поспешил Тео, кинув напоследок на череп опасливый взгляд, точно думая, что демон может ударить ему в спину каким-нибудь заклятьем.
Не успела их троица выйти наружу, как на них тут же уставились с десяток арбалетов, ружей и пистолей. Инквизиторов было с дюжину — все до одного крепкие мужики, вооруженные до зубов. На головах нескольких церковников восседали вытянутые шлемы, закрывающие не только лицо, но и шею. Еще у них были тяжелые панцири из сульфита, что зловеще поблескивали зеленым отблеском, тогда как прочие вояки довольствовались в лучшем случае легкой кольчугой под плащом, а то и вовсе простым гамбезоном.
Чуть позади храмовников на здоровенном черном скакуне восседал высокий мужчина с вытянутым бледным лицом, на котором торчал кривой нос, походивший на клюв. В отличие от своих спутников, незнакомец не носил доспехов. Вместо них под длиннющим, почти до земли, плащом, был расшитый серебряной нитью кафтан с меховым воротом. Черные жидкие волосы мужчины сбегали до плеч, пальцы же украшали массивные перстни. Грудь его пересекала перевязь с кремневым пистолетом, куда более дорогим, чем у рядовых церковников, на поясе висела шпага.
— Меня зовут Перр Нойманн, я — старший адепт Новой Церкви из Гафрана, — произнес Ленс и медленно достал из внутреннего кармана куртки медальон из сульфита, выполненный в виде сплетенных меж собой трех ликов, левый из которых радушно улыбался,
